Горный цветок (СИ) - Шах Ольга

***

Секретарь главы Палаты Лордов, господин Саймон Мардел, с недовольством смотрел, как какие-то люди бесцеремонно проходят в кабинет его патрона, оставляя грязные следы на бесценных абиссинских коврах милорда. Вообще, строго говоря, подобных личностей в этом доме было довольно много в последнее время – милорд, не удовлетворённый скоростью доставки депеш королевскими посланниками, нанимал всяких жуликов, которые держали его в курсе всего, что происходит далеко за пределами столицы. Вся полученная информация, зачастую разрозненная, тщательно систематизировалась и доводилась до короля, в части касающейся, разумеется… Хотя, в конкретно это случае мужчины точно являлись королевскими посланниками, а не просто проходимцами.

Входная дверь на первом этаже снова хлопнула, и господин Мардел в который раз поднял глаза к потолку, словно спрашивая, когда же это прекратится. Однако, его опасения были напрасны – обдав его запахом духов и холодного осеннего воздуха, в приёмную кабинета лорда Роуэла ворвалась его супруга, леди Эмилия. Господин секретарь достаточно часто видел миледи во дворце во время посещений своего патрона официальных приёмов, но не припомнил, чтобы она вот так, запросто, посещала их дом.

- Поздорову ли вы, милейший? – спросила леди у застывшего секретаря. Просто дело в том, что она не помнила его имени, но всё равно хотела быть любезной.

Тот что-то тихо пробормотал в ответ, поклонившись, и миледи воспользовалась моментом и тут же проскользнула в кабинет супруга.

- Дорогой, ты занят? – спросила она, увидев двух офицеров, почтительно ей поклонившихся.

- Как видишь… - милорд даже не пытался скрыть своего удивления, забрал причитающийся пакет и отпустил людей, не желая, чтобы при семейной встрече любящих супругов присутствовали посторонние.

Миледи бросила мимолётный взгляд на супруга и слегка удивилась – в последнее время он стал выглядеть неважно – какой-то изжелта-бледный и с мешками под глазами.

- Работы много, - правильно истолковав её взгляд, сказал он. – Иногда кажется, будто в сердце засела тупая игла. Но ты ведь пришла сюда не для того, чтобы справиться о моём самочувствии или узнать, здоровы ли мои дети?

Леди Эмилия хотела сначала возмутиться, но затем рассудила, что лорд Джерард был всегда человеком дела и не слишком-то трепетал над всякими сантиментами. Поэтому она сказала прямо:

- Сумма моего ежемесячного содержания снова уменьшилась. Этак и по миру пойти не долго. И вообще, вы предполагали, милорд, в какое положение вы тем самым меня ставите?

Судя по лицу милорда, который подскочил с кресла яростно сжал кулаки, подобный аргумент был явно лишним. И он в самых… грубых и нелестных формах выразил бедной ни в чём неповинной женщине, что у него сейчас другие приоритеты. А о грядущих изменениях в жизни леди он предупредил загодя, так чего, мол, тут жаловаться? При этом вид имел самый что ни на есть устрашающий – покрасневший, он размахивал руками и вообще, вёл себя недостойно и даже где-то по-хамски.

Что оставалось бедной женщине – только выбежать из дома в испуге. Сам же лорд Джерард устало опустился в кресло – он не солгал супруге – действительно, у него были большие расходы и действительно, у него нередко случалось колотьё в боку или под рёбрами.

- Милорд, ваш конверт… вы так и держите его в руках, - тактично кашлянул господин Мардел, аккуратно внедряясь в кабинет.

Тот открыл депешу и начал читать послание, в котором сообщалось, что его старший сын, его мальчик, его надежда и опора… погиб в неравной битве с нортманами… что государство скорбит и сожалеет о его гибели, потом ещё что-то… у лорда Джерарда всё расплывалось перед глазами, будто он начал плохо видеть… засевшая игла заколола просто невыносимо, он дёрнул себя за шейный галстук, оседая на пол.

- Лекаря! Немедленно лекаря! – закричал господин секретарь.

Глава 42

Маркас терпеливо стоял в очереди на въезд в столицу. Ворота были неподалёку от Салтона и потому спросом у чистой публики не пользовались, разумеется. Однако, Маркас вполне справедливо полагал, что в его нынешнем виде ему тут самое место. Покрытый пылью плащ явно с чужого плеча, заляпанный просёлочной грязью едва не по колено, он вызывал косые взгляде даже здесь, в рабочем районе. Очередь продвигалась медленно, сонные стражники на воротах помнили о том, что им платят не за скорость работы, а сам факт посещения службы, да и с этих работяг лишней монетки не сыщется, а потому совершенно точно не торопились. Проверяли телеги с шерстью, тыкая в тюки длинными палками в поисках контрабанды, да позёвывая, проверяли документы у каких-то циркачей, что посетили столицу в надежде позабавить искушённую столичную публику своими фокусами.

Впереди переговаривались два мужика, которые также привезли овечью шерсть на продажу в столичные фабрики, тюки с нею высились на старых телегах.

- Шерсть-то, поди, нынче в такую цену будет, что и не укупишь, - со знанием дела проговорил пьяненький мужичок неподалёку. – Сами, поди, заздря цену набиваете на свой товар, а простой народ страдай! Была эта ваша холера, али нет – нам с того разницы никакой! Нам вынь да положь цены на треть ниже прежнего!

Скотлинги, привезшие шерсть на продажу, насупились, но промолчали, только искоса смотрели на ценителя изделий из шерсти. Тот раздухарился и хотел продолжать стыдить мужиков за необдуманное повышение закупочных цен на сырьё, но наткнулся на взгляд Маркаса и как-то сник, решив, что, судя по всему, этот парень наверняка их знакомец, ишь, как глянул, аж мороз по коже…

Наконец, Маркас проехал в город, заплатив медяшку за провоз второй лошади. Он медленно пробирался вперёд и размышлял о том, что тут, в столице, так далеко от границы, чужое горе кажется очень далёким и практически выдуманным…

Увидев ограду парка возле своего дома, Маркас немного приободрился и, наклонившись к ребёнку, тихо прошептал, что вот и всё… они добрались до дома… Маркас вспомнил вечно недовольное лицо отца, занятого государственными делами, его сурово поджатые губы и острый взгляд, и на сердце его стало немного теплее.

Немного подивившись тому, что ворота ему никто открывать не спешил, несмотря на то, что каморка их старого привратника и по совместительству садовника, была рядом с оградой, Маркас объехал и беспрепятственно попал внутрь парка в незапертую калитку. Старые узловатые деревья, которые уже много лет не плодоносили, но служили тенью для маленьких скамеек, были вырублены и валялись на земле, часть дорожек была выложена новой брусчаткой.

Маркас в удивлении приподнял брови, не понимая, отчего отец решил изменить себе и устроить беседки с фонтанами вместо клёнов, где они с Тони в детстве любили строить шалаши и прятаться от учителей и гувернёров.

Входная дверь в дом также была приветственно распахнута, а откуда-то сверху доносился стук молотков, визг пил, а также громкий и командный голос матери… Маркас снял плащ и бросил его на пол – из опасения запачкать им какую-нибудь мебель в холле. Не успел он сделать и пары шагов, как появился секретарь отца.

- Господин Мардел, что тут происходит? – спросил Маркас, вынимая малышку из импровизированного гамака.

- Лорд Маркас? – неверяще пробормотал секретарь и даже сделал шаг, словно хотел потрогать, на самом ли деле это он или это какая-то изощрённая иллюзия. – А мы-то уж и не чаяли увидеть вас, милорд! Я знаю, что лорд Джерард справлялся о вас, только никто ничего не знал. Кланов Лейсхен, Белтейнов, Харди и Олвудов больше не существует… вот мы и думали всякое…

- Довольно, господин Мардел. Лучше скажите, где мой отец и отчего он затеял всю эту перестройку? И что тут делает моя мать?

Секретарь шумно высморкался и замялся:

- Милорду Джерарду нездоровится нынче, так что теперь здесь всем распоряжается леди Эмилия…

Маркасу показалось, что он явно что-то недоговаривает. И он непременно узнает, что именно. Только сначала снимет с себя грязную одежду и основательно подкрепится чем-нибудь, и желательно, не собственного приготовления.