Гром над Тьмой Часть 4 (СИ) - Машуков Тимур

Взяв меня под руки, стояли крепкие крестьяне. Каждый из выживших спешил швырнуть землю, обращая эту могилу в общую. Вместе со мной они хоронили — каждый своего.

Словно в этом прощании им хотелось проводить всё то горе, что лежало на их плечах. Скинуть в пучину бездны смертное отчаяние, освободить место для другого, для человеческого и навсегда похоронить тьму.

Своими руками.

На ком земли больше.

Нет, так быть не может. У этой сказки должен быть счастливый конец. Я никогда не верил, что для нас возможно «долго и счастливо», но все же надеялся на это. Хлынувший с неба дождь намочил мое лицо, смывая слезы, катящиеся из моих глаз. Кусок земли в руке растекся жижей и потек сквозь пальцы. Я смотрел вверх и умирал. И не заметил, как зелеными узорами засияли на моей коже странные знаки, побуждая наследие Хроноса.

Разрывая мое тело, уничтожая мою душу, они рванули ввысь, охватывая весь этот мертвый и покореженный мир. Сплетаясь воедино, они разрывали пласты времени, коверкая их. Река времени, спокойно текущая мириады лет, вдруг вздыбилась: ее воды замедлились, а потом нехотя, сопротивляясь происходящему, потекли обратно. Я видел, как вокруг меня менялось все, как вставали убитые воины, как срастались их тела, как засияли яркими искрами души моих любимых, обретая плоть. Все менялось, все, кроме меня и той, что была во мне.

Я чувствовал, как мое тело распадается от силы, что породил взрыв источника. Я умирал для того, чтобы ожили те, кого я любил. Иного выхода не было. Права была цыганка — будет много крови, и все я потеряю. Но не знала она, что их я люблю сильней, чем свою жизнь. Прощайте, мои любимые и не поминайте лихом!

Крик ярости и торжества разорвал этот мир, а после мое тело, моя душа, моя суть разлетелась на мелкие клочки, уничтожая меня вместе с той, что была внутри.

*******************

...Замершее войско смотрело на приближающуюся волну Тьмы. В отдельных местах уже начались стычки. Неведомым образом пробравшись вглубь, пожиратели атаковали штаб, но были быстро уничтожены. Войско стояло безмолвно, но вот раздался крик, его подхватили другие, гул разнесся по рядам разумных, что пришли на битву. Всепоглощающий, полный ярости, он заставил содрогнуться землю. А после пошла волна ярко — зеленого цвета, которая просто смыла войска тьмы, не оставив никого.

— Победа? Победа!!! — люди и нелюди, не веря своим глазам, смотрели туда, где еще мгновенье назад их ждала смерть. Крик торжества слился с грохотом пушек, что выстрелили празднуя победу.

— Где Влад? Я не чувствую его. Он погиб, да? Его больше нет?!!!

Красивая девушка, висящая высоко в небе, смотрела на своих подруг, у которых из глаз текли слезы. Срываясь тяжелыми каплями, они падали вниз, туда, где радовались жизни миллионы разумных.

— Он победил, -убрав руки от лица, едва сдерживая рыдания, прошептала девушка с острыми ушами. -Но отдал всего себя. Его больше с нами нет. Мы.... не уберегли его.

Уже не сдерживаясь, девушки закричали от невыносимого горя. Их жизни в обмен на его, в обмен на мир. Но зачем он им, если в нем не будет Влада?..

Эпилог

Эпилог

Пик, пик, пик... До меня доносится тихий, монотонный звук. Веки тяжелые, будто налитые свинцом. Во всем теле жуткая слабость. Где я, что со мной? Сделав огромное усилие, разлепляю глаза. Надо мной белый потолок с длинной лампой. Чуть скосил взгляд в сторону, туда, откуда шёл звук — рядом капельница, соединенная с моей рукой, которая лежит на специальном креплении, зафиксированная липучкой.

Я в больнице? Очень похоже. Но как я тут оказался? Последнее, что я помню, это как мое тело распадалось от взрыва источника. Меня уничтожило, мою душу разорвало на мириады осколков. Ее нельзя восстановить. Я умер окончательной смертью. Я должен был умереть, но все-таки я жив?!! Радость от осознания этого тут же сменилась паникой — эфира не было. Вообще. И тело было не мое — хрупкие руки с истонченной кожей, сквозь которую просвечивали вены. Опять попал в другое тело? История повторяется?

Не сразу я различил писк, что издавал кардиомонитор, стоящий рядом. Во рту назогастральный зонд, видимо, для питания. В палату, распахнув дверь, стремительно влетела медсестра. Короткий взгляд на монитор — и потом ее глаза встретились моими.

— Пришел в себя? —казалось, она не могла в это поверить. И тут же нажала на кнопку смарт-браслета, находящегося у нее на руке. После чего села рядом со мной, не сводя с меня взгляда.

Буквально через пару минут к нам в палату вошел доктор. Приветливо кивнув медсестре, он пристально посмотрел на меня.

— Прекрасно!!! —он прямо лучился довольством. Раскрыл мне глаза, посветил в них, пощупал руки. —Вы меня слышите? Понимаете, где находитесь? Если да, шевельните пальцем. Прекрасно, просто замечательно! Снимайте зонд и приводите его в порядок. Я позже загляну.

Еще два дня мне понадобилось, чтобы горло пришло в норму. Медсестра буквально не отходила от меня. Я открыл рот, чтобы спросить у нее, где я, но смог лишь захрипеть. Во рту было сухо как в пустыне. Вообще, рот очень быстро пересыхал, и жидкости я пил очень много. Практически сразу к моим губам был поднесен стакан, из которого в мое тело стала вливаться сама жизнь. Да, от обезвоживания умираешь быстрей, чем от голода — факт.

— Ну-с, больной, как себя чувствуем? — врач, узнав, что я могу говорить немедленно появился в палате. — Что-то беспокоит? Головные боли? Головокружение? Не тошнит?

Произнося все это, он проделывал обычные манипуляции — светил мне в очередной раз в глаза, проверял чувствительность нервных окончаний на руках и ногах. Бесцеремонно откинул одеяло, пощупал грудь, перевернул меня сначала на один бок, потом на другой, поводил рукой по спине.

— Что последнее помните? -продолжил он, видя, что я молчу. — Совсем ничего? Ну, а имя-то свое хоть помните?

— Владислав Громов, -с трудом разлепив губы, просипел я.

— Громов, говорите, еще и Владислав? Интересно. Вы вот что, любезный, поспите пока, а завтра мы вернемся к нашему разговору.

Глянул на медсестру, что ожидала его распоряжений.

— Наташа, ему десять кубиков реланиума. Пусть отдыхает. И подготовьте его к переводу в отделение интенсивной терапии. В реанимации ему больше делать нечего. И так ради него уже столько лет целый бокс отдельный держим, -уже гораздо тише пробормотал он, выходя из палаты.

— Наташа, — я схватил слабой рукой край халата девушки, что поднесла ко мне шприц. —Где я нахожусь, ты можешь сказать?

— В центе онкологии Блохина, -пожала она плечами.

— И как долго я тут? Пожалуйста, ответь! —укол уже начал действовать, и я чувствовал, что начинаю уплывать.

-Больше четырех лет, -успело выхватить мое сознание её ответ, прежде чем свет погас.

Следующее пробуждение было более мягким. Не знаю почему, но чувствовал я себя не в пример лучше. Вот только... Я в Блохине, что находится в Москве, в моем старом мире без магии. Я никакой не Владислав Громов, не князь, высший маг и бог, а обычный парень с опухолью в голове. Я — Сергей Синицын, и это мое старое тело, которое давно должно было умереть. В доказательство этой теории говорит маленький шрам на среднем пальце руки, оставшийся у меня с детства, когда я загнал в него большую щепку и пытался вытащить ее самостоятельно.

То есть, все эти миры, мои жены, Ириска, вся моя жизнь — всё это мне просто приснилось, пока я находился под действием лекарств в коме?!

Глаза невольно защипало от горьких слез разочарования, что медленно покатились по моим щекам. Все выдумка, ложь, неправда. Я вновь в своем мире, из которого некогда ушел. Лучше бы я не приходил в себя и умер счастливым.

Мое состояние не осталось незамеченным, и на реакцию приборов прибежала уже другая медсестра, а следом за ней вошел и доктор. Так, снова говорить ему, что я Влад, нельзя — это прямая дорога в психушку. Значит, вспоминаем старую жизнь и забываем о том, что мне снилось. Ну, по крайней мере, пока я не выйду отсюда.