Праздник под угрозой (СИ) - Хай Алекс

Я вышел из палаты, ощущая на душе тяжесть. В голове крутились слова Боде: «Она доверяет тебе…» Возможно, это была его последняя попытка хоть как-то исправить собственную оплошность. Или, может быть, просто крик души человека, потерявшего почти всё.

* * *

Михайловский замок в этот вечер сиял ярче звездного неба. Величественные хрустальные люстры разливали мягкий свет по узорному паркету, отражаясь в полированных зеркалах стен. На тяжелых багряных шпалерах золотились гербы и вымпелы, символы величия Спецкорпуса.

Торжественная церемония, открывающая бал, обещала быть событием, которое запомнится надолго.

Курсанты, стояли в ровных шеренгах, едва сдерживая волнение. Впереди — ряды офицеров и преподавателей, неподвижных и сосредоточенных. Наша первая аттестация завершилась, и теперь мы могли отпраздновать эту победу. Однако главный момент вечера — прибытие важного гостя, великого князя Фёдора Николаевича, — только предстояло.

— Смотри, как зал убран! — шепнул мне Катерина, стоявшая рядом. — Даже в Зимнем не всегда бывает так красиво…

— Можешь сравнить, когда станешь женой великого князя, — ухмыльнулся я. Катерина закатила глаза, но улыбка не сходила с её лица.

Тут раздались фанфары, возвещая прибытие княжеской семьи. Мы выпрямились, как струны. В широко распахнутые двери вошли великий князь Фёдор Николаевич, его супруга и дочь — великая княжна Марина. Она шагала позади родителей с достоинством, которое, казалось, не оставляло ей места для волнения. Но я знал, что Марина ненавидела балы.

Когда княжеская семья двигалась вдоль шеренги, Андрей, слегка выпрямил спину. Фёдор Николаевич, едва заметно кивнул ему, и по лицу Андрея пробежала тень гордости.

— Неужели у них там всё так строго? — тихо спросил кто-то за спиной. — Даже улыбнуться нельзя.

— Это же сам великий князь! — прошипел другой голос. — Не представляю, как Андрей все это выдерживает…

Наконец Федор Николаевич с супругой поднялись на возвышение, где их уже ждала Шереметева, и повернулись к собравшимся. Его голос, глубокий и уверенный, разнесся по залу:

— Господа офицеры, преподаватели, курсанты! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить ваше достижение — успешное прохождение аттестации курсантами первого набора. Это лишь первый шаг на пути к вершинам мастерства в борьбе с аномалиями, но именно он закладывает основу нашего будущего.Дорогие курсанты! Вы показали силу, упорство и стремление к познаниям. Такие качества важны не только для Спецкорпуса, но и для всего нашего государства.

Он сделал паузу, оглядывая зал, словно подчеркивая важность сказанного.

— Пусть этот бал станет не только праздником, но и напоминанием о том, что истинная доблесть — это сочетание дисциплины, знаний и чести. Желаю вам успехов в вашей дальнейшей практике и пусть эта ночь станет для вас светлым воспоминанием на долгие годы. А теперь… время заслуженного веселья! Объявляю бал открытым!

— Ура! Ура! Ура!

Аплодисменты заполнили зал, словно гром, и спустя мгновение заиграла музыка. Курсанты оживились, начались шепотки. Девушки, хоть и были в мундирах, щеголяли модными прическами и изящными драгоценностями — ради праздника Шереметева сделала курсанткам поблажки и разрешила немного покрасоваться.

— Посмотри, какая заколка у Цициановой, — шепнула Катерина, кивнув на одну из девушек. — Наверное, семейная реликвия.

— Лучше скажи, кто пригласит ее на первый танец, — ответил я, усмехнувшись.

— Думаю… Брюс!

— Не угадала, — улыбнулся я. — Наш Эристов его опередил.

— Ну он же не зря быстрее всех бегает кроссы, — рассмеялась Кати.

Друзья начали разбиваться на парочки. Андрей, конечно, пригласил свою сестру. Лева проявил солидарность к коллеге-лекарю и склонился в поклоне перед Тамарой Зубовой, заставив девушку залиться краской. Настя Гагарина весело пустилась в пляс с Феликсом — вот уж кто чувствовал себя на балу как рыба в воде.

И только Салтыкова, стоявшая в стороне, осталась без пары. Она нервно поправляла идеально уложенные волосы, но никто к ней не подходил. Даже те, кто был свободен, избегали её взгляда.

Видимо, недавний скандал с попыткой нечестного прохождения экзамена слишком запомнился. Некоторые девушки злорадно перешёптывались, поглядывая в её сторону.

— А Лена-то наконец-то довыделывалась… — услышал я чей-то голос.

— Давно следовало поставить ее на место.

Я отвернулся от этого жалкого зрелища и повернулся к Катерине:

— Ну что, продолжим традицию? Танцуем?

— Конечно, — улыбнулась она, протягивая мне руку.

Музыка захватила нас, и я почти забыл о Салтыковой и её унижении. Мы с Катериной кружились по залу, обсуждая парочки, офицеров и великого князя, когда мой взгляд упал на боковые двери.

Несколько человек в форме, незнакомой большинству, но хорошо узнаваемой для меня, двигались вдоль стены.

— Лёша, — тихо сказала Катерина, заметив то же самое. — А кто вон там пришел?

Я склонился к самому ее уху:

— Военная полиция. Это их форма.

Катерина вытаращила глаза.

— Но что они тут делают? — тихо спросила она.

— Понятия не имею, — ответил я, чувствуя, как холод пробежал по спине.

А военные полицейские тем временем аккуратно пробирались сквозь толпу в прямиком к Шереметевой.

Глава 25

А военные полицейские тем временем аккуратно пробирались сквозь толпу прямиком к Шереметевой. Их шаги были уверенными, но не слишком резкими, словно они не хотели привлекать лишнего внимания, но и не намеревались задерживаться. Мои ноги едва не сбились с ритма танца, и Катерина это почувствовала.

— Лёша, что-то не так? — её голос звучал обеспокоенно.

— Просто странно видеть их здесь, — признался я, продолжая следить за происходящим. — Особенно так внезапно. Не думаю, что они просто пришли поздравить Шереметеву с успехом.

— Да уж…

Танец закончился, но напряжение не отпускало. Я повел свою партнершу к стене, вдоль которой были расставлены стулья для дам. Мы подошли к группе девушек, я церемонно поклонился Катерине и развернулся. За моей спиной на девушку тут же посыпались вопросы:

— Что ты сделала с Николаевым, что он пригласил тебя на первый танец⁈

— Ты выглядела так, словно вы с ним всю жизнь танцуете!

— Ну же, расскажи, Катя, как ты его уломала?

Катерина только смеялась и пожимала плечами, отмахиваясь от их любопытства. Я воспользовался этим моментом, чтобы снова оглядеть зал.

Шереметева стояла у стены, разговаривая с представителем военной полиции. Судя по знакам отличия, капитан. Их лица были серьёзными, но выражение Шереметевой менялось каждую секунду. Её губы сжались, глаза на миг блеснули смесью гнева и… страха.

— Что-то случилось, — прошептал я сам себе.

В этот момент я заметил Андрея. Он подошёл ко мне и по привычке хлопнул по плечу.

— Не сомневался, что ты пригласишь именно Катерину. — Он кивнул в сторону незваных гостей из военной полиции. — Ты видел их?

— Конечно.

— И что ты об этом думаешь?

— Думаю, что дело явно серьёзное, — ответил я, украдкой взглянув на Шереметеву.

— Ничего, Персидская фурия с ними разберется. Меня больше беспокоит Лена. Смотри, она совсем подавлена.

Я проследил за его взглядом. Салтыкова стояла в углу возле окна, глядя на темные силуэты деревьев в Летнем саду. Её спина была прямой, но она явно пыталась сдержать слёзы.

— Неужели ты жалеешь её? — спросил я с недоумением. — После всего, что она сделала?

Андрей улыбнулся, но в его глазах была грусть:

— Да, она была жестокой. Но она играла по-своему, чтобы достичь цели. Это напоминает мне Макиававелли — иногда приходится делать грязные вещи ради результата. И знаешь что? Мне кажется, она просто читала его слишком много.

— Это ее не оправдывает, — ответил я. — Тебе сейчас ее жаль. Хрупкая и подавленная девушка, которую хочется спасти, так ты думаешь?