Я один вижу подсказки 9 (СИ) - "Son"

Главное даже не это. У меня уже есть готовый центр управления формацией. Он находится в Монете Скрытого Мира – компактный и мощный. Это то, что осталось от формации «Трёх Талантов».

Снова начал рисовать на листе. От каждой точки я провёл линии к центру круга – там разместится поместье.

– Помните… Это не просто защита дома, – объяснил я подробнее. – Радиус будет достаточным, чтобы покрыть не только само здание, но и прилегающие строения, сады, поля – огромный участок земли.

Я сделал паузу и посмотрел на внимательно слушавших отца и мать.

– Самое интересное, что формацию можно постоянно «расширять».

Кистью я нарисовал ещё один круг, вокруг первого. В нём уже расставил двадцать четыре точки.

– Если добавить столбы, то значительно расширим зону влияния.

Затем я взял кисть и нарисовал ещё один круг. На этот раз с тридцатью шестью точками.

– В зависимости от количества ресурсов мы можем охватить не только поместье и город, но и всё озеро, и даже часть леса. Абсолютно безопасная территория, подконтрольная только семье Некрасовых!

Казалось, с каждым словом они начинали по-настоящему понимать картину мира. Для них, последнее время влачивших «жалкое» существование и вынужденных бежать из одного места в другое, такие слова казались дикостью.

Все думали: «Справимся ли мы?!»

Тот, кто действительно не сомневался, – это Скай. Его глаза горели, он поднял руку, повторяя за сестрой.

– Ты можешь говорить.

– А как она называется?

– Это формация всего лишь пятого уровня. Однако благодаря своему масштабированию её истинный уровень можно приравнять к седьмому или даже восьмому.

Я сделал паузу, улыбнулся и добавил:

– Называется она просто – «Контур Земли».

Глава 25 – Печь

Название формации впечатлило семью. Особенно сильное впечатление произвёл мой рассказ о будущем семьи и возможностях.

Даже отец, который обычно был сдержан и недоволен, теперь кивал и неожиданно сказал:

– У молодых взгляд шире…

Это было странно. Человек, который раньше вставлял палки в колёса, с недовольством отговаривал меня, чуть ли не сверлил взглядом… теперь сидит и довольно кивает на всё, что бы я ни сказала.

«И не стыдно быть таким?!»

Вот только отец ошибся в одном, когда вплёл мать в обсуждение планов семьи. Теперь он не может просто так сказать:

«Спокойно, Лизи, операция «Наказать дурного сына» отменяется… Он делает всё правильно».

Но у матери есть одна нехорошая черта. Она называется чрезмерная забота:

– Знаешь, сын… Всё это, конечно, хорошо. Но…

Она всегда найдёт способ быть против. Скажет, что это слишком рискованно, небезопасно, что мне лучше убавить свой пыл. И вообще, лучше всё оставить как есть.

– Я не уверена, что нам всё это нужно.

Так бывает каждый раз, когда я к ней прихожу с офигенной идеей. С самого детства одно и то же. Даже когда подходил к ней и говорил об Испытаниях Энрю.

Стоило только хоть чуть-чуть их упомянуть, как в доме поднимался «поросячий» визг:

– Пойти на испытания? Ты с ума сошёл! Тебя же убьют на первом! Давай лучше я устрою тебя к своему знакомому. Будешь юристом. Зарплата стабильная и без всякого риска.

Вот и сейчас, совершенно та же ситуация. На бумаге всё кажется гладко, но мама видела в этом кучу проблем. У неё был другой характер, в ней не было того адреналина, что есть у нас с отцом. Того, что заставляет нас бежать сломя голову вперёд.

Из-за этого повисла тишина. У всех были лица… странные.

Айгуль и хобгоблины будто окаменели. Они не могли произнести ни слова против. Ведь как же? Это же моя великая и почтенная мама, с ней нельзя спорить.

Атмосфера… стала другой. Её можно было назвать тухлой. Всем стало ясно: моя презентация только что провалилась и уже летит в мусорку. Если уже не лежит там, мятая.

Даже Ярослава выглядела… огорчённой. Её глаза были опущены, губы напряжены.

Я стоял перед ними, они встревоженно смотрели, словно на неудачника, который только что сходил по большому в штаны. По-хорошему, нужно было заплакать и убежать.

Хотя мне пришёл в голову другой вопрос:

«Каким я был в этот момент?»

Моя голова повернулась вправо, туда, где стояло зеркало. Оно было встроено в шкаф, за стеклом. Среди фарфоровых тарелок я увидел отражение своего лица.

В нём не было ни грусти, ни сожаления, ни огорчения. Ни печального вздоха, даже раздражения не было. Я просто стоял и спокойно смотрел в своё отражение, будто впервые увидел себя.

«Почему такой спокойный?»

Да всё просто. Внутри я еле сдерживал себя, чтобы не только не улыбнуться, но и не заржать во весь голос.

Мама пыталась запретить мне участвовать в испытаниях. Разве это когда-нибудь меня останавливало?

Если бы да, то я бы не был в таком плачевном состоянии, как «раб Башни Бога». Я бы был в ещё худшем «раб-юрист в паршивой конторе».

Подобное чувство сложно объяснить… Если говорить метафорами, то когда я родился, Господь Бог дал мне некий путь.

По нему можно идти, можно не идти. Но этот путь – мой. Я вижу его отчётливо. Каждый шаг, каждую цель. В этом пути находиться мой азарт и моя страсть.

Другие этот путь не видят. У них свой, и он сильно отличается. И когда ты говоришь о своём пути, они просто не понимают.

Кто бы это ни был. То есть дело не в том, что я иду наперекор указаниям матери. Просто она не видит моего пути и сопротивляется ему. Понятно, что она хочет как лучше. Но… «как лучше» не всегда совпадает с моим путём.

Чёрт… думая об этом, я всё же улыбнулся. Единственное, что радовало улыбка была сдержанной.

Хотя остальные не поняли, что значит моя улыбка… сердце матери всё уловило. Где-то внутри неё уже прозвучало: «Ту-дум…» Она знала: её «плохой» сын опять сделает по-своему.

ХЛОП!

Я резко хлопнул в ладони, чтобы все «проснулись». И правда: все вытаращили глаза, не понимая, что происходит.

– Вы все молодцы… Я всех вас услышал. И от всей души хочу поблагодарить за уделённое время и за ваше мнение. Оно так важно для меня.

На лицах присутствующих, лишь замешательство. Мои слова и действия казались странными. Они думали: «Разве он не должен быть расстроен?!»

Следующие слова расставили всё по местам:

– Но делать всё равно будем по-моему.

Я говорил это с полной уверенностью, ведь формацию создаю лично я. Никто же не станет мне «держать руки». Тем более никто не посмеет мешать или как-то препятствовать.

Даже если ослушаюсь слов мамы, максимум она побурчит пару дней, будет недовольна. Но она даже не обидится. Знаю это, потому что так уже было тысячу раз. Благо люди умеют прощать, отпускать обиды.

Впрочем, это дело завтрашнего и послезавтрашнего дня. Сейчас же она была зла как тигр, встала и начала что-то кричать. У меня на такие моменты уши как будто отключаются, не воспринимают звук.

Я спокойно поднял руку и жестом подозвал Ская. Тот сразу поднялся, подошёл. Положил руку ему на плечо и повёл его из зала.

– Вы что-то хотите, хозяин?

Его слова заставили меня поморщиться.

– Скай, дружище… давай без этого «хозяина».

Он удивлённо моргнул.

– А как тогда?

Я усмехнулся:

– Называй меня Бригадиром. У нас ведь теперь много работы.

В его глазах сразу вспыхнуло понимание. Проект начинается. И начинается он с нас двоих.

– Понял, Бригадир!

Мы направились не к выходу из дома, а в одну из боковых комнат. Туда, где находился наш склад. Сначала нужно было провести инвентаризацию. Без этого никуда, прошло четыре года, и я во многом мог ошибаться.

Склад был под ответственностью Ская. И, надо сказать, он относился к делу со всей серьёзностью: полки были заставлены аккуратно подписанными ящиками. Не обычными, а пространственными – они были буквально набиты ресурсами.

– Какие материалы нам нужны?

– Для начала, много камня и глины.

Скай удивлённо поднял брови: