Красная дорама 2 (СИ) - Кащеев Денис

— Да, все верно, — с кривоватой усмешкой подтвердил я. И добавил неформально: — Спасибо, Рю!

То есть буквально все обернулось исключительно к лучшему! Еще и урок вышел для других потенциально нелояльных отделов!

И все же мне было как-то не по себе.

Добавляла негатива новость о Пак Да Соль — ну, что в больнице у той проявились осложнения. Живо вспоминался газетный герой председатель Хур с его «Битв без потерь не бывает!» Ну и Хонг с Симом до кучи. Собственно, яростно набросившись на Цоя, мысленно это я, наверное, и их по столу носом повозил!

Да вот именно что только мысленно.

А еще меня никак не покидало чувство, что упущено что-то важное. Вот только что? Несмотря на все старания — понять не получалось.

В этом слегка расклеенном состоянии я вернулся на седьмой этаж, попросил Пак оформить приказ на ее однофамилицу-тхэквондистку, затем подписал его.

Только где-то тут, кстати, я заметил, что ведер с розами в приемной осталось всего два — подзавявшие из третьего исчезли, а новый букет сегодня, видимо, не принесли. Ну да, Джу же нет — и товарищ старший лейтенант в курсе…

Зайдя в свой кабинет, я переоделся и поехал к Хи Рен.

К моему появлению на пороге девочка уже успела пообедать и выполнить часть сегодняшних школьных домашних заданий. С их проверки мы с ней и начали. Сделано было, честно говоря, очень так себе. Что-то в итоге пришлось исправлять, что-то переписывать заново, что-то доучивать…

Что касается самой Хи Рен, то в настроении она пребывала ничуть не в лучшем, чем накануне. А еще — это я заметил не сразу — старательно прятала от меня левую половину своего лица. То отвернется, то ладошкой невзначай прикроет… Но в какой-то момент она таки потеряла бдительность — и я рассмотрел у нее под глазом немаленький такой синяк.

— Упала неудачно, — поняв, что разоблачена, угрюмо пояснила мне школьница — сам я деликатно от вопросов воздержался.

Ну да, верю. Товарищ Цой, вон, сегодня, тоже сам споткнулся, секретарша — свидетель!..

Пока моя юная ученица переделывала домашку, на ее компе я довел до ума подготовленный урок английского. Занялись мы им уже только в шестом часу вечера — и на это, поздний час, я сперва списал крайнюю неусидчивость девочки. Ладно бы еще, если бы у нее просто что-то не получалось — бывает — но, вопреки обыкновению, она будто бы даже не старалась!

Скоро мне окончательно стало ясно, что дело совсем не в затянувшемся занятии. Ну или, как минимум, не только в этом.

— Хи Рен, — откинувшись на спинку стула, в какой-то момент не выдержал я. — Так у нас с тобой дело не пойдет!

Школьница насупилась пуще прежнего.

— Скажи, ты вообще хочешь догнать своих одноклассников? — попытался мотивировать ее я.

— Хочу, — буркнула она — но без малейшего энтузиазма в голосе.

— Тогда давай работать!

— Чон- сонсэнним, я работаю, — дежурно, без своей обычной запальчивости, выдала моя ученица.

— Нет, — покачал я головой. — Как ты работаешь, я видел. Это — не работа. Или не ты!

— Ну, значит, не я! — будто бы все же вскинулась она — но тут же снова потухла.

— Хи Рен, давай поступим следующим образом, — проговорил я, сворачивая задание на экране. — Ну его, этот английский — все равно сегодня от него никакого толка! Лучше просто расскажи мне, в чем проблема! Я же вижу, что с тобой что-то неладное творится! Поделись — иначе я никак не смогу тебе помочь!

— Вы и так не сможете помочь, Чон- сонсэнним! — уныло обронила девочка.

— А вдруг получится?

— Не получится! Потому что дело ни в каком не в английском! И уже вообще не в уроках! — всплеснула руками школьница.

— Уже? — выхватил я из ее фразы странную оговорку.

— Потому что я тупица! Сама все испортила! — будто бы не в струю прокричала Хи Рен.

Тут ее всю затрясло, и из глаз у девочки брызнули слезы.

Твою ж наперекосяк!

Нет, я, конечно, хотел квелую ученицу расшевелить — но не до такой же степени!

Следующие минут пятнадцать девочка безудержно прорыдала, уткнувшись мне в плечо. Затем, где-то вдвое дольше того, с переменным успехом пыталась успокоиться и приводила себя в относительный порядок. И наконец начала сбивчиво, перепрыгивая с пятого на десятое, рассказывать.

Зародившаяся у меня было версия — что дело там сводится к неразделенной или даже отвергнутой подростковой любви к кому-нибудь бесчувственному мальчику (с натяжкой сюда и синяк вписывался — мало ли, с соперницей подралась) — с треском провалилась. Все оказалось куда хуже — в своей хваленой Первой школе Хи Рен столкнулась с самой настоящей травлей со стороны одноклассников.

Как я понял, предпосылки там возникли еще до первомайских событий. В классе имелся признанный лидер — некая Ким Ю Джин. Девочка во всех отношениях необычная. Родители у нее были дипломатическими работниками, и какое-то время эта Ю Джин жила с ними за границей (что, кстати, насколько я знал, было совсем не принято, но почему-то вот для этой конкретной семьи власти сделали исключение). Короче, не удивительно, что, так сказать, бэкграундом от своих никогда не покидавших страны сверстников юная Ким несколько отличалась. Проявлялось это в мелочах, в полутонах — Хи Рен не смогла припомнить и внятно описать ни одного знакового поступка, которым ее одноклассница всерьез пошла бы наперекор местным писаным или неписаным правилам. Но таинственную инакость Ю Джин одноклассники считывали на раз.

Наверное, это могло бы и превратить Ким в изгоя — но сделало бесспорным кумиром.

Учителя ее тоже ценили, и не за успехи на уроках — училась Ю Джин, по меркам Первой школы, чуть лучше среднего. Но являлась талантливой скрипачкой — и со смычком в руках защищала честь класса и школы, где только это было возможно. Успешно защищала — дважды становилась финалисткой детско-юношеского музыкального Конкурса имени Ким Ир Сена. Реально крутое достижение, без всяких-яких!

— У нее два значка Лауреата — она их все время носит! — мрачно поведала мне Хи Рен. — Даже на физкультурную форму перекалывает! И на верхнюю одежду! Не знаю, как мыться ходит — в кулаке, наверное, зажимает!

До кучи, по мнению моей ученицы, Ким была необычайно красивой.

Собственно, Хи Рен и сама росла далеко не дурнушкой — и, возможно, на поверку королева класса оказалась не столь непрошибаема, как все считали: сразу почувствовала в новенькой потенциальную конкурентку. Но это уже чисто мое предположение: сама рассказчица категорически не понимала, с чего начались ее неприятности. Однако точно знала, когда ситуация обострилась — после ее возвращения из госпиталя и последовавшего проседания в учебе.

Сперва там были просто насмешки. Гляди, мол, выгонят тебя взашей — отстающих в Первой школе не жаловали. Хи Рен, видимо, реагировала остро — а подростков такое только подстегивает. Пошлó по нарастающей, уже не всегда на словах: подножки, щипки, подзатыльники… Утопленная в туалете тетрадь. Пошедшая по рукам в меру откровенная фотография из школьной раздевалки, снятая кем-то на телефон…

— А что учителя? — хмуро спросил я.

— А что учителя? — развела руками девочка. — Это же все не прямо у них на глазах происходит! А побежишь жаловаться — только хуже сделаешь.

— Есть, куда хуже?

— Пока есть. Но скоро не будет. Я сама виновата, говорю же! Высказала Ким все, что о ней думаю, а она мне в ответ: «Куда ты вообще лезешь! Ты — никто!» Ну да, она-то у нас, типа, дважды лауреат… А я ей и говорю: «Да у меня заслуг — побольше, чем у тебя!» Это я свою медаль имела в виду! Ю Джин такая: «Врешь ты все!» Я: «А вот и не вру! На празднике увидишь!» На следующей неделе у нашей школы юбилей, десять лет основанию. Будут всякие торжественные мероприятия. И я подумала: приду с медалью на груди — все и ахнут! Нет, я знаю, что она у меня секретная, но в тот момент в запале об этом как-то забыла. А Ким мне и говорит: «Ну что ж, посмотрим!» Некоторые слышали — и от меня теперь пока отстали, ждут праздника. Другие, правда, наоборот, как с цепи сорвались…