Наследник пепла. Книга IV (СИ) - Дубов Дмитрий

— Ты просто гений, — сказал я, но отвёл тетрадь рукой в сторону. — Давай сделаем по-другому. Бери всю свою работу с собой на открытие дендрария. А там мы преподнесём её Мирославе.

— Да ладно, зачем? — явно смущённо пробормотал он.

— Там вручим, — сказал я. — Дело в том, что ты — основная движущая сила этого события. Поэтому вручим все вместе. И подчеркнём именно твой вклад дело укрепления пятёрки.

Открытие дендрария назначили на полдень. Мы начали готовиться ещё с утра. И даже наняли экипаж на шесть человек. Шестой, как я и предполагал, была Ульяна, работающая в секретариате нашего деканата.

Вновь созданный заповедник находился совсем недалеко от города. По пути к нему всё было украшено разноцветными флагами, гирляндами и прочей мишурой. Центральная аллея была перекрыта красной ленточкой.

Предполагалось, что её перережет лично императрица, как бы торжественно передавая дендрарий народу.

Людей на боковых дорожках было видимо-невидимо. Складывалось ощущение, что практически всё население столицы сегодня прибыло сюда, хотя приглашения раздавали в ограниченном количестве.

Но я сразу обратил внимание, что немалая часть этого самого народа принадлежала к службе безопасности. И едва ли не под каждым кустом прятался какой-то ряженый служащий из числа охраны.

Много было тех, кто ходил в реальной форме. А скольких ещё мы просто не заметили? Судя по всему, служба безопасности сегодня присутствовала в полном составе.

Ну и понятно, мероприятие проходило на самом высоком уровне, поэтому безопасность должна была быть максимальной.

Издалека мы заметили Радмилу, которая носилась по дендрарию туда-сюда, выполняя поручения отца.

Мы шли неспешно. Впервые за долгое время представилась возможность свободно погулять, ни о чём напряжённом не думать. Поймать последние лучи солнца в этом году. Предсказывали, что уже через пару дней погода испортится и станет совсем осенней.

Центральная аллея дендрария шла сквозь всю его территорию — от начала до конца. Мы вошли слева, свернули на одну из боковых дорожек и медленно шли, разглядывали диковинные растения. Встречались здесь самые разные экземпляры — от обитателей крайнего юга до чахлых кустиков с крайнего севера.

И вдруг, через аллею, с другой стороны, за одной из боковых дорожек, я увидел нечто невероятное.

Точнее, вышло немного не так, сначала воскликнула Мира:

— Смотрите! Что это там такое яркое?

Мы посмотрели и, действительно, создавалось впечатление, словно перед нами горит пожар. Но ни дыма, ни треска от сучьев, ни запаха горящего дерева не было. А потом я понял: никакой это не костёр и не пожар. Это разрослась моя огневица. Та самая, которую я здесь посадил несколько дней назад.

И да, издалека действительно можно было подумать, что это полыхает пожар.

— Ничего себе! — сказал я. — Чем-то её таким подкармливают, что она так быстро вымахала⁈

Понятно, что она должна была разрастись на тридцать метров в каждую сторону. Но уже сейчас она была ростом около трёх метров и в ширину почти столько же. То есть это был уже вполне себе нехилый куст.

И, скорее всего, не случайно именно возле этой самой огневицы мы столкнулись с дедом Креславом.

— О-хо-хо, — проговорил он, — на ловца зверь бежит. Как впечатления? — спросил Рарогов.

— Только что, — ответил я, — поймал одно просто невероятное, — и указал на огневицу.

— Да, прижилась, — кивнул Креслав. — Сразу видно, что свой сажал. Не зря я тебя послал. Не зря.

Тем временем я развернулся к своим спутникам. Ульяна успела куда-то отойти, Тагай уже порывался пойти за ней, но я попросил его остаться. По правилам этикета первой в очереди на представление была Снежана, как моя спутница:

— Дед, позволь представить тебе мою однокурсницу, Снежану Морозову, — сказал я и указал на деда. — А это мой прадед, Креслав Рарогов.

— Очень приятно, — ответила девушка, сделав книксен.

— Наслышан о вас, — рассмеялся старик. Похоже, сегодня он находился в отличном настроении. — Я рад с вами познакомиться, милое дитя.

— Это мои друзья, — продолжил я, знакомя его с компанией, — с которыми мы будем занимать старую резиденцию, Тихомир Добромыслов и Константин Жердев.

Когда взгляд Креслава остановился на Косте, он прищурился, затем посмотрел на меня и кивнул, махнув рукой, будто что-то понял без слов.

Миру представлять не требовалось, они с дедом обменялись скупыми улыбками.

Дед отозвал меня на несколько шагов в сторону и сказал:

— Молодец, что приблизил к себе Миру. Она уже выглядит гораздо уверенней, чем при поступлении.

— Конечно. Рароговы и фон Адены своих не бросают.

— Просто схватываешь всё на лету, — усмехнулся Креслав. — Молодец. Я в тебе даже не сомневался.

— Кстати, дед, — сказал я, — ты даже не представляешь. Кажется, мы придумали, как развивать её способности.

— Да ну! Рассказывай! — проговорил Креслав и даже сделал шаг ко мне ближе.

— Об этом чуть позже, — ответил я. — Потому что много подробностей, и уложить всё это в двухминутную речь я не смогу. Но да, возможность есть. И, на самом деле, нам очень сильно помог Артём Муратов.

Если до этого дед придвинулся ко мне, то теперь немного отошёл, вернувшись к своей прежней позе. При этом он посмотрел на меня достаточно странно.

— А тебя не смущает, — спросил он, — что он из семьи предателя?

Честно говоря, я понимал, что рано или поздно мне придётся защищать Артёма, даже перед моими близкими.

Клеймо сына предателя калечило судьбу Артёма. Многие взрослые, а вслед за ними и дети, предпочитают вообще не иметь дела с потомками тех, кто был объявлен предателем.

Я не хотел, чтобы это происходило и в нашем случае.

— Нет, — я покачал головой. — Во-первых, дети за родителей не отвечают — раз. А во-вторых, я всегда буду судить о человеке только по его отношению ко мне и к моей семье. Если я замечу гниль, сразу почувствую, и терпеть это не буду. Но на данный момент ничего подобного в его поступках я не видел. Всё остальное, что случилось с его семьёй, меня не касается.

— Я же говорю, молодец, — хмыкнул Креслав, теперь уже без тени улыбки. — Я рад, что у тебя такой трезвый взгляд на вещи. — Тогда мы с тобой как-нибудь обсудим один момент… касаемых Муратовых.

На том мы попрощались с дедом Креславом, и я снова присоединился к друзьям.

Как по заказу, следующими мы встретили родственников Снежаны. Причём не одного деда Ледобора, а всю главную ветвь наследования.

И вот тогда я понял, от чего меня избавила моя спутница. Все они были облачены в синие, белые и голубые тона. Всё это, конечно, было пышным и великолепным. Какие-то невероятные камни — голубые, синие, светящиеся. Кружева, рюши. Сногсшибательное настолько, что было больно глазам.

И при этом все эти платья, вычурные наряды казались здесь немного неуместными.

И тут я перевёл взгляд на Снежану. Её парадная форма не сильно отличалась от мужской, она дополнила её несколькими украшениями. Но при этом всём мне показалось, что она чувствует себя неуютно, как будто немного ущемлённой.

Но с другой стороны, на фоне разодетой в пух и прах толпы, звенящей сосульками и бирюльками, украшенной драгоценностями, мехами и невозможными перьями, Снежана смотрелась выгодно.

Форма прекрасно подчёркивала все её достоинства.

— Патриах, — присела в глубоком реверансе Снежана, позвольте вам представить моего спутника, Виктора фон Адена, — обратилась Снежана к своему деду как-то уж излишне официозно. Это что у них там за порядки такие?

— Виктор? Как же, как же… — пробасил Ледобор, огромный старик с белоснежной бородой и ледяным взглядом. — Наслышан. Насколько я знаю, на вольере с пастикусусом триадусом ваши имена стоят. И то, что зверя взяли живым. Всё вашими стараниями?

— Ну, почти, — сказал я. — Совершенно случайно вышло, но взять магического зверя живым удалось.