Кафедра (СИ) - Лахов Игорь

Зал ахнул. Но не от смерти бравого есаула, а оттого, что он выдержал, по всеобщему мнению, смертоносный удар! Этого не ожидал никто. Даже барон, который уже мысленно собирался праздновать победу, поэтому не удосужился на всякий случай добить противника клинком. Это его и подвело.

Кудрявый не стал картинно раскидывать молнии и прочие эффектные игрушки. На максимальном ускорении он просто приблизился к врагу и саблей вспорол ему брюхо. Не останавливая движение оружия, чиркнул лезвием по шее. Точный удар! Прямо по сонной артерии и прочим важным сосудам! Без силы, не желая перерубить кости, но от этого не менее смертоносно.

Некогда красивое тело Гузкина упало на гранитные плиты арены, испачкав их разрастающейся кровавой лужей и неаппетитно вывалившимися кишками.

— Поединок окончен! — среди всеобщего молчания громко провозгласил распорядитель дуэлей. — Есаул Кудрявый Иван Игнатьевич получил сатисфакцию! Капитан Гузкин Анатолий Серафимович признан проигравшими! Прошу судей и секундантов пройти в комнату для подтверждения честности боя!

В зале амфитеатра по-прежнему стояла гробовая тишина…

Глава 24

Уже когда ошалевшего от случившейся победы и энергетически сильно выдохшегося есаула стали уводить с арены два помощника распорядителя, амфитеатр резко наполнился одобрительным рёвом и овациями. Толпа приветствовала нового героя: фаворита, сумевшего уложить непобедимого Гузкина. Но Кудрявый никак на это не отреагировал, продолжая, как ни в чём не бывало, плестись в служебное помещение.

Я же с ошарашенным секундантом свежеубиенного барона прошёл в отдельный кабинет. Мы с ним сверили наши записи ведения боя и оба пришли к выводу, что поединок был честным. Потом поставили очередную кучу подписей и разошлись. Куда пошёл секундант Гузкина, я не знаю. Сам же направился в раздевалку есаула.

Зайдя в неё, увидел полуголого Ивана Игнатьевича, сидящего на скамье и блаженно улыбающегося. Рядом с ним, стоя на коленях и спиной ко мне, какая-то женщина смазывала слегка обожжённое магической молнией плечо есаула дурно пахнущей коричневой мазью.

— Ну что, Родя⁈ — увидев меня, довольно произнёс казак. — Поживём ещё! А это моя Аннушка! Бои не любит, но всё равно пришла и тайком наблюдала! Теперь вот лечит, заботливая моя.

— Пока не ваша, — произнесла женщина знакомым голосом. — Не ускоряйте события, Иван Игнатьевич.

После этого она встала с колен и повернулась ко мне. В этот миг мне показалось, что по темечку дубиной врезал демон Силы. «Училка Аннушка», мля! Передо мной стояла глава кафедры лингвистики, профессор Анна Юльевна Гладышева! Смотрю, она тоже в лёгком шоке.

— А вы какого чёрта тут… Простите! Здравствуйте, Анна Юльевна. Какое неудачное… э-э-э-э… неожиданно приятная встреча.

— Чтоб тебя… То есть я хотела сказать, что тоже тебя, Булатов, рада видеть. Ты тут какими судьбами?

— Так вы знакомы? — удивился есаул. — А говорят, что Петербург — большой город!

— Конечно, знакомы, — хмыкнул я. — Это же моя…

Хотел было добавить преподаватель в Академии, но Анна Юльевна неожиданно сделала умоляющее лицо и стала выразительно водить зрачками вправо-влево, ясно давая понять, чтобы не болтал лишнего.

— … моя репетитор по русскому языку. В нём проблемы у меня имеются основательные, так как до Академии был на домашнем обучении. Вот теперь устраняю недочёты под её чутким руководством.

— Именно так, — с облегчением подтвердила профессор. — И, Булатов, я хочу получить ответ на свой вопрос. Каким ветром тебя занесло в ДК? Кажется, студентам Академии запрещено участвовать в дуэлях?

— Товарищ это мой, в боях проверенный, — за меня ответил есаул. — Вот и попросил его секундантом побыть. Одарённым студентам такое не возбраняется. Я тебе, дорогая, потом всё объясню.

— И где же вы с моим учеником повоевать успели? Игрушечными солдатиками на столе? — задала Анна Юльевна каверзный вопрос.

— Было дело, — уклончиво произнёс Иван Игнатьевич и тут же переменил тему. — Аннушка, разве ты Родиона не видела рядом с ареной?

— Только на тебя и смотрела, мой герой, — с такой обольстительной улыбкой ответила она, что даже меня проняло. — Ты не представляешь, как волновалась! А сейчас, думаю, Родиону стоит немного сменить своё амплуа. Завтра у нас с ним намечается серьёзный урок по страдательному падежу, и к нему необходимо хорошо подготовиться.

— Непременно приду, — понял я толстый намёк на непростой разговор. — Где встречаемся? В школьной учительской или у вас дома? К себе не приглашаю. Иван Игнатьевич не даст соврать: ремонт идёт полным ходом.

— Тогда лучше дома. Набережная Фонтанки, шесть. Как всегда, в четыре часа после полудня. Больше не задерживаю. Ване… Ивану Игнатьевичу необходимо немного восстановиться после сложного поединка.

— А то как же! Обязательно нужно! И думаю, что вы с лечением товарища справитесь не в пример лучше меня. Заслужил!

Ехидненько улыбнувшись и подмигнув, я кивнул неожиданно покрасневшей Анне Юльевне. Потом подошёл и крепко пожал руку есаула.

— Спасибо, Родя, за поддержку! — искренне произнёс он. — Я твой должник!

— Не за что. С победой, Игнатьич! Дай бог, не последней!

Охреневал от подобной встречи я недолго. Вернувшись к себе, опять погрузился в «прекрасную» атмосферу ремонта, знатно переругавшись с бригадиром, которому в очередной раз понадобились незапланированные траты. Видите ли, трубу не проложить, пока стенку не укрепим! Но в споре с профессионалом опять проиграл я и, открыв свою изрядно похудевшую кубышку, чуть ли не со стоном отдал очередную пачку честно награбленных денег. Нет! Надо срочно браться за работу! Финансы с оружейных складов Шведа необходимы мне, как манна Небесная!

Впрочем, и само оружие лишним не будет. Петербург, конечно, спокойный город, если сидеть на жопе ровно, утирая слезу умиления в день получения стипендии. Но если хочешь много и сразу, готовься серьёзно рисковать. И что ещё нужно для того, чтобы все части родного тела долгое время оставались при тебе? Свои люди. Желательно вооружённые. К сожалению, на тёмной стороне жизни Петербурга даже крутым одиночкам долго не продержаться.

На следующий день, согласно договорённости, отправился к профессору Гладышевой. Её элитный дом нашёл достаточно быстро. Важный дед, то ли консьерж, то ли охранник, тормознул меня на входе и долго сверялся со списком людей, которым хозяевами назначено посещение. Серьёзный подход к делу! Просто так в парадной, если приспичит, не нагадишь! Моя фамилия, к счастью, была в нём, поэтому проблем не возникло.

Просторная квартира Анны Юльевны поразила огромным количеством книг. Высокие стеллажи с ними полностью закрывали все стены не только коридора, но и гостиной, в которую провела меня профессор. Не удивлюсь, если и в туалете своя библиотека окажется. А что? Очень практично: не понравилась книжка — можно использовать её по иному назначению. Главное, чтобы страницы были мягкими и шрифт не пачкающийся.

— Как понимаю, Родион, — одновременно разливая чай и внимательно рассматривая меня, начала нашу беседу Гладышева, — с есаулом вы в Бакле познакомились?

— А то вы отчётов не смотрели, Анна Юльевна, — хмыкнул я.

— Смотрела. Но нам передали информацию в очень сжатом виде. И никаких имён, кроме студентов Академии, в них не было. Более того! Все документы по подготовке к практике вашей группы были изъяты Тайной полицией… Или какой-то ещё более тайной организацией… Непонятно. Так что, Родион, не надо смотреть на меня с таким недоверием. Знала бы, что Иван твой товарищ, сразу его отшила бы. Ещё не хватает, чтобы мою личную жизнь обсуждали студенты.

— И как же «училку Аннушку» угораздило с ним познакомиться?

— В ресторане. Сижу спокойно, наслаждаюсь бланманже с малиной и читаю замечательную книгу о не отражающихся в письменах лингвистических особенностях языка низших демонов. И тут к столику подходит некий лысый есаул с задорно топорщащимися усами. Причём не как обычно подкатывают со всякими «простите-извините», а с конкретным предложением.