Тьма. Том 5 (СИ) - Сухов Лео

— Да иди уже! Это просто тенька!

— Просто тенька! — хмыкнул дворянин. — Это, знаешь ли, самая большая ценность у человечества!

Он приблизился к вихрю и замер в нерешительности. Но его слуга легко заглянул внутрь, и ему стыдно было струсить. Решительно шагнув к стене энергии, дворянин просунул внутрь голову, рассчитывая высунуть её в тот же момент, как почувствует опасность.

Но то, что он увидел, заставило его, открыв рот, замереть на несколько секунд. Тенька, стягивающаяся воронкой к полу, втекала широким потоком в… В никуда!

В маленькое облачко, зависшее над полом. Но снизу никакой энергии не было.

Дворянин даже на колени встал, чтобы проверить. Он удивлённо посмотрел на слугу:

— Ты понял, куда она девается? — спросил он.

— Нет, — ответил слуга. — Но я могу тебе точно сказать: уходит она куда-то очень далеко… И это знаешь, что означает?

— Что можно передать энергию мгновенно и на любое расстояние… — прошептал дворянин. — Никому этого не рассказывай, Миш!.. Никому!..

— Я, конечно, староват, чтобы смерти бояться… — усмехнулся слуга. — Но всё-таки бы ещё пожил.

— Вот и молчи. И тогда мы все ещё поживём, — кивнул дворянин. — Сообщай мне о любых изменениях.

— Да, Дим¸ обязательно!

Закрыв дверь и выключив свет, мужчины покинули зал. А яйцо продолжало выбрасывать энергию, чтобы, скрутив её плотным жгутом, отправить в дальние дали.

Туда, где эта энергия была очень нужна.

Глава 14

Сетевая волна «100», передача «Добрым утро не бывает!»

— И-и-и! Доброе утро, сонное царство!

— Хотя все знают, что утро не бывает добрым!

— И это снова мы на волнах нашего сетевого радио. С вами Александр Пискарёв!

— И Анна Лоскутова!

— Прямиком из Серых земель, откуда не доходят сигналы, только гробы и караваны! Впрочем, это, конечно же, всех устраивает!

— А мы продолжаем следить за новостями с Большой Земли! Привет, Большая Земля! Есть кто? Что вы там устроили, кстати⁈

— А что они устроили?

— Саша, ты что, новости не смотрел?

— Я пил чай. Утром, Аня, это… Ну, в любом случае, важнее новостей!

— Сложно не согласиться, но, выходит, Саша — единственный пень, ещё не знающий, что сегодня происходит на Греческом море. А там в ничейных водах решили пободаться русские корабли и греческие лоханки…

— Стой, а почему не наоборот?

— Потому что родину надо любить, Саша! У нас — смелые витязи, могучие воины и горделивые корабли. У них — хилые вояки, трусливые легионер… чики! Легионерчики, да! Ну и, конечно, дырявые корыта.

— Слушай, Ань, а победили корыта или горделивые корабли, а то я волнуюсь чего-то!..

— Кто победил, неясно. Но посреди этого безумия, по волнам начинающейся войны, шёл сам «Автократорос Леон Исаур»!

— Так он же умер!..

— Кто?

— Автократорос…

— Какой?

— Который Леон Исаур…

— Давно?

— Да прилично уже… В середине восьмого века!

— Да? Ну, может, это следующий? У нынешнего порядковый номер 001302324, а порт приписки Трапезунд. Все его уже выучили, пока ты чай пил!

— Фух! Ты про корабль! А я-то думал, когда его поднять успели, и главное — зачем?.. И почему мёртвый ромейский император по морю ходит?

— Саша, ты всё пропустил! Там такой невероятный замес был! А в конце — (с придыханием) любовь!..

(звук кашля на заднем плане)

— Ну а пока Саша откашливается от чая, которым поперхнулся, мы послушаем песню ватаги «Ёлки-моталки», которая называется «Поцелуи над морем!»… Мне кажется, отлично подходит!

Звук боевого самолёта я не перепутаю ни с чем. На границе с Тьмой он нёс надежду на передышку и возвещал, что кавалерия близко. Поэтому, когда за окном каюты проревел истребитель, я вскочил с кровати свежим, бодрым и готовым ко всему.

Даже застрелиться, если прикажут — но тут с оговорками, конечно…

Но я был не на границе, а в каюте корабля. Очень престижной и дорогой каюте. И я бы с ещё удовольствием понежился на мягкой, как пух, кровати… Вот только сна ни в одном глазу не осталось.

Быстро одевшись, я вышел в гостиную. И, сцапав бутылочку с водой из бара, сел за стол.

Из душа неслись звуки льющейся воды и мелодичное пение. А через десять секунд оттуда выглянула раскрасневшаяся от пара Авелина в полотенце. Стараясь не думать о том, что под ним, я очень по-дружески отсалютовал ей водой.

— Доброе утро! На завтрак? — спросила девушка, очаровательно тряхнув мокрыми волосами.

— Доброе! Да, давай сходим! — согласился я.

— А что за шум был? — крикнула Авелина, уже снова скрывшись в душе.

— Похоже на самолёт. Пролетел совсем рядом! — отозвался я.

— А разве они летают так низко? — удивилась девушка.

— Военные и ещё ниже летают… — допив воду, я поставил пустую бутылку на стол…

И почувствовал на себе взгляд.

Очень настойчивый взгляд.

Заглянув под стол, я обнаружил в тени скатерти два глаза. И смотрели они на меня, почти не мигая.

— Проголодался? — спросил я.

— Муауа! — жалобно отозвался Тёма, чей аппетит на морском воздухе усилился пуще прежнего.

— Сейчас наложу! — пообещал я.

Разворошив сумку, я достал почти опустевшую упаковку корма и две миски. Корм высыпал в одну, а в другую — налил воды, и вскоре из-под стола раздался жизнерадостный хруст.

Следом за Авелиной душ занял я, но, в отличие от девушки, у меня гигиенические процедуры не заняли много времени. И через пять минут мы уже вышли в коридор «княжеской палубы», направляясь к местному симпосиуму, то есть в столовую.

Верю ли я в случайности? Если честно, то нет. Не верю. Любое событие приводит к какому-то результату, который тянет за собой новое событие — и так далее. Эта цепочка бесконечна. Поэтому любая «случайность» — лишь результат стечения вполне определённых обстоятельств, который можно было бы просчитать.

Можно было бы, но нет. Не хватило знаний и информации.

Когда мы вышли на лестницу, внизу, откуда-то из технических помещений корабля, показались двое мужчин. Один, кстати, был вооружён автоматом, который я видел в памятке пограничника — греческий «зеус».

А главное, оба этих человека были мне знакомы.

Первым был тот носатый, который вчера смотрел на нас с Авелиной, как на отбросы.

А вот второй…

Вторым был проклинатель, который отправил меня на лекарскую койку в Сочи!

И пусть Мария Михайловна писала мне вчера вечером, что он был убит при попытке выйти в море, однако я не удивился. Всякие гады, как известно, отличаются высокой живучестью. И этот, похоже, не был исключением.

В следующую секунду я схватил Авелину за руку и дёрнул обратно в коридор. До того, как эти двое внизу успеют нас заметить.

Рядом с выходом на лестницу располагалась ниша, где стояла кадка с растущей пальмой. Туда-то я и утянул ничего не понимающую Покровскую.

— Что ты делаешь? — прошептала она, оказавшись до неприличия близко ко мне.

— Внизу проклинатель из Сочи. И тот вчерашний грек, который считает нас оборванцами, — объяснил я. — Проклинатель вооружён.

— Оружие же на корабле надо сдавать! — удивилась Авелина, настороженно прислушиваясь к голосам на лестнице.

— Что позволено Юпитеру, не позволено быку! — коротко пояснил я.

Голоса приближались.

— А если заметят? — Авелина так вцепилась в висевший на шее короб с артефактом, что костяшки пальцев побелели.

Ещё раз оглядев нишу, я вынужден был признать: укрытие и вправду так себе. Если эти двое на лестнице — опытные разведчики, то заметят нас обязательно.

Но что было делать?

— Не знаю… — честно сказал я.

Между тем, голоса стали громче. Лестница начиналась в конце коридора, и до того, как из-за угла появятся два грека, оставались считанные секунды.