Красная дорама 3 (СИ) - Кащеев Денис

С этим словами «тигрокрыс» сделал короткий шажок вперед.

И я, и Катя неловко попятились — девушка при этом запнулась ногой о мою, и оба мы едва не упали.

Демон насмешливо ощерился — и сделал еще шаг. Мы снова отступили.

Так, с показной неспешностью, «тигрокрыс» и принялся нас теснить, пока мы с Кан не уперлись спинами в стену дворика — почти в том самом месте, где недавно разыгрался финал нашей с Чхве дуэли. Я невольно покосился на обезглавленное тело шаманки, а затем, шепнув спутнице:

— Держись за стену! — нагнулся — как смог быстро — и поднял с камней меч- хвандо.

Непроизвольно дернулся назад, чтобы снова подхватить начавшую было сползать по кирпичной кладке Катю, но оказалось, что это она не падает — а тоже тянется вниз за оружием. И через секунду в правой руке девушки оказался один из «близнецов» Чхве — левой Кан продолжала зажимать рану в боку.

— Что ж, вижу, это будет даже забавнее, чем я думал! — сардонически заявил на все это демон.

— Вот уж точно! — звонко раздалось внезапно где-то позади него.

Резко присев на задние лапы, «тигрокрыс» обернулся. Поднял глаза на голос и я: у открытых ворот стояла Ким Чан Ми.

На девушке был точно такой же кожаный доспех, как и у меня — судя по всему, надетый поверх алого чосонот. Но еще плечи Ким покрывал длинный плащ — оттенка небесной лазури, рабочего цвета ее матери- мансин.

В руках у Чан Ми было полутораметровое копье с широким листовидным наконечником, украшенное пучком кроваво-красных и васильково-голубых шелковых лент.

— А ведь могла бы жить… — в деланом сокрушении покачал головой демон — и без видимой подготовки метнулся к Ким.

Стремглав сорвавшись с места, я бросился вслед за «тигрокрысом» — хотя и понимал, что до дерзкой копейщицы тот всяко доберется раньше, чем я сумею его настичь.

Между тем, выставив перед собой острие своего оружия, Чан Ми уверенно, без тени робости на лице, шагнула навстречу врагу. Пара мгновений — и они с демоном оказались лицом к лицу. «Тигрокрыс» сделал вид, что собирается поднырнуть под нацеленный на него наконечник, а когда Чан Ми машинально чуть сместила тот вниз — наоборот подпрыгнул и попытался выброшенной вперед лапой ударить по копью сверху.

Но девушка оказалась к этому вполне готова. Слегка подавшись назад, она отдернула оружие — и как только когти демона рассекли пустоту, нанесла резкий укол, целя Полосатому прямо в крысиную морду.

В последний момент тот все же успел извернуться в полете, убрав голову в сторону — и копье ударило ему в плечо.

«Тигрокрыс» истошно заверещал. Затрещало ломающееся древко.

Ким отбросило далеко назад — почти вынеся за ворота и опрокинув на пятую точку. В руках у девушки осталось лишь метровый деревянный обломок — такое себе оружие — но сбитый в полете демон упал, а вскочив, с воем закружился на месте волчком, словно вовсе забыв об удачливой противнице.

А тем временем к месту их скоротечной схватки подоспел я. Меня «тигрокрыс» не проигнорировал — разом перестав крутиться, гоняясь за собственным хвостом, широко разинул пасть… И я вогнал свой хвандо ему прямо в глотку.

Да еще, как завещал классик, дважды там свое оружье провернул.

Демон захрипел. Челюсти его с лязгом сомкнулись на клинке меча — и, инстинктивно разжав стискивавшие рукоять хвандо пальцы, руку я отдернул. Полосатый покачнулся, но устоял — и, несмотря на страшную, по идее, рану, попер на меня, уже безоружного… В этот миг слева к нашему врагу подступила Катя — и, сама уже падая, ударом снизу вверх всадила клинок «близнеца» демону под брюхо.

Тело «тигрокрыса» сотрясла дрожь — и он завалился набок, прямо на распластавшуюся на камнях Кан. Сразу же конвульсивно дернулся встать — но не сумел. Яростно сверкнув напоследок, глаза его закрылись — и демона не стало. Во всех смыслах — тело полосатой твари сперва сделалось полупрозрачным, а затем и вовсе растворилось в воздухе без следа.

Звякнули высвободившиеся из нутра «тигрокрыса» хвандо, «близнец» и наконечник копья Чан Ми.

— Готов! — выдохнула Кан, силясь приподняться. — Уходим отсюда, пока ворота открыты!

Я шагнул к ней — но меня опередила Ким. Вдвоем с ней мы Катю подняли — и не столько повели, сколько поволокли к выходу.

— Ты-то тут какими судьбами? — спросил я у Чан Ми, уже на ходу.

— Когда ты выступил в Поход Смерти — меня будто вниз головой подвесило, — отдуваясь, ответила та. — И — ни туда, ни сюда. Это все из-за той нашей с тобой связи… Хорошо, мама была рядом. Она мне объяснила, в чем дело. Но вытянуть назад не смогла — только дальше протолкнуть получилось. Ну и вот… Так что моей заслуги тут особо и нет!

— Все равно — спасибо, — усмехнулся я. — Если бы не ты — нам бы с Катей конец!

— Пожалуйста, обращайся, — ответила мне Ким теми же словами, что услышала от меня в подземелье. — Кстати, чуть не забыла! — встрепенулась тут она. — Мама просила передать — от майора Хана: тебе уже можно ехать домой!

— Ким Чжу Э очнулась?

— Деталей не знаю. Но в Пхеньяне вчера стреляли. А сегодня к нам приходил товарищ майор и сказал: все в порядке, пора…

Под эти ее слова мы проследовали через ворота — и углубились в туман. В котором вскоре и расстались — возвращаться в бренный мир каждому из нас троих предстояло собственным путем.

47. Вопросы современной медицины

— Это тот самый прокол точки Лань-Ши Чжи? — полюбопытствовала Катя Кан, показав глазами на мою обклеенную с обеих сторон пластырем кисть.

— Ну да, — кивнул я.

— И как, болит? — осведомилась девушка.

— Да так, — неопределенно пожал я плечами. — Дергает иногда…

Возможности подлечить себе руку «по-шамански» у меня пока не было — все из-за блока на вознесение сознанием. Я предполагал, что после четвертой услуги его снова не избежать, и, хотя точно в этом уверен и не был, прогуляться духом к границе тонкого мира не поспешил — чтобы ненароком не застрять «в полупозиции» и не беспокоиться хотя бы о том, что внезапно могу покинуть тело, рискуя «потеряться».

А затем и Катя подтвердила, что блок не мог не установиться. Причем, блок длительный — если после первой услуги частичное его снятие произошло уже через два часа, после второй — через четыре, после третьей — через восемь (правда, в тот раз я этого не проверял, предусмотрительно от вознесения сознанием воздержавшись), то тут речь шла даже не о шестнадцати часах (как можно было бы предположить) — вероятно, минимум о паре суток.

Впрочем, точного срока ученица мудан и сама не знала.

С Кан я связался вскоре после возращения в бренный мир. Напрямую воззвать к ней я не мог — все из-за того же блока — но еще с прошлой поездки помнил ее телефонный номер. Который и набрал — признаться, без малейшей уверенности, что дозвонюсь.

Но Катя ответила. Не сразу, слабым голосом — да еще и сказала, что немного занята: допрашивает с пристрастием китайца, дежурившего в квартире. Но выказала живую готовность встретиться со мной приблизительно часа через два. Я предложил через три: время было уже ближе к полудню, а в 13:00 у меня было назначено совещание в чимчильбан с Джу и Лим — для детального обсуждения плана эвакуации Мун Хи. Моя собеседница согласилась.

И вот теперь мы с ней сидели в кафешечке на окраине Сеула, чинно попивали кофе и беседовали.

— Дайте, пожалуйста, вашу руку, — попросила девушка в ответ на то мое «да так». У самой у нее лицо было бледным и осунувшимся, белки глаз — сплошь в алых прожилках, но держалась Катя бодро, нет-нет да улыбалась — иногда даже просто так, без видимого повода. Не иначе — просто радуясь жизни.

Я протянул ей через столик поврежденную кисть.

— Я это сниму? — показала моя собеседница на пластыри — и, не дожидаясь ответа, их содрала. После чего мягко заключила мою ладонь в свои.

Руку мне тут же опалило, словно огнем — вынудив меня слегка поморщиться.

— Ой, простите, — не отпуская ее, пробормотала Кан. — Не сообразила предупредить, что может быть немного больно. Просто с этой точкой Лань-Ши Чжи — шутки плохи! — принялась объяснять она. — Если сразу как следует не обработать прокол, может начаться воспаление — особого рода, убивающее дар. Но еще не поздно, сейчас я все сделаю!