В самом Сердце Стужи. Том II (СИ) - Якубович Александр

Я же пока никуда не торопился — от отряда, который послали на переговоры с варварами, пока было ни слуху, ни духу.

По возвращению в деревню мы сделали одну вещь — отправили гонца обратно в Херцкальт, а вместе с ним пораньше вышел и торговец с очередной партией пушнины. Как раз к моменту, когда он вернется в поселение, мы уже должны выдвинуться в сторону города.

В днях, которые потянулись далее, не было ничего примечательного. Парни скучали и все больше и больше знакомились с местными жителями. Я либо тренировался, либо спал, либо делал пометки и записи на листах, которые вложила Эрен. Пригодились даже те страницы, на которых моя жена сделала выкладки. Оборотная сторона оставалась чистой, так что я смог использовать эти листы для своих размышлений на тему будущей контрабандной торговли.

Пару раз мы обсуждали со старостой Гебериком грядущие дела, в первую очередь — возможность поставить в поселке песцовую ферму.

— Милорд, вы поймите, мы-то не против, — сказал мужчина. — Песцы хорошо приручаются, почти ручные становятся, если отбирать самых ласковых из помета. И мех хорошо нагуливают в неволе, и растить их долго можно, до самой зрелости. Но работы это много, да и кормить животных надо постоянно. Они же не человек — на хлеб и воду не сядут. А если недокормить зверя, то мех свой лоск потерять может, а потом может и не восстановиться. Или полезет вообще клочьями, с голодухи. А сами они себя уже не прокормят, даже если выпустить. Сложно это, милорд.

Мы сейчас сидели в общинной избе за тем самым столом, только уже по одну сторону — я пригласил мужчину сесть рядом — и переговаривались о делах вполголоса. Не сказать, что женщины могли сильно нам помешать, но и позволять им греть уши мне не хотелось. Потому что план должен стать реальным проектом, а только потом о нем можно говорить вслух и без стеснения. А пока — должны знать только те, кому это необходимо.

— Но вы же можете добывать достаточно мяса, чтобы прокормить ферму на десяток зверьков? Для начала? — спросил я.

— Можем, — согласился Геберик. — Но вы же учтите, мы вольный люд. Я за старшего, но если на сходе большинство откажутся, заставить людей нельзя. А кто согласится рисковать, что дети впроголодь сидеть будут, да и сам с пустым брюхом пойдешь спать, лишь бы песцам хорошо было? Это пока ферма мелкая, мы излишки зверью легко скормим. Но что такое десяток песцов? Это же не куры, надо минимум три дюжины набирать и разводить. А это труд, это время… Не хватит у нас на всё рук, милорд. Не хватит.

Я внимательно посмотрел в глаза мужчине — а он взгляда не отвел. Был уверен в своей правоте. Вообще, общаться с Гебериком было довольно просто. Когда он понял, что я не агрессивен и больше делец, чем головорез, контакт у нас как-то наладился.

— Мы можем вот что сделать, — продолжил староста. — Можем поискать гнезда и из свежих пометов щенков набрать, да переправить в Херцкальт. А там приставите крепостных, пусть работают. Песцы же это так, среднее между псом и лисицей, управиться легко. И у вас хозяйство под присмотром будет, и возможностей у вас больше, милорд. А мы продолжим своим ремеслом заниматься.

— В цене упадет такой мех, — предположил я. — Как только слух пойдет, что песцов выращиваем, найдется разумник, который заявит, что мех у диких животных благороднее, а этих руки черни трогали. На воротники же его купцы да дворяне берут, богатые наемники, а не простой люд. Поэтому я и хочу вынести всё подальше от чужих глаз. К вам. Может мне проще будет к вам крепостных пригнать, чтобы работали на ферме, а вы за поголовье и прокорм будете отвечать?

На этих словах староста задумался, причем задумался крепко. Видимо, такой вариант он не рассматривал. А мои слова про то, что выращенные песцы будут менее ценные вполне себе не выдумка, а почти что факт. Во всяком случае, в моем родном мире мех дикого и выращенного на ферме животного мог отличаться в цене на порядок. И это при том, что фермерская пушнина была лучше качеством и видом, что не останавливало дурачков.

К окончательному решению по вопросу песцовой фермы мы так и не пришли, но Геберик заверил, что когда мы уедем в Херцкальт и страсти в поселке поулягутся — а ведь ему еще нужно будет донести до людей то, что контрабанда в сторону варваров усилится — он вопрос фермы поднимет на ближайшем сходе.

Утром третьего дня вернулся отряд, который отправили к северным соседям. Ответ был простой: согласны и на двадцать, и на тридцать мешков муки в месяц. Пока зверь водился, запас пушнины и шкур был, так что варвары были готовы торговать.

Это были хорошие новости, которые, впрочем, меня не слишком устроили: какой-то долгосрочной конкретики я не получил и, возможно, когда запасы меха исчерпаются, я просто останусь сидеть на мешках с лишней мукой.

Впрочем, избыток хлеба сложно назвать проблемой, учитывая, как много его потребляли в самом Херцкальте.

Так что в замок я возвращался в приподнятом расположении духа, с выделанной шкурой медведя в качестве трофея, а также песцовым воротником для моей жены, который когда-то сдуру ей пообещал от моего лица Ларс.

Погода стояла теплая и солнечная, чувствовалось, что зима вот-вот закончится. Да и дорога домой из похода — даже такого незначительного, как этот — всегда поднимает настроение.

Уже на подъездах к городу парни убедили меня щегольнуть трофеем. Сопротивляться их энтузиазму я не смог, так что довольно быстро шкуру медведя достали из сумки, из пары молодых деревьев сделали подобие штандарта — в отряде все сейчас были мечниками, копья мы не брали за ненадобностью — на который натянули шкуру медведя. Так отряд и въехал в Херцкальт через северные ворота, гордо демонстрируя трофей, который прямо передо мной вез мой оруженосец, уперев древко «знамени» в правое стремя. Шлем я тоже сбагрил Грегору — стоило открыть лицо, чтобы жители могли рассмотреть мою реакцию на их приветствия.

Эффект это произвело, конечно, невероятный. Жители, голодные до развлечений, и так собрались встречать барона с объезда земель, а сейчас, казалось, весь городок вывалил на центральную улицу, посмотреть на трофей, который раздобыл в первую же свою охоту молодой лорд.

По стоявшему вокруг гвалту и выкрикам, я понял, что меньшего от меня и не ожидали. Наоборот, люди кричали, что добыча мне под стать, ведь со своими габаритами и в черном доспехе я сам был похож на медведя.

Эрен встречала нас на ступенях замка, стоя в новом темно-бордовом платье и с баронской цепью на шее. Мы быстро передали лошадей на конюшню, и пока парни занимались разгрузкой вещей, я подхватил свою седельную сумку и направился к жене.

— Милорд, — Эрен поклонилась, после чего демонстративно сняла с шеи цепь и, не поднимая головы, протянула символ власти над наделом мне.

Мы обсуждали этот жест вместе с ней перед отъездом, хотя я уже совсем об этом позабыл. Чуть замешкавшись, я принял из рук жены цепь и неловко закинул ее на свою шею, звонко ударив гравированным металлом по собственному нагруднику.

— С возвращением, — уже спокойнее проговорила Эрен.

Взгляд девушки нет-нет, но уходил в сторону, на огромную шкуру медведя, которую растянули на самодельном штандарте мои бойцы.

От Эрен прямо чувствовались волны исходящего напряжения и молчали мы всю дорогу в покои, потому что прямо за нами шли несколько слуг, а говорить о личном в их присутствии не хотелось.

— Как прошли эти дни? — спросил я, проходя в комнату.

— Спокойнее, чем у вас, но об этом надо говорить более обстоятельно, есть важные новости, — сдержанно ответила девушка, наблюдая за снующими слугами. — А вы, как я вижу, успешно поохотились.

— Это было совпадение, — ответил я после того, как комната опустела и мы остались вдвоем. — Надо было как-то убить время, пока ожидался ответ с той стороны границы. Так что я решил отправиться на охоту вместе со старостой поселка.

— Варвары согласились? — прямо спросила моя жена, взглядом проверяя, что дверь плотно закрыта.

Она полностью игнорировала любые слова о том, чем я занимался, если это не касалось переговоров. Видимо, Эрен слишком хорошо представляла, что такое встреча с медведем в лесу в конце зимы, но так как прямо осуждать меня она не могла, то выказывала свое недовольство в такой вот пассивно-агрессивной манере. И я не мог ее за это винить, ситуация на самом деле была опасная.