В столице дела шли менее гладко. Количество населения стремительно росло, тема еды из дня в день становилась всё острее, пришлось даже мобилизовать армию для подготовки на следующий год пахотных земель. Рыбный сезон — когда на утро рыба, на обед рыба и на ужин тоже рыба — привнёс в поселение проблемы со здоровьем. Ох, и по «дристали» солдаты месяцок, но, как обычно, ситуацию исправила великий целитель, основательница первой социальной больницы, стюардесса Мария.
Жизнь наша шла своим чередом, два года — как один день. Появлялись повсеместно двухэтажные дома, лавки, расцветали хлопковые поля, и оборот торговли с империей рос невообразимыми масштабами. Императрица каждый месяц слала новые кораблями с мальчиками, обещанными в мужья нашим «небесным» девочкам. Они прибывали в порт, от которого в разные стороны росли улицы ремесленников и оружейников. А ещё вскоре мы должны были начать разработку первого рудника, из стали, добытой в котором, начнут изготавливать оружие, наше оружие, которым мы дадим отпор любому, включая Каолицию, грозившую нам из месяца в месяц вторжением.
— Говорят, через пару недель прибудет объединённая армия Каолиции, — застав меня на пляже у статуи, отлитой из бронзы, Катюша говорит: — Будут добиваться выдачи предательницы Глатческо.
— А что говорит сама адмирал? — оглянувшись, гляжу на Катю, облакотившуюся на статую Добрыни, задумчиво смотрящую в синеющую даль.
— Говорит, что слишком занята обучением сына и дочери, просит кого-то другого послать Каолицию куда подальше. — Смахнув с залысины статуи листик, садится рядом со мной Катя. — Ну и настрогал же ты детишек, герой-любовник.
— Сила такая, способность и покровительство Богини плодородия. Кстати, а у тебя как?
Катя, кладёт свою головку мне на плечо, печально произносит:
— Третий месяц, через шесть рожать, и, честно говоря, я до сих пор не поняла, как они отсчитывают свои сезоны.
Мы посмеялись с ней, я признался: сам так и не понял, сколько это в днях. Эти зверо-девочки обладали неким чувством, способностью чувствовать, когда завершается именно их сезон.
— Как Бессмертная, прогулки в окружении медоедов, пошли ей на пользу?
— Вчера свалилась в обморок, Мария говорит, из-за недоедания. Она слабеет, Лёша, может даже умирает.
— Это нормально для всех нас, и она должна это понять. Ну а после, как совсем ослабнет, мы, может, чего-то и придумаем. Распорядись, пожалуйста, чтобы сегодня вечером её хорошенько помыли, затем с Рабниром и Гончьей привели ко мне на «профилактические процедуры».
— Лёха… — пробубнила недовольно Катя. — Ты же знаешь, что Джорджу это не понравится…
— А? А-а-а-а… точно, блять, я всё никак не могу к его биполярке привыкнуть! — Стройность Гончьей, её забота, навязанная по моему приказу, влюбили здоровяка в длинноногую, лёгкую плоскозадую Гончью. Он нашёл свой типаж и теперь с радостью присматривал за нашими детьми. Подбивая клинья с целью попасть в «нашу стаю». Моя-то подружка его на хуй шлёт ещё за прошлые обиды, я тоже, ибо не фанат Шведских семей, а вот сестры Старейшины прям слюни по нему пускают. Текут по «Гиганту», как Ниагарский водопад обтекает всё, что под ним.
— Тогда попроси Лею сопроводить Бессмертную, а Гончьей предложи Джорджа познакомить с сестрой, которая на её должность все претендует. Скажи, если сможет сбагрить этого пе… боже, у меня даже язык уже не поворачивается его так назвать! Единственный человек, которому это место на пользу пошло! В общем, сведи Джорджа с кандидаткой, и предложи Гончьей отдать должность сестре, посмотрим, что получится.
Катя посмеялась, рассказала о «Нездоровом гареме», собирающемся в таверне из пенсионеров вокруг тётушки Веры, и о Первых межвидовых нудистских соревнованиях по пляжному волейболу, на которых разыгрывалось моё внимание.
Время, правила чужого дома, чужих мест размыли надуманные границы хорошего и плохого, правильного и неправильного. Мы жили, мы выжили в тропиках, научились тому, чему учили местные, местами переняли их обычаи, а местами и они с радостью стали копировать наше поведение. Мы, наконец-то, стали частью единого, чего-то большого и значимого, научились вместе проживать месяцы, наслаждаться недостатками друг друга. Турниры и театральные вечера, дни гастрономических изысков других культур и совместных вечерних музыкальных посиделок стали тем, чего каждый вечер ждали голодные до новых историй, событий умы. Мы строили, тренировались, работали и готовились каждый день, неделю, месяц, осознавая и предчувствуя — что вскоре вновь может грянуть гром.
Конец.
