Последний наследник Триады. Том 2 (СИ) - Магарыч Григорий

Буквально спустя час после смерти Трофима Евгений Тарасов был заключён под стражу, а люди из тайной канцелярии во главе с Дианой Романовой принялись шерстить по всем людям, когда-либо контактирующим с Тарасовым. Нам было достаточно меньше получаса, чтобы доказать и обвинить в перевозке контрабанды ещё трёх человек из Дозора.

К слову, документы, которые я держал в руках, были личными делами каждого из этих людей. Конечно, львиная доля преступлений контрабандистов осталась за кулисами, однако открытой информации было достаточно для того, чтобы признать мою правоту и вернуть мне должность преподавателя «Тактики Дозора» в тридцать пятом подразделении города Архангельска.

Первый снег… он служил жестом — отмашкой. Природа подвела условную черту, намекая на то, что всё только начинается.

— Господин Шагайн, вы ознакомились с делами? — голос Захара Еромина, который сидел слева от старика Харитонова, одёрнул меня.

— Ага, — я отложил бумаги. Откинулся на спинку кресла. — Я доволен результатами стараний ваших спец служб. Говорю без иронии.

Старик дёрнул сухими уголками губ в ухмылке.

Ещё с утра, когда выходил из дома и садился в броневик, который привёз меня в это место, думал о том, как реагировать на оправдания стариков. Был убеждён, что никто из них и не подумает хвалить меня за хорошую работу, тем более поощрять. Больше скажу, даже банального доверия от них я не получу. Взгляды были недовольными, слегка поникшими и даже презрительными. Своими действиями я буквально окунул лицом каждого из них в их же собственные неудачи, пробелы и ошибки. А это никогда не вызывает приятных эмоций.

Однако, вместе с их неприязнью было ещё кое-что… а именно осознание того, что каждое слово против меня может обернуться в большую проблему для них. Старики были в меру уважительны. Что радовало.

— В связи с этим мы вынуждены принести свои извинения, — через силу выдавил из себя Харитонов, поправляя воротник пиджака. — Господин Шагайн, ваши действия отныне считаются оправданными, хоть и не перестают считаться слегка… опрометчивыми.

Я усмехнулся.

— По вашему, мне следовало дать ему сбежать? — моя бровь чуть дёрнулась.

Харитонов поджал губы в нить. Мы оба понимали, что старик произнёс глупость, и про «опрометчиво» можно было промолчать. Но он был гордым и упрямым старцем, который пытался идти до конца в своём чувстве правоты, а я вместо того, чтобы промолчать, решил всё же подчеркнуть, что старики своим же упрямством довели до того, что сейчас выглядели несуразно и глупо.

— Это в прошлом, господа, поэтому нет смысла обсуждать то, что уже произошло, — Георгий Лазарев вмешался в разговор. — Вы, господин Шагайн, оправданы. Это ключевое. В связи с этим встаёт вопрос о вашем возвращении на пост преподавателя тридцать пятого военизированного подразделения Российской Империи.

Я сцепил пальцы в замок, состроив задумчивость на лице.

— Меня волнуют условия работы.

— Вы, Шагайн, не в том положении, чтобы говорить об условиях, — вспылил Харитонов. — История с вашей выходкой ударила по нашей репутации. Мы уже пошли вам навстречу и приняли ваши условия в вопросе защиты города вашей магической техникой.

— Мои действия были оправданы после смерти Трофима Белова. И заметьте, это произошло без вашей помощи, — припечатал я. — Что касаемо вашей репутации… её попрошу не приплетать к этой истории. Всё могло бы обернуться большей проблемой, окажись то нападение успешным. А что касаемо «линий иллюзий» на стенах города. Давайте говорить откровенно, вы были вынуждены сделать тот шаг и принять мои условия, иначе лишились бы своего места в Старостате.

Старики с ошеломлением в лицах переглянулись, не веря собственным ушам. Я не собирался жалеть их. Говорил прямо, без жалости к их положению. Рано или поздно они поймут, что меня не волнует их ощущение правоты. Станут более снисходительны.

— Господа коллеги, предлагаю для начала ознакомиться с условиями господина Шагайна, — Захар Еромин постарался разрядить обстановку. — Итак, мы слушаем.

— С меня достаточно бесконечного пренебрежения, — скрестил я руки на груди. — Мне нужен статус старшего преподавателя. Возможность менять и подстраивать под себя расписание, составлять дополнительные пары и проводить между студентами спарринги. И ещё, жалование должно соответствовать жалованию старшего преподавателя.

Брови стариков полезли на лбы. Они снова начали молча переглядываться.

— Мы не станем отдавать приказ повышать тебя!

— Я поговорю с Его Величеством Романовым, и вам придётся, — усмехнулся я.

— Тебе и восемнадцати нет!

— Плевать.

— К чему такие крайности, господа? — постарался сбавить градус напряжения Лазарев. — Господин Оболенский передавал, что Шагайн отправится в Дозор через месяц. Выходит, и старшим преподавателем ему быть суждено недолго. Всё будет зависеть от успеха в Дозоре.

— И то верно, — оскалбился Харитонов, упёршись тяжёлым взглядом в моё лицо. — Я лично проконтролирую, чтобы господин Шагайн получил соответствующее его наглости и дерзости задание.

— Другого мне и не нужно, — развёл я руки в стороны, улыбаясь. — Итак, раз мы пришли к взаимопониманию, я буду -вынужден откланяться. Сами понимаете, мне ещё рубаху отгладить, да и вспомнить, как завязывается галстук. В общем, дел невпроворот.

— Иди уже, — отмахнулся недовольный Харитонов. — И без опозданий, Шагайн. Начинаешь с понедельника.

Кивнув каждому члену Старостата, я поднялся на ноги и вышел из кабинета. Пока шагал по коридорам, замечал взгляды студентов. Буквально каждый кивал мне в жесте приветствия, кто-то пожимал руку, а другие говорили, что очень ждут моего возвращения.

От Аристарха Оболенского я ранее слышал о том, что студенты пересмотрели своё отношение ко мне, но наблюдать за этим в действительности было куда теплее. Потому я отвечал взаимностью на добрые слова и поддержку со стороны новобранцев.

Вечером, перед работой, я гладил свою рабочую одежду, когда по лестнице послышались шаги. Через секунду в створке двери возникла фигура Дианы Романовой; она была одета в шёлковый халат и тапочки, в руках держала кружечку чая.

— Привет, Кость. Ну, рассказывай, как прошла встреча со Старостатом? — подала голос Диана, опершись плечом о дверной откос. — Я уже могу тебя поздравить?

— Ага, — я отложил утюг. Сложил аккуратно рубаху и взял из шкафа пиджак. — С завтрашнего дня я выхожу на работу. Отныне я старший преподаватель.

— Ух ты, — дёрнула бровями девушка. — Старший преподаватель. Мои поздравления.

Я оставил работу и поглядел на Диану с тёплым выражением лица.

— Благодарю, но в этом есть и ваша заслуга, госпожа, — мой голос прозвучал спокойно. — Несмотря на все наши разногласия, вы и впрямь талантливо справились с поставленной задачей. Думаю, в одиночку я потратил бы больше времени и сил.

Девушка дёрнула уголками губ в приятном изумлении. Пригубила чай, глядя на меня искоса.

— Это комплимент? — спросила она, улыбаясь.

— Я лишь озвучил то, что думаю, — продолжил я занятие.

Какое-то время мы молчали. Девушка стояла в створке и наблюдала за мной, попивая чай так, словно что-то обдумывала в голове.

— Ты тоже ничего, Кость, — неожиданно призналась она. — В плане работы, конечно.

Я хмыкнул, убирая пиджак и кладя брюки под утюг.

— Преблагодарен.

— Может, отметим такое событие? — предложила девушка чуть менее уверенным голосом. — Мы с тобой за эти два месяца хорошо поработали. Думаю, перезагрузка не помешает. К тому же, сегодня наконец пришёл твой перстень. Теперь ты без всяких сомнений носишь статус аристократа.

Я дёрнул бровями в приятном удивлении. Девушка вытянула перстень с гербом в виде сокола. На обратной стороне была выгравирована фамилия Шагайн.

— Польщён, — отозвался я, надев перстень. — Передай отцу, что я благодарен ему.

— Передам, — улыбнулась девушка. — Спустишься на кухню? У меня там тортик, лазанья, вино. Музыка приятная играет. Самое то для того, чтобы в тёплой атмосфере отметить поимку пяти контрабандистов.