Хозяйка расцветающего поместья (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"

Медведев не стал дожидаться кабачков — вернулся, когда поспела черная смородина. Кусты едва ли не ломались от тяжести ягод. То ли хороший уход впервые за много лет дал о себе знать, то ли моя магия. Я склонялась ко второму: никогда не видела, чтобы с куста собирали по ведру смородины. И себе хватит — протертая с сахаром пригодится зимой как источник витаминов — и на продажу.

— Как знал я, ваша светлость, что чего-нибудь интересного у вас найдется, — улыбнулся в бороду купец, когда я поставила перед ним конфеты из ягод. По сути, те же цукаты, только собранные в шарики размером чуть меньше грецкого ореха. — Беру все, что есть.

Конечно, мы снова поторговались — скорее соблюдая ритуал и развлекаясь, чем всерьез.

— Побалуете ли помадными конфектами? — поинтересовался Медведев после того, как мы ударили по рукам.

— В этот раз — нет, ваше степенство. Разве что сироп от кашля могу подарить, по осени пригодится. Хотя лучше бы не пригодился, конечно.

В самом деле, в смородине — и в сиропе, оставшемся после приготовления цукатов, — витамина С больше, чем в цитрусовых, а еще природные антисептики, противовоспалительные и вещества, поддерживающие иммунитет. Добавить туда алтейный корень и шалфей — получится неплохое средство от сухого кашля, а с анисом, мятой и подорожником выйдет отхаркивающее. Конечно, если пустить на него весь оставшийся после варки смородины сироп, можно больницу открывать, поэтому я написала Ивану Михайловичу, приглашая в гости побеседовать о матушкиных методах лечения. Заодно расспрошу у него, как лучше предложить готовые сиропы аптекарю. Если доктор не сможет или не захочет приехать — сама скатаюсь в город. Тошнить меня перестало, головокружение прошло. Малыш вовсе не причинял мне никаких хлопот. Больше того — у меня словно раскрылись крылья за плечами: я чувствовала себя как никогда здоровой и энергичной, и я надеялась, что так будет продолжаться и дальше — по крайней мере пока живот не станет слишком большим, чтобы начать мешать.

Глава 39

Купец все же упускать своего не собирался.

— Тогда вернусь, как малина поспеет, ежели вы не против, ваша светлость.

— Ваше степенство желанный гость в этом доме, — улыбнулась я. — Но малиной едва ли смогу порадовать. Я планирую часть засушить, а часть пустить в наливки, лечиться зимой. А из остального сделать леваш, он хорошо хранится. Но не настолько ценен, чтобы вашему степенству стоило утруждаться ради него.

В самом деле, здесь это лакомство знает каждая хозяйка, тем более что сахара оно не требует. Подварить ягоды, протереть, освобождая от косточек, да подсушить в печи, чтобы получившийся плоский лист свернуть и нарезать на небольшие рулетики.

— На сухое варенье малина не пойдет? — уточнил купец.

— Мякоть уварится, усохнет, и останутся сплошные косточки. Поэтому лучше леваш.

— Готов поспорить, вы и косточки знаете куда пристроить. — По его тону непонятно было, то ли шутит его степенство, то ли серьезен.

— Знала бы, будь у меня не небольшой малинник, а целый лес, — согласилась я. — Масло, отжатое из косточек малины, благотворно влияет на кожу и помогает защитить ее от загара. Думаю, у дам оно бы имело спрос. Но в тех количествах, которые у меня останутся после левашей, косточки проще пустить в компост, чем думать, как сделать пресс для холодного отжима.

Медведев хмыкнул в бороду, и я подумала, что с него станется найти способ и насобирать семян малины, и пресс построить. Мне было не жаль идеи, как не жаль было рассказывать Виктору про свекловичный сахар. Все равно жизни не хватит, чтобы реализовать хотя бы то, что можно повторить в этом мире при местном уровне техники.

— Что ж, тогда загляну, чтобы отведать вашего леваша, ваша светлость. Да и от себя что-нибудь привезу.

В этом я не сомневалась — еще ни разу купец не заглянул ко мне без подарка. В первый раз он привез набор каргопольских кринок разного размера, от крохотной, с кулачок, до большой, в полведра. Белоглиняные бока каждой кринки опоясывали синие узоры: плывущие друг за другом стилизованные рыбки среди волнистых линий. Хорошо, что свекровь заранее предупредила меня что здесь принято приезжать с подарком, а то я бы отказалась, смертельно оскорбив купца. Потом были мешочки с пряностями, которые возили в северные порты. Все же эта традиция подношений в дань уважения моему статусу смущала меня, и, похоже, это было заметно.

— Не стесняйтесь, ваша светлость, я от всей души. Не каждый день княгиня мужика как равного принимает. А там, говорите, заглянуть за сухим вареньем, когда кабачки пойдут? Только вы никому на сторону не продавайте, я даже торговаться не стану.

Я хихикнула про себя: торговаться он станет непременно, без этого и сделка не сделка. Однако говорить это вслух не стоило.

Медведев был не единственным моим гостем. Я думала, что, когда разойдутся слухи о нашей с мужем ссоре, соседи снова про меня забудут, однако они по-прежнему наезжали без приглашения. Даже после того, как я не слишком вежливо осадила самых любопытных.

— А ты знаешь, княгинюшка, что твой наряд сама императрица нынче носит? — огорошила меня как-то Марья Алексеевна. — Когда в своем садике работает.

— Да что вы говорите? — искренне удивилась я.

— Да, она приняла лангедойльского посла в оранжерее своего садика. Года четыре назад тот привез ей из колоний цветок. Эх… — Генеральша махнула рукой — Название диковинное какое-то, не упомнить, все стали его серебристой звездой называть, потому что у листья прямо серебряные. А в этом году диковинка зацвела. Императрица пригласила посла полюбоваться цветением и поразила его нарядом точь-в-точь как у тебя.

Я слышала, что императрица собирает растения со всего света и очень гордится своей коллекцией. Но чтобы она еще и в саду сама ковырялась? В штанах?

— Юбка неприлично короткая, шаровары, но все вместе неожиданно мило. Не знаю, кто уж ее на такой туалет надоумил, но, чую, теперь все барыни кинутся подобный заказывать.

— Надеюсь, хоть шляпка у нее была нормальная? — не удержалась я, и генеральша расхохоталась.

— Да уж, не та крестьянская, которой Ольга всех насмешила.

Я хмыкнула — сейчас на мне как раз была вьетнамка — но Марья Алексеевна догадалась, о чем я думаю, и не смутилась.

— Ты не путай. В саду, как сейчас, она на своем месте. Солнце лицо не портит, и поля не мешают глядеть, не то что в капоре. А в театре? Смех, да и только.

Она подхватила меня под руку, двинулась в тень — мы как раз гуляли в саду.

— Ишь, сколько белого налива, — восхитилась генеральша.

В самом деле, ветки едва не ломились от тяжести плодов. Какая все же чудесная штука — благословение!

Мотя спрыгнул с ветки нам под ноги. Я наклонилась его погладить.

— Хорош! — в который раз сказала Марья Алексеевна. Тоже склонилась к коту, который милостиво позволил почесать его за ухом. Вернулась к прерванному разговору.

— Скоро созреет, мочить-сушить будешь?

— Буду, — согласилась я. — Еще думаю с вином и сахаром да гвоздикой проварить, зимой подавать к мороженому или игристому. Или просто с блинами — конечно, только для взрослых.

— Дороговато на сахаре к блинам, — покачала головой Марья Алексеевна. — Да и не достоит до зимы.

Я хотела было сказать, что у меня достоит, но вовремя прикусила язык: пожалуй, этим секретом пока делиться не стоит.

— Ну и как обычно: пастила, леваш, повидло. Может, мармелад…

— Мармелад? — вскинулась генеральша, и я поняла, что, кажется, снова сболтнула лишнего. Но проигнорировать вопрос было бы невежливо, пришлось объяснять.

— А, фруктовый холодец. Вкусно. Но дорого. — Она погрозила мне пальцем. — Расточительна ты, княгинюшка, муженек снова ворчать будет.

Я промолчала: говорить о муже не хотелось. Но генеральшу так просто было не унять.

— Милые бранятся, только тешатся. Помяни мое слово: он уже все локти себе искусал.

Я пожала плечами.

— Это его проблемы.