Джунгли. Том 3 (СИ) - "Focsker"

Флот империи показался на горизонте.

Аукай, исполнившая все свои обещания, пришла просить меня, чтобы я вскоре исполнил своё: заступился, а также позволил ей остаться в нашем селении. Это её условие, и, в дальнейшем, моё требование-обращение к Империи наверняка создаст нам множество проблем. Однако мы своих не бросаем, я дал слово, и я его сдержу, чем бы всё это для нас не кончилось.

Глава 4

С сегодняшнего дня, с момента, когда, волнуясь за меня и со стыдом, Аукай Путьчитвай напомнила об договорённостях, она стала «Первой Верной» из Империи. В дальнейшем, когда прибудут её хозяева, я требовал вести все дела исключительно через неё. Уповая на то, что Аукай заслужила моё уважение, помогла племени и даже (чего не было) в защите моей жизни, я назвал её «Первой Веной», даже не зная, что это может значить. Просто слова. Сам трактовал это как «первый друг, союзник, помощница и товарищ», а как поймут другие — хз… да и плевать мне на других. Просто потребовал предупредить будущего Наместника, что веду дела исключительно с проверенными личностями, и Аукай — единственная в этом плане имперка, которой мы доверяли. На первое время эта отмазка должна сгодиться, а дальше что ещё придумаем. Пиздеть-то я умею…

Зебрачка мне поверила, ещё раз извинившись за то, что не смогла мне хоть чем-то помочь в момент опасности, рассказала о Галеоне и о том, кто мог находиться на нём. Галеонов в империи насчитывалось только два, флот активно строился, увеличивался в числе, но от этого новых Галеонов почти не появлялось. Галеоны считались сильнейшими морскими единицами империи, страшнейшими врагами галер на большой воде и длинной дистанции, и управляли ими не абы кто, а лучшие, сильнейшие и опаснейшие вице-адмирал и адмирал.

По предположениям Аукай, по тем далеким силуэтам кораблей, к полуострову шла именно вице-адмирал. Судов было не много, они шли галсами, часто меняя направления, словно боясь налететь на рифы, которых за хребтом уже не было, и адмирал, с легкостью это поняла бы. Но вице-адмирал отличалась осторожностью и тем, что не особо заботилась об усталости матросов, при нужде не опасаясь загонять их до полусмерти.

— Если здесь Галеон, значит, будет и войско, думаю, гарнизон увеличат до тысячи. И это без торговцев, ремесленников, разведчиков — просто солдаты, маги и офицеры, — предупреждая, чтобы с Империей мы не расслабляли булки и, уж тем более, не позволяли мне покидать столицу (как будто я бы сейчас смог), — сказала Аукай, а после покинула нас уже спустя несколько часов после своего визита. Её работа, тайная игра на два лагеря, только начиналась, а моя… хе-хе, сука, да она чуть случайно не закончилась, бля… Капец, чувствую себя Че Геварой или Кастро, пережив это ебаное покушение. Почему-то набрался храбрости, грудь колесом, уверенно-хромая походка. Эй, бля, где там моя кубинская сигара, красный берет и горячая шлю… В принципе, последних тут в изобилии.

Не знаю почему, с прибытием имперских кораблей на душе моей стало спокойнее, веселей. Я верил, Стелле Марис можно доверять. Зря я ей чё ли заколку подарил? Пускай отрабатывает! Пока кокетничал с Гончьей, лялякал с Рабнир, ещё и по комнате передвигался, порядком утомился: настолько, что, упав на кровать и пропустив ужин, проснулся только на следующий день. Голодным, всё так же вялым, с ещё более ноющим, болящим, зудящим телом и членом на полшестого. Всё моё мужское с кровью что ли вытекло… Кое-как раскочегарившись, пережив ебучую смену повязок, бубнёж Марии, наведавшейся ко мне с утра пораньше. С закатом, переступая через все «нельзя», попробовал выйти на улицу. Встречавших оказалось много, некоторые, при виде меня, словно не веря, бормотали: «Всё-таки живой». Конечно, живой, бля, что думали, я лох какой-то — после первого покушения откисну⁈ Хер, всем нашим врагам на зло, выживу! Верну эту божественную дрянь, попавшую под дурное влияние, а после заживу жизнью шейха в блядо-гареме! Теперь, когда я знаю, что домой нам не попасть, что мы там все уже мертвы, можно отказаться от большей части мыслей и фантазий. Поговорить с девчатами, предупредить и, как-то вместе, уверенно двигаться вперёд. Мне, как правителю, ещё предстояло для каждой из них по мужу личному откопать, желательно молоденькому. Как устаканится эта возня на полуострове, через рынок куплю им мужиков-рабов и пусть ебутся! Сами себе выберут, воспитают, а дальше хоть трава не расти… и хуй тогда мужу-рабу скажут, что «я на тебя все лучшие годы жизни потратила»!

Поприветствовав толпу, рассказав о своём добром здравии и «хороших видениях», выразил всем ожидавшим рядом свою благодарность и разогнал к чертям собачьим по своим рабочим местам. Бездельники! У нас тут скоро торговцы Империи появятся, а на рынке всего пять палаток, в поселении не прибрано, в детском саде черти что, на кухне шаром покати! Беспредел и расхлябанность, товарищи, я требую реформ!

Короче, во все щеки, напихав всем, кому не попало, «добрых слов» за разгильдяйство и «лень», возвращаю поселение к привычному образу жизни. Чуть ли не матом гоню арию на защиту наших земель, на баррикады и помощь своим же товарищам. Слова мои оказались для многих в разы убедительнее слов Добрыни, хотя медоеды явно подняли бунт или объявили ему бойкот. Ни одна из них и с места не сдвинулась. Рабнир — их вождь, вождь оставался на месте, спокоен, и племя его пребывает в том же спокойствии. Со слов Гончьей, подобное поведение для медоедов почти не свойственно, мол, многие из них «совсем того» и опасны для общества. Да только рядом со мной и со своей хозяйкой Рабнир вели себя они тише воды, ниже травы.

И именно их спокойствие, предвзятость к ним федерации я использовал для наведения на улицах порядка, оживления рынка и проверки строительства своего будущего борделя. Пока мучился с бюрократией, потом валялся в постели с ножевыми, стройка успешно завершилась. Огромное по местным меркам здание с кухней, которую уже заняла тётя Вера, залой, в которой с радостью на скамейках и столах дрыхли кошки, а также с множеством комнат, в которых поселились наши десятники и сотники, было полностью построено и сдано в эксплуатацию. Оставался только один вопрос, какого хера они все там делали!!!

Почти вся федерация, в один голос твердила: «Таверна нам не нужна, отдельные комнаты лишь посеют раздор, семья должна жить в одном месте!» Ага, да, конечно, всё точно так, да только наоборот и случилось. Едва на горизонте стройки замаячили свободные комнаты, отделявшие старших детей от старых ворчливых бабок, как те под любым предлогом начали сваливать из дому. Занимать то, значение чего толком и не понимали. «Кровать есть, комната есть, даже шкаф есть… Я пришла первая — значит, и моё!» — утверждали самые тупые, но при этом сильные и гордые воительницы федерации, вынуждая меня прибегнуть к запрещённому приёму.

При помощи таланта к убеждению медоедов, собрав всех незарегистрированных жителей моей таверны, усаживаем их в столовой. После начинаю свою разъяснительную проповедь. В которой первый этаж называется этажом дружбы, этажом принятия (пищи) и знакомства (ну, тут без подтекста). Далее следовало объяснение по кухне, примыкавшей к первому этажу и той, кто больше других была достойна занимать все свободные помещениями на этом этаже. В отличие от второго этажа, стоило лишь мне заикнуться о тёте Вере и её комнате на первом — все, словно воды в рот набрали, единогласно, молча одобрили моё решение передать ей свободные помещения. Повар в этом поселении — вторая святая, и, что самое удивительное, даже двое старых седых и сморщенных самцов кетти и Чав-Чав, поселившихся на втором этаже, полностью поддержали моё решение. Сказав что-то типа «Наша хозяюшка достойна лучшего!» Я сначала это принял как мятеж, но тётя Вера, подойдя к двум старым, готовым её целовать во всех местах сморщенным старикам, быстро всё взяла под свой контроль и успокоила «горе-любовников». И без меня она их быстро выселила, кажется даже отшила.