Тьма. Том 7 (СИ) - Сухов Лео

В это же время нас догнал автобус с «тайниками». Он ехал медленно, и сотрудники Приказа выскакивали чуть ли не на ходу, быстро создавая периметр вокруг трёх усадеб.

Дружина же собралась в единый кулак, к которому присоединился и я.

— Вашблагородие! Вам бы лучше… — начал Слава, но я прервал его жестом.

— Слав, давай без этих всех «бродий»! Я вообще-то на границе служил. И чёрное сердце во время нашествия получил. Вперёд не полезу, но и задвигать меня не надо. Я всё же двусердый, да?

— Так точно! — явно расстроившись, кивнул Слава.

И застыл, соображая, как же тогда меня называть — если «вашбродие» нельзя. Надо было помочь парню, да и остальным моим дружинникам.

— На службе я позывной не успел заслужить. Так что… Не стесняйтесь, раз вместе в бой идём, давайте по имени! — облегчил им задачу я. — Фёдор, просто Фёдор.

— Фёдор… Тогда вы, Фёдор, держитесь, пожалуйста, рядом с Хлебовым! — Слава указал на мрачного бойца в возрасте. — И его полудесятком. Хлебов!

— Буду заботливым, как мама и папа! — очень серьёзно кивнул тот.

— Всё, выдвигаемся, как только собьют защиту! — Слава заговорил уже в рацию. — Хобот и Белый, на вас ворота: вы выносите их. Остальные: заходим на земли Гололёдовых, и сразу по укрытиям. Об обнаруженных охранниках сообщаем.

— Я, значит, Хлебов. И фамилия такая, и позывной! — не поленившись, ещё раз представился мне полудесятник, а затем указал на своих подчинённых: — Мои ребята — Молчун, Пехтура, Свистун и Лаптёнов.

— Ну вы тоже слышали. Я Фёдор, — кивнул я. — Не мешаю, огнём поддержу. А если встретим опасного противника, всё же выдвинусь.

— Не стоило бы! — страдальчески поморщился Хлебов, скосив взгляд на Славу.

— Не переживайте. Может, вы и заметить не успеете, как я это сделаю! — усмехнулся я, чувствуя, как скорость моего восприятия уже мало-помалу вырастает.

Что-то начиналось. Видимо, бронемашины начали ковырять защиту Борщеньевых с другой стороны холма, и чёрное сердце на это реагировало.

— В укрытие! — скомандовал Слава.

Собственно… Из укрытий здесь был только высокий поребрик на другой стороне улицы. За ним-то все бойцы, не побоявшись снега, и залегли.

Имение Гололёдовых считалось, по местным меркам, скромным. А построено было на склоне холма, который и окружали три вышеназванных улицы. Перед усадьбой располагался небольшой сад, метров шестьдесят шириной. Деревья какие-то, голые по случаю зимы, и кусты вдоль ограды.

Подробности того, что происходило внутри, скрывал искажающий барьер. Такой же был на заборе усадьбы напротив, рядом с которым мы и залегли за поребриком. Кстати, я был уверен, что нас уже давно срисовали, и только мелькавшие поблизости «тайники» спасают операцию от вмешательства соседей.

Всё-таки русское дворянство не было воспитано в духе себялюбия. Общинные корни имелись и здесь. И раз у соседа сложности, надо ему помочь. Тем паче, моя дружина выглядела, скорее, как сборище лихих людей. Просто экипированных и с хорошим вооружением. На таких бывает и со спины не грех напасть.

А вот сотрудники Тайного Приказа — это служивые. И тут надо хорошенько подумать, стоит ли вообще вмешиваться. В любом случае, я надеялся, что всё пройдёт быстрее, чем соседи примут решение. Их помощь что нам, что Гололёдовым оказалась бы сильно не к месту.

Воздух над холмом вздрогнул. Я переключился на теневое зрение и увидел купол защиты, прикрывавший разом три усадьбы: Борщеньевых, Степняковых и Гололёдовых. Вот это было плетение! Сразу три слоя мелких основ, связанных в сложный повторяющийся узор. Это вам не щиты двусердых, выставляемые по случаю. Это исключительная работа недешёвого артефакта.

И по этому куполу с другой стороны холма уже лупили орудия бронемашины. Снаряды выкачивали теньку из артефакта, заставляя его тратиться на поддержание щита. Рано или поздно энергия иссякнет, и плетение порвётся.

Пока же энергии ему вполне хватало. И запрос сотника внутренней стражи, прозвучавший в рации, не удивил:

— Вашбродия, прошу поддержать атаку на щит!

Я принялся сплетать один огненный шарик за другим. Плёл их так, чтобы побольше теньки вложить. Всё-таки у меня вместимость такая, что не каждый артефакт может похвастаться. После кризиса она достигла миллиона капель.

Да эти объёмы не каждому витязю доступны! Жаль, я пока не умел создавать тонкие плетения. Мои основы были ещё чересчур большими, а сжимал я их медленно, да и на это сейчас не было времени. Зато я и вправду мог влить очень много теньки!

Чем и занимался, на глазах у удивлённых дружинников выпуская в секунду до десятка огненных шариков и воздушных лезвий. Шарики размером с кулак бились о большой купол, истощая части узора, отвечающие за огнестойкость. А лезвия, плотные и тяжёлые, просаживали физический урон.

В ответ со стороны забора застрекотали автоматы. Удар на себя, брызнув искрами и мелкими осколками, приняли гранитные плиты поребрика.

— Вот черти! — возмутился Хлебов, поправив защитный щиток на лице.

— Ща гранатами по нам пойдут! — сообщил Свистун. — Вон, крадутся по кустам…

Стоило, наверно, сказать ему «спасибо» за наблюдательность. Я как-то не подумал, что защитники могут и основательно ответить. И тут же принялся плести щиты, перегораживая улицу перед своими бойцами. Щиты были слабенькими, но от мелких летящих предметов защитить могли.

Собственно, они и защитили. Едва я успел загородить пространство перед бойцами и над ними, как первые гранаты из подствольников полетели по навесной траектории. Мои дружинники бросились в перекат, стараясь уйти с траектории…

Но только зря силы потратили. Гранаты падали на щиты и откатывались обратно, в сторону усадьбы. Многие взорвались, конечно, но некоторые всё же вернулись отправителям. Искажённый барьером голос закричал у забора что-то неразборчивое, но явно расстроенное.

А огромный купол, закрывавший нашу цель, уже дрожал мелкой дрожью. Часть плетений осыпалась, лишившись подпитки. Мои шарики буквально на глазах выбивали из единого узора целые сегменты защиты. И я решил предупредить дружину:

— Защита почти пала! Готовьтесь!

— Скажите, как упадёт, ба-арин! — отозвался в рации Слава.

Вообще-то он говорил «боярин», но так спешил и так смутился, что случайно проглотил и звук «о», и «й». Вот и вышло у него вытянутое «а-а». Хлебов ухмыльнулся рядом со мной и подмигнул своим. Те тоже невольно заулыбались. А я еле удержался, чтобы не вздрогнуть…

Тут не было слова «барин». В этом мире и слово «боярин»-то редко употребляли. Вот и не успели сократить. И как так вышло, что, впервые появившись, это слово прилипло ко мне? Магия пространства и подсознания, не иначе.

А что прилипло — я понял по ухмылкам бойцов. Слава, зараза, умудрился выдать мне, со своей торопливостью и забывчивостью, позывной. Протяжное «а-а», правда, звучало непривычно. И уж кем я никогда не собирался становиться, так это Барином.

Но вот же…

Расстраиваться и переживать не стал. Во-первых, назвать уже назвали, так что поздно по хвостам бить. А во-вторых, позывной вышел хорошим, если без предубеждений… Всё лучше, чем неопределённость, которой страдали дружинники. И по имени неловко, и «вашбродием» нельзя.

Между тем, купол защиты замигал. Сконцентрировавшись, я продолжил кидаться заклятиями, как пулемёт. Хотя… Если заклятиями, то уж, скорее, какой-нибудь колдомёт или чаромёт. Пока я ломал голову над термином, защита над холмом рухнула окончательно. А нам открылась возможность, наконец, рассмотреть, что ещё приготовили противники.

— Дополнительный щит на воротах. И по самому верху ограды какие-то плетения! — предупредил я. — Всё, основная защита отключена!

В тот же момент два моих бойца с тубусами гранатомётов на плечах, встав во весь рост, пальнули по воротам. Благодаря замедлению, я успел разглядеть снаряды. Плетение рун по коническому корпусу, явно непростая начинка.

Два мощных хлопка прозвучали почти одновременно. Но бойцы пустили в ворота ещё два «гостинца», прежде чем дружина по команде Славы пошла вперёд.