Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

«Не может, — подумал Алексей, — Если так подходить к этому, то не может».

Он вышел из экипажа и, не обращая внимания на то, что дождь продолжал лить как из ведра, не открывая зонта, пошёл к дому. Войдя в прихожую, он сразу увидел мать.

— Алёша, — сказала матушка, поднимаясь с кресла, в котором сидела, явно ожидая, когда он приедет, — что произошло? На тебе лица нет! Да ты весь мокрый!

Она всплеснула руками и позвала слуг.

— Гости уже приехали, Алёша. Давай обсушись, переоденься и заходи в Зелёную гостиную. Мы ждём тебя!

Алексей кивнул, не в силах что-либо ответить, и опустив глаза вниз, посмотрел на лужу, которая натекла вокруг его ботинок.

Пока старый слуга Михаил помогал ему снять верхнюю одежду, он пытался привести мысли в порядок. И к стыду своему, даже не мог вспомнить имя тех, кого матушка позвала в гости. Знал только, что это смотрины, а вот имя невесты не помнил.

«Хорош! — пожурил он себя, — так увлёкся «своими делами» … Да даже не своими, а её! Что забыл обо всём на свете»

Примерно через двадцать минут, переодевшийся, умытый, Алексей вышел из своих комнат. Волосы у него ещё были влажные, немного темнее, чем обычно, но мужчину это не портило, наоборот.

Благодаря всё тому же Михаилу он «вспомнил», что в гостях у них сегодня был известный петербургский купец Василий Яковлевич Леонтьев с супругой Марией Ильиничной и дочерями. Старшая, Юлия Васильевна, и младшая, Надежда Васильевна. Обе уже ходили «в невестах».

У купца было два предприятия: ситценабивная фабрика, располагавшаяся на окраине Петроградской стороны, на Ждановке, и большой салотопенный завод у Московских ворот. Завод был недавно построен, но уже давал приличную прибыль.

Алексей подумал, что по капиталам, пожалуй, они были сопоставимы. Но у него было преимущество, у него в партнёрах была дворянская фамилия. Как только вспомнил про Фаину, сразу горячим комочком в груди снова начала ворочаться боль от её слов.

Алексей усилием воли привёл свои мысли в порядок и вышел к гостям, широко улыбаясь.

Девицы Леонтьевы были весьма миловидны, правда сильно похожи друг на друга. Только одна была чуть порумяней да повыше, дороднее, а другая, чуть помельче и немного более хрупкая.

Одеты были девицы по последней моде, но платья были довольно скромные, потому как там, где аристократкам дозволялось открытое декольте, у купеческих дочерей оно было украшено кружевами.

Алексей бросил взгляд на стол и понял, что матушка расстаралась. Подумал, что, наверное, кухня не уходила, наверняка всю ночь готовили. Но их кухарка всегда это делала с удовольствием.

Купец Леонтьев, завидев Алексея, встал, поприветствовал, пожал ему руку. Перекинулись парой-тройкой слов, про дела, про новый налог.

— Ну полноте вам о делах, — вмешалась матушка Алексея, вставая из-за стола. — Ещё поговорите потом. Садитесь, давайте откушаем. Алёша, мы тебя уже заждались!

— Спасибо, что подождали, дела были, — кивнул Алексей.

Почему-то старшая дочь поджала губы так, как будто бы точно знала, что за дела такие были у Алексея, что его задержали. И тут сам Василий Яковлевич спросил:

— А что за дела такие, Алексей Сергеевич?

— Партнёру своему помогал решить проблемы, — спокойно ответил Алексей.

— О как! Вы вступили в партнёрство? — удивился Леонтьев.

— Да, в не исключительное партнёрство.

— А за оплату малую? — усмехнулся Василий Яковлевич.

— Да, повезло, знаете ли. Зато теперь буду претендовать на звание поставщика Его Императорского Величества, — сказал Алексей, сам себя тут же мысленно отругав: «Почему не удержался?»

Глаза Леонтьева округлились.

— Да неужто? Что же, у вас в партнёрстве дворянская фамилия? — удивлённо уточнил он.

Но тут матушка Алексея снова вмешалась, видимо, ей не очень хотелось, чтобы фамилия партнёра Алексея, а тем более имя, прозвучало сейчас за столом:

— Полноте вам, господа. Давайте уже кушайте, стынет же всё.

Мужчины смущённо улыбнулись друг другу, пообещав глазами продолжить этот несомненно интересный разговор, и отдали дань еде, искусно приготовленной кухаркой Порываевых.

Никаких ограничений по этой поре не было, да и Медовый Спас ещё неначался, поэтому стол ломился от всяких деликатесов: тут была и рыбка, и мясо, и грибочки, и икра, и модные нынче овощные рулетики.

Алексей заметил, что девицы Леонтьевы тоже с аппетитом уплетали, а сидящая напротив них их матушка, дородная, белокожая, немного рыхлая женщина, пыталась глазами показать, чтобы они немного поумерили свой аппетит.

Алексею стало весело, и он решил помочь девицам, которые с удовольствием кушали закуски:

— Потрясающе вкусно! — воскликнул он, обращаясь к Агриппине Александровне.

Та зарделась, как будто бы сама готовила, а Алексей продолжил:

— Просто невозможно остановиться!

— Да, — с укором сказала ему матушка, — именно поэтому ты ездишь в свой «Донон».

— В «Донон», матушка, я езжу дела делать, встречаюсь с людьми, разговариваю. Но если я хочу вкусно поесть, то прихожу всегда домой.

Потом Алексей обратился к Леонтьевым:

— Но так вкусно я ем только когда матушка из Москвы приезжает.

Эта тема ненадолго отвлекла госпожу Леонтьеву от её дочерей, и они с Агриппиной Александровной стали обсуждать, какие рецепты нашли их кухонные мастера.

После двух перемен блюд настало время прогуляться. Алексей очень хотел пойти прогуляться с отцом семейства, с Василием Яковлевичем Леонтьевым, который тоже было шагнул в его сторону.

Да супруга Леонтьева быстро сообразила, что к чему, и, подхватив мужа под руку, повела его в сторону матушки Алексея.

А к Алексею приставили обеих дочерей, и Агриппина Александровна предложила Алексею выйти во внутренний двор особняка показать сад гостьям.

— Матушка, — тяжело вздохнув, сказал Алексей, — там ливень.

— Так вы на веранду выходите, воздух свежий, а под крышей не капает, — ответила матушка.

— А барышни не замёрзнут? — предположил Алексей.

Для барышень тут уже нашлись две шали, и Алексей в сопровождении двух девиц отправился на веранду. Поддерживать беседу он умел, получалось у него это всегда хорошо, но уже на второй минуте разговора он понял, что говорить с девицами Леонтьевыми ему решительно не о чем.

Судя по всему, по сложившейся купеческой традиции, то ли их не особо обучали, рассчитывая на то, что этим займётся муж, то ли сами они особенно не старались. И если старшая девица вообще как-то не способна была обсудить ни одну тему, то младшая, по крайней мере, была начитанная, правда, читала она в основном французские романы, но хороших авторов.

Алексей обсудил с ней один из романов Александра Дюма и так увлёкся, что начал высказывать своё мнение о героях. Но когда заметил в её глазах неприкрытое восхищение, то понял, что увлёкся он зря, поскольку на юную девицу совсем не собирался производить такой эффект, и быстренько свернул тему.

Когда наконец-то дошли до веранды, то и старшая смогла поговорить, о цветах. Очень ей нравилось, особенно в деревне, выращивать цветы.

Алексей, как представил, что вот всю жизнь так, либо о цветах, либо про Дюма, и его чуть не стошнило.

Поговорив о всякой ерунде ещё минут десять, он, пообещав необыкновенные десерты, заманил девиц обратно в дом.

Десерты действительно были необыкновенные. Он-то, даже если и не знал заранее, то полностью мог на матушку в этом вопросе положиться. Уже если основной стол был таким шикарным, то десерты должны были быть не хуже, чем в дорогой ресторации.

После того как гости уехали, матушка позвала его к себе. Он зашёл, сел напротив неё, улыбнулся.

— Ну что, Алёша, опять мимо? — спросила Агриппина Александровна, хорошо знавшая своего сына.

Алексей покачал головой:

— Не могу я. С ними же поговорить даже не о чем.

Матушка вздохнула:

— А зачем тебе с женой разговаривать? Супруга нужна, чтобы домашний очаг вести, детей рожать, мужа радовать. Посмотри, девки какие красивые. О чём ты с ними будешь разговаривать?