Двадцать два несчастья 2 (СИ) - Сугралинов Данияр

Валера тем временем заложил очередной вираж вокруг детской площадки, огласив окрестности очередной руладой.

Я шагнул вперед и негромко позвал:

— Валера!

То, что произошло дальше, было похоже на фокус Куклачева.

Котенок моментально заткнулся. Просто раз — и тишина. Развернулся, засеменил ко мне на мягких лапках и принялся тереться о ногу, урча, как маленький мимимишный трактор.

Толпа замерла.

На мне скрестились изумленные взгляды соседей, продавщиц, мамочек и мужика с пакетом. Думаю, когда ветхозаветный пророк Илия воскрешал мертвых и исцелял прокаженных, на него смотрели с меньшим изумлением.

— Это… как? — выдавила продавщица в синем переднике.

— Домой пошли, — проворчал я, наклоняясь и подхватывая Валеру на руки.

Тот не сопротивлялся. Обмяк тряпочкой, прижался к моей груди и даже ткнулся мокрым носом мне в подбородок — жест совершенно нехарактерный для этого террориста.

— Какой миленький! — прощебетала Диана, протягивая руку, чтобы погладить.

Валера на нее даже не посмотрел. Демонстративно отвернул морду и уставился куда-то в сторону, всем своим видом показывая, что никаких посторонних женщин знать не знает и знакомиться не намерен.

Я переглянулся с Танюхой. Та пожала плечами с выражением «я тебя предупреждала».

Мы поднялись ко мне, и всю дорогу Валера молча и стоически висел у меня на руках. Даже лапы позволил протереть чистой тряпочкой, хотя обычно при любых гигиенических процедурах устраивал концерт с когтями и зубами.

Потом я опустил его на пол, и он потрусил к своей лежанке. На меня при этом старался не смотреть. Делал вид, что ничего особенного не случилось. Ну, подумаешь, сиганул со второго этажа и полчаса терроризировал весь двор воплями — с каждым может случиться!

Диана проводила его взглядом и хихикнула:

— Он у тебя как собака. Только хозяина признает.

— Угу, — буркнул я, глядя на торчащий из лежанки серый облезлый хвост. — Хуже.

Потом помог Диане снять пальто и предложил:

— Заходи, чаю попьем.

— Ну уж нет, — сказала она. — Твой Валера лишил меня ужина, поэтому одним чаем не отделаешься, Епиходов!

Я усмехнулся:

— Можем и поужинать… — И про себя тихо добавил: «И позавтракать вместе».

Но Диана этого уже не услышала, прошла в комнату.

Зато Валера, сидевший в своей коробке, проводил нас настороженным взглядом, но пока вел себя тихо. Видимо, понимал, что после сегодняшнего концерта во дворе лучше не высовываться.

В комнате Диана огляделась, потом зашла на кухню. Я следил за ее взглядом и невольно видел квартиру ее глазами: обшарпанные обои, продавленный диван, допотопный ноутбук на тумбочке, затрапезные занавески.

Не богато — это мягко сказано. Зато чистенько — спасибо Танюхе и ее генеральной уборке.

Но все равно, вот привел девушку домой, и стало как-то неловко за эту нехитрую обстановку.

Хотя Диана, похоже, не расстроилась. Скользнула взглядом по комнате, улыбнулась чему-то своему и деловито направилась на кухню.

— Давай помогу, — сказала она, засучивая рукава. — Что будем готовить?

Готовить вдвоем оказалось неожиданно приятно. Диана мыла овощи, я разделывал рыбу. Она резала помидоры, я крошил зелень. Мы то и дело сталкивались локтями в тесном пространстве кухни, и каждое такое касание отзывалось теплом где-то в районе солнечного сплетения.

Рыбное филе я потушил с травами в духовке — розмарин, тимьян, щепотка базилика. Салат соорудил из помидоров, сыра и зелени, заправив оливковым маслом. Не морской еж в крыжовниковом соусе, конечно, но тоже вполне достойно.

Пока ужин доходил в духовке, я заварил чай: имбирь, лимон, мята, немного шалфея. Такой сбор хорошо согревает и расслабляет одновременно. Главное — с пропорциями не переборщить, особенно с имбирем.

Мы сели за стол друг напротив друга. Диана с удовольствием принялась за рыбу, похвалила, попробовала салат — тоже одобрила. Потом обхватила ладонями чашку с чаем, вдохнула пряный аромат и посмотрела на меня поверх кромки.

— Ты в больницу собираешься возвращаться? — спросила она.

— Собираюсь, — машинально ответил я.

И завис.

Вот так ляпнул не подумав. А ведь получается, подсознательно мне действительно хочется вернуться к лечебной практике? Не в спа-салоне спины мять, а по-настоящему — в операционную, к пациентам, к тому, чем занимался всю свою прошлую жизнь?

— А когда? — не унималась Диана, подавшись вперед. — Ты же к нам в неотложку придешь, правда? Мельник тебя возьмет, я уверена. Он же видел, как ты работаешь.

— Точно не знаю, — попытался я уйти от ответа. — Там столько всего еще… суд, комиссия, восстановление документов… Я даже не уверен, что получится.

— А ты постарайся!

Она улыбнулась так, словно не сомневалась ни на секунду: мне все по плечу. Любые препятствия, комиссии, Харитоновы. Просто взять и сделать. Сложно было поверить, что ее вера в меня основывалась лишь на совместно проведенной успешной операции. Возможно, в ней было развито женское чутье. Как бы там ни было, такое отношение окрылит даже такого пожившего человека, как я.

— А давай на выходных сходим куда-нибудь? — предложила Диана, меняя тему. — А то все работа, работа… Я уже сто лет нигде не была. Даже в кино.

— А куда бы тебе хотелось?

Я посмотрел на нее, на раскрасневшиеся от горячего чая щеки, на блестящие глаза, на прядку волос, выбившуюся из-за уха. И подумал, что готов пойти с ней куда угодно: хоть в кино, хоть в театр, хоть на выставку авангардного искусства, которое не люблю.

Диана открыла рот, чтобы ответить…

…и в этот момент взвизгнула и подскочила на стуле, опрокинув чашку с недопитым чаем. Горячая жидкость выплеснулась на стол и тоненькой струйкой потекла на пол.

— Ай! Это-о-о… он-н-н! — испуганно выдохнула она, заглядывая под стол и одновременно потирая ногу чуть ниже колена.

Я нагнулся. Там, под столом, с совершенно невинным видом сидел Валера и смотрел на меня абсолютно честными глазами. Мол, чего уставился? Я тут просто мимо проходил, и вообще, я котик и у меня лапки.

— Валера? — процедил я сквозь зубы.

— Он меня когтями! — Диана задрала край юбки, осматривая ногу. На коже виднелись четыре параллельные красные полоски, и колготки были безнадежно испорчены — рваная дыра с расходящимися стрелками. — И колготки порвал! У меня сердце в пятки ушло!

— Завтра куплю тебе новые. — Я попытался сгладить ситуацию, бросая на Валеру испепеляющий взгляд. — Пойдем в торговый центр, выберем тебе и колготки, и платье…

Но моя речь не произвела на Диану никакого впечатления. Очарование момента было безнадежно испорчено. Она как-то вся подобралась, поджала губы и начала быстро собираться, отодвигая от себя недоеденный ужин.

— Все, Сергей, мне пора, — сказала она сухим, изменившимся голосом. — Завтра дежурство. Надо выспаться и еды приготовить. Спасибо за ужин!

— Диана, подожди…

Но она уже вскочила и ринулась в прихожую обуваться. Я пошел за ней, лихорадочно соображая, как спасти вечер. Чертов Валера! Все испортил, паразит полосатый!

В прихожей раздался яростный вопль:

— Да что ж это такое⁈

Диана стояла посреди коридора, держа в руке ботинок, и лицо у нее было такое, что я невольно отступил на шаг.

— Что случилось?

— Этот… этот гад… — она задохнулась от возмущения, — он мне еще и в ботинок нассал!

И действительно, из ботинка отчетливо тянуло характерным кошачьим амбре. Валера поработал на славу, ничего не скажешь.

Диана швырнула ботинок на пол, натянула прямо мокрый и рванула к двери.

— Подожди, я сейчас… — всполошился я, но она уже выскочила на лестничную площадку и хлопнула дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Я даже не успел ничего сказать, объяснить, как-то загладить вину.

Несколько секунд я стоял в прихожей, глядя на закрытую дверь. Потом медленно повернулся.

Валера сидел в дверях кухни и смотрел на меня. На его морде читалось выражение глубокого удовлетворения. Если бы коты умели улыбаться — он бы сейчас ухмылялся во все свои тридцать зубов.