Двадцать два несчастья 2 (СИ) - Сугралинов Данияр

Валера посмотрел на меня глазами, в которых читалось вселенское потрясение таким коварным предательством. Он больше не орал, но дух его был не сломлен. Я промокнул его, стараясь не тереть, и отнес в комнату, подальше от сквозняков.

Пока он оскорбленно сох, я достал ветеринарные капли и физраствор. Конъюнктивит еще не прошел до конца, так что процедуры продолжались.

Валера, увидев знакомый флакончик, вновь попытался сбежать, но я перехватил его и завернул в то же полотенце, оставив снаружи только голову. Получилась недовольная кошачья шаверма.

— Не дергайся, — сказал я, смачивая ватный диск теплым физраствором. — Быстрее сделаем, быстрее отпущу.

Протер сначала один глаз, от внешнего уголка к внутреннему, убирая засохшие корочки. Потом взял чистый диск и повторил со вторым. Валера терпел, но смотрел с немым укором.

Согрев флакон с каплями в ладони, я аккуратно оттянул нижнее веко и оставил на нем одну каплю, держа пипетку в сантиметре от глаза. Валера дернулся, моргнул, распределяя лекарство, и зажмурился.

— Молодец, Кутузов, — похвалил я. — Еще пару дней, и закончим с этим.

Развернув полотенце, я выпустил его на свободу. Валера отряхнулся, фыркнул и демонстративно ушел в угол — зализывать раны и обиды.

Вскоре, высохнув и распушившись, он снова терся о мою ногу, будто ничего не произошло, и выпрашивал тюльку.

И в этот момент раздался телефонный звонок.

Удивляясь, кто бы это мог быть, я поднял трубку. На экране высветилось: «Михалыч».

— Серега? — раздался в трубке слабый голос Михалыча.

— Сан Михалыч, насколько я понимаю, вам операцию все-таки сделали?

— Да, — пробормотал он. — И это… Спасибо тебе, Серега, что настоял.

— Как прошло? Что врачи говорят?

— Говорят, все нормально будет. Сделали операцию, сказали… — Михалыч запнулся. — Еще сказали, что, если бы обнаружили позже, могли бы и не успеть.

— Ну вот видите, Сан Михалыч. Правильно, что послушали.

— Говорят, что я лет десять точно проживу, — похвастался он, но тут же сник: — А че так мало?

— Это очень даже хорошо, Сан Михалыч. За десять лет можно ой-ой-ой сколько успеть, а дальше видно будет. Если вести правильный образ жизни, срок можно и продлить. Это же врачи примерно дают, как срок годности холодильника: пишут три года, а он у вас двадцать лет стоит. Правильно?

Михалыч закряхтел в трубку.

— Ты это, Серега… — начал он и умолк.

— Что? — напрягся я. — Деньги нужны? Долг вернуть?

— Не, не… Это мы с тобой железно договорились, когда сможешь, тогда и вернешь. Я про другое. Скажи мне, Серега, чем я тебя могу отблагодарить?

— Да за что? — удивился я.

— Ну как за что? Ты мне вовремя про болячку сказал, заставил на операцию идти, отговорил к этой бабке в Красноярский край ехать… Так бы сгинул там, и все, а у меня дети малолетние…

— Да ничего не надо, Александр Михайлович. Здоровье — такое дело, за него расплаты не требуют.

— Не, Серега, я не могу, чтоб на мне такой долг висел. Это долг жизни, понимаешь? Вот и скажи, что тебе надо. Я, понимаешь, верю: если не рассчитаюсь, болезнь может вернуться.

Я не стал ему объяснять, что болезнь может вернуться, если в жизни ничего не менять. И что риск никуда не исчезает сам по себе. В организме у каждого человека постоянно возникают отдельные поврежденные клетки, и большая часть из них спокойно уничтожается собственным иммунитетом и системами контроля. А вот насколько эффективно организм справляется с такими сбоями — уже зависит от образа жизни, стресса, питания, сна и общего состояния здоровья.

— Нет, правда, ничего не нужно, Сан…

— Серега, ты должен что-то сказать! — перебил Михалыч. — Я требую! Не зли меня, мне волноваться нельзя.

— Ну, даже не знаю… — протянул я. Хотя идея у меня уже появилась, и я ее озвучил. — Александр Михайлович, есть одна проблема. Совет мне нужен.

— Давай говори, — перешел на деловой тон Михалыч.

— Понимаете, я подработку искал и устроился в одну фирму продавать БАДы.

— И че, там яд нашли? — хохотнул он и тут же зашипел, видимо, от боли в шве.

— Нет, нет. Я взял самые нейтральные, которые на организм плохо не влияют. Даже наоборот, дадут клеткам энергии, кое-какие витамины. Спирулина там еще, она снижает «плохой» холестерин, обладает небольшим противовоспалительным эффектом. О, а еще содержит фикоцианин — действительно работающий антиоксидант. Такой и вам не помешает, Сан Михалыч.

— Ну а в чем тогда проблема, раз такое чудо-средство?

— Проблема в том, что я понятия не имею, как их продавать и где.

— А-а-а, докторишка, белый воротничок! — заржал Михалыч, потом закашлялся и снова зашипел. — Так это вообще не вопрос. Сегодня подходи в наше место. В «Чак-Чак», там тебя Чингиз будет ждать, помнишь его?

— Еще бы не помнить, — хмыкнул я при мысли о шрамобровом братке. — Он ко мне столько раз приходил. Я маму родную реже вижу.

— Хе-хе-хе! Ну извини, с такими, как ты… Тьфу, с должниками, короче, по-другому никак. В общем, я Чине дам команду, он тебе подскажет, че делать…

— Что вы собираетесь делать? — напрягся я, уже коря себя за несдержанный язык.

— Да расслабься. Дам команду своим ребятам, они твои БАДы по нашим точкам реализуют. Разберут только так. Спирулина твоя всем полезна будет.

— О, вот это другое дело, — усмехнулся я. — Спасибо большое.

— Да это тебе спасибо. Ладно, бывай, Серега. Выздоравливай.

— Это вам выздоравливать, Александр Михайлович.

Михалыч хмыкнул и отключился.

Я убрал телефон, потирая руки. Все, проблема с БАДами, считай, решена. То есть не проблема даже, а проблемка.

Глядишь, я так еще лучшим продавцом месяца в «Токкэби» стану!

А потом пришла смс от Алисы Олеговны:

«Ну не дуйся, котик, я скоро за тобой заеду. Скинь адрес. Как и договаривались — в 14:00. Надо поговорить».

Глава 21

Надо же, «котик». Вы кем себя возомнили, Алиса Олеговна?

Но вволю повозмущаться наглостью и пробивной способностью этой дамы я не успел, потому что приперлась Танюха. И была она надутая, аки сыч, с поджатыми губами и тяжелым вздохом наготове.

Валера при виде соседки, видимо, решил, что его опять собираются забирать к ней, поэтому свирепо зашипел, наежился до состояния пушистого шара и пружинным прыжком кинулся на меня, целясь в ногу. Вот ведь привычка дурацкая у него появилась за последние дни, прямо наказание какое-то.

Я стремительно отдернул ногу, и Валера по инерции пролетел еще полметра, мягко впечатавшись в диванную подушку. Зато я спас новые штаны от затяжек.

— А потому что не надо интриги вот эти свои проворачивать! — обличающе погрозил я пальцем животному.

Валера надулся и, судя по жуликоватой морде, замыслил что-то недоброе. Я мысленно поставил себе галочку: следить за этим террористом в оба.

Махнув рукой в сторону кухни, я пригласил Танюху проходить. Она чинно прошествовала и уселась за столом, заняв как-то сразу полкухни своим монументальным присутствием. На травяной чай из брусники со зверобоем без сахара она посмотрела довольно-таки скептически и печально, принюхалась к исходящему от кружки аромату лекарственных трав, но из вежливости немного отпила.

— Ох, Серега, проблема у меня… — протянула она, обхватив кружку обеими ладонями. — Даже не знаю, что и сказать…

— А ты начни, — посоветовал я, в душе понимая, что разговор этот затянется надолго и свалить из дома до приезда Алисы Олеговны я теперь точно не успею.

— Да ты понимаешь, я же стараюсь не жрать! — Танюха всплеснула руками, едва не расплескав чай. — Но ночью просыпаюсь типа от голода. И целый день хожу типа как зомби, только про еду и думаю. Ты понимаешь? Утром пожрала и уже через час заново начинаю думать: а когда же будет обед? После обеда я уже не могу дождаться ужина. Не знаю, что типа делать. Я, наверное, сорвусь!

Она горестно вздохнула и посмотрела на меня умоляющими глазами уже без накладных ресниц. Веки припухшие, под глазами залегли тени от недосыпа.