Дикие Земли (СИ) - Шатров Дмитрий

В местной фортификации я специалист не большой, но учитывая длинник стены, парочку вышек я бы добавил.

За оградой размещались постройки. Срубы с плоскими крышами, больше похожие на блиндажи: стены мощные, двери узкие, вместо окон — бойницы (горизонтальные, высотою в бревно). На территории базы я выделил условных пять зон.

Жилая состояла всего из трёх зданий. Приземистая длинная казарма для рядового состава. В том же ключе, но короче — помещение для командиров промежуточного звена. И сруб-пятистенок. Единственный здесь с двускатной кровлей, нормальными окнами, крылечком с точёными балясинками, ставенками и резными наличниками. Напрашивалась аналогия с боярским теремом. Очевидно, жилище Прохора.

Рядом хозяйственный сектор. Сарай для всякого-разного. Кухня с летней пристройкой. Длинный стол под навесом, для принятия пищи. Ёмкость для воды, куба на три. Возле ёмкости — ряд умывальников. Ну и баня, конечно, куда ж без неё. Баня, кстати, топилась — над трубой вился дым. А вода, похоже, центральная. Подавалась по трубопроводу напрямую из речки, посредством паровой помпы.

Складская зона, её не узнать невозможно. Мощный бокс, массивные двери, погрузочный пандус. На каждой двери висел амбарный замок, пандус топтал часовой с паромётом. Что в боксах хранилось, догадаться несложно. Артефакты, что же ещё. К слову, внутри не всё помещалось. На открытой площадке, защищённой от непогоды навесом, громоздились бочки, коробки и ящики. Скорее всего, там складировали менее ценное.

Мехдвор определялся по характерным ангарам. Гаражи, мастерские, ремонтная зона, небольшой склад запчастей… ну, я так думаю, что запчастей, магазинов здесь нет, сломается что, купить негде. На площадке перед ангарами стоял припаркованный транспорт: мощный тягач с открытой платформой, две полуторки, два паромётных пикапа и ещё какая-то техника, заботливо накрытая брезентовым пологом. Тоже два. У ворот мастерских раскорячился большой бронеход, окрашенный в хаки. Там бригада механиков возилась с гидравликой. Ещё один бронеход, покомпактнее и на ходу торчал у ворот. Скорее всего на боевом дежурстве.

Ну и последняя, пятая зона напоминала лагерь в лагере. Концентрационный, хотелось добавить. Ограда из колючей проволоки в человеческий рост. Калитка без замка, на хлипком крючке, причём закрыта она была изнутри. За оградой — барак, сарай, дровник, умывальники, большая бочка с водой, стол под навесом. На задах дымила банька и, как мне показалось, полевая кухня. Похоже, какой-то быт для трудяг всё же есть, но с ним у меня ещё появится шанс познакомиться.

Отдельного внимания заслуживали ещё два момента.

Туалеты. Обычные деревенские, типа сортир, уж не знаю, кто под них ямы копал. У нас свой поплоше. У охотников свой подобротнее. У Прохора личный. Дизайнерский. С декоративной резьбой и окошечком в виде сердечка. Не очерствел, видать, Прохор душой, где мог, тянулся к прекрасному.

И второе. Над лагерем, точно над центром, висел аэростат. Небольшой воздушный шар, способный поднять к небу корзину с человеком внутри. Если уточнять, с наблюдателем. От корзины к лебёдке, закреплённой внизу, спускался трос, посредством которого шар приземляли. Чем обеспечивали подъёмную силу, я недодумал.

Мы уже въехали на территорию базы.

* * *

Колонна сразу зарулила к складам. Там мы разгрузили бочонки. Митрич сдавал, сверяясь с записями в блокнотике, кладовщик (здесь его называли каптенармус) проверял и вносил приход в амбарную тетрадь.

Насколько я понял, учёт вёлся двойной. Общий: что именно и какое количество поступило. И поимённый: кто и сколько добыл. Причём вписали даже вновь прибывших. Кому не придумали прозвища, тех по фамилиям. Меня/Мишеньку обозначили как Бесноватого.

Когда закончили, Митрич, при участии Дергача с Горглым, построил всех в колонну по три и повёл к «концлагерю». Удивительно, но охранять нас никто не остался. Охотнички во главе с Добрушем ушли ещё до начала разгрузки. Странное поведение. Получается, трудяги предоставлены сами себе? Или что?

Похоже, не одного меня удивила подобная безалаберность.

— Бать, а чего конвойных убрали? — спросил мичман Трофимов. — Не боятся, что убежим?

— А куда ты отсюда денесся? — усмехнулся тот. — Да и потом, глаза-то разуй. Вон, вон, и вон. Тебе мало?

Дед сопровождал свои слова жестами, поочерёдно ткнув пальцем в патрульных на стене, стрелков на вышках и бронеход у ворот.

— Да нет, хватает, — поморщился мичман, озадаченно почесав висок.

— Вот то-то. И добрый тебе совет. Дурные думки из своей бестолковки выкинь, дольше проживёшь. И остальным спокойне́й будет, — наставительно проскрипел Митрич.

На том разговор оборвался. До колючей ограды дошли в задумчивой тишине. Митрич, просунув руку сквозь проволоку, откинул крючок, запустил всех и зашёл сам. Здешние старожилы сразу направились к бане. А новенькие беспокойно осматривались и топтались в нерешительности, не зная, что делать.

Мишенька потянул носом, учуял в воздухе нотки дыма с оттенками ароматов общественного туалета, и брезгливо скривился.

— Это что, нам придётся здесь жить? — недовольно спросил он, выделив интонацией последнее слово.

«Похоже на то, — подтвердил я. — И ещё ты узнаешь, что газеты не только читают».

Глава 4

— О, нашего брата прибыло! Где вы их откопали?

Из барака вышел мужик, которого в полях с нами не было.

— Выбросом принесло, — хмыкнул Митрич и представил вновь прибывшим незнакомого работягу. — Это Мартемьян, по хозяйству у нас хлопочет. Он вам всё покажет, расскажет и поставит на довольствие. А я, пожалуй, пойду. Устал.

Дед ушёл, оставив нас на попечение завхоза. А тот уже вовсю знакомил с местными порядками.

— Ко мне можно по-простому, хлопцы. Март или дядька Март, кому как на язык ляжет, — уточнил насчёт имени он, после чего продолжал: — Хозяйство у нас небольшое, разобраться несложно. Сортир там, на заднем дворе. Кому, что простирнуть, либо самому сполоснуться, это в баньку. За ночевьё тоже не переживайте, места всем хватит. С одёжкой обувкой, если попортите, подберём что-нито. Будут какие вопросы, не робейте. Живём артелью, так что подходите без стеснения. Давайте, хлопцы, обвыкайтесь пока, а там и вечерять будем.

— Что Бесноватый, поди в диковинку тебе? — хлопнул Мишеньку по плечу мичман Трофимов. — Привыкай теперь. Глядишь, и станешь нормальным человеком.

— Оставьте собачьи клички для себя и себе подобных. Обращайтесь ко мне по имени-отчеству. Михаил Александрович, — Мишенька с брезгливой миной стряхнул его руку. — Жить в хлеву? Увольте. Я не собираюсь к подобному привыкать.

«Что ж ты дебил-то такой, — простонал я. — Иди лучше отмойся. Тебя и так здесь не сильно любят, а чуханом прослывёшь, вообще заклюют».

И это единственное, в чём Мишенька меня послушался.

До вечера он проявил себя ещё трижды. Чуть не сблевал в туалете и, передумав туда заходить, помочился снаружи на стенку. Отказался от ужина, обозвав вполне приличные щи, мерзостными помоями. А зайдя в барак и принюхавшись к характерным запахам мужского общежития, высказался и по этому поводу. Определил новое обиталище, как сарай для свиней.

А, как по мне, вполне нормальное жильё. Чем-то на казарму похоже… Ну да, и на тюремную камеру, но немного совсем.

Вдоль стен протянулись нары в три этажа. На досках лежали набитые душистым сеном тюфяки с небольшими подушками. И пахло, надо сказать, одуряюще. Аромат высушенного разнотравья успешно перебивал запах портянок и пота. Между нарами — широкий проход. Взлётка. На взлётке — две чугунные печки, по типу буржуек, с трубами, уходящими в крышу. Между печками — лавки и стол. Не знаю, что мелкому не понравилось. Я видал места и похуже.

Между тем Мишенька вскарабкался на верхний этаж, лёг с самого края и, отвернувшись к стене, собрался поспать.

Он закрыл глаза, а у меня словно свет выключили.