Обойдя и критически осмотрев свое художество, инспектор поправил один завиток и приглашающе махнул мне рукой:
– Вот на этот угол вставай или садись на пол, как тебе удобнее.
Я решила, что лучше сесть.
Инспектор встал сзади, положил ладонь мне на макушку. Затем что‑то сказал, и свечи вспыхнули сами собой, огонь будто выплеснулся и потек по меловым линиям жидкой лавой. Инспектор продолжил говорить. Низкий бархатный голос действовал успокаивающе.
Я поймала себя на том, что разум туманится. Хотела сосредоточиться, не дать себе уплыть в эту дрему, но тут же спохватилась, поняла, что сопротивляться как раз не нужно.
Я ведь доверяю инспектору?
Да полностью! Он лучший человек на свете, хоть и бессердечный. И вполне компетентный чародей, что бы там по этому поводу ни думали некоторые злые колдуны.
Ответив так, я тут же провалилась в уютную бездну сна без сновидений.
* * *
Я открыла глаза. Огляделась по сторонам.
– Где я? И что со мной?
Сверху нависла трудноразличимая тень. Я моргнула пару раз и смогла рассмотреть инспектора.
– Что последнее ты помнишь? – спрашивал он, и в голосе его было столько тревоги и озабоченности, что мне на мгновение стало страшно.
Что тут, черт возьми, случилось?! Я постаралась припомнить.
– Колдун отвел нас в какое‑то странное место через портал. Там была какая‑то жуткая расщелина, а в ней… – я подняла на инспектора извиняющийся взгляд. – … билось ваше сердце.
Я попыталась вспомнить, что же дальше, но не смогла. Черная пелена – и все.
– Да‑да. Это зрелище так тебя впечатлило, что ты упала в обморок. И вот только сейчас пришла в себя…
Я посмотрела в окно. Уже совсем стемнело. Долго же меня не могли привести в чувство!
– Знаешь, что, – сказал вдруг инспектор. – Нам нужно кое‑что обсудить.
Он окинул взглядом комнату, поморщился, словно нас мог кто‑то подслушать.
– Только давай не здесь.
– А где? В торговом зале?
– Нет! – он отчаянно замотал головой, – Ни в коем случае! Выйдем прогуляемся.
– Прогуляемся? По лесу?
Моему удивлению небыло предела. Что же такое тут произошло, пока я валялась в обмороке? И с чего вдруг вообще вздумала терять сознание?
Сердце инспектора, конечно, произвело на меня некоторое впечатление, но не настолько же!
– Пойдем скорее, – поторопил меня он.
Между прочим, мог бы с большим трепетом относиться к коллеге, которая только что валялась в отключке. Водички предложить, а лучше сладкого чая. Нет же, тащит в темный лес. Никакого понимания.
– Да иду я, иду – сказала я, поднимаясь с пола.
Лепестки, свечи… Что же он тут устроил, пока я была без сознания? Ох, дорогой граф, вы себе даже не представляете, сколько у меня к вам вопросов!
Глава 33
– Ну, признавайтесь, – я вперила в инспектора самый пронзительный и укоряющий взгляд, на который только была способна.
– В чем признаваться? – он сделал вид, что не понял.
Я только махнула рукой.
– Не могла я так долго проваляться в обмороке. Вы нарочно какими‑нибудь чарами меня отключили, чтобы я не мешала. А сами сговорились с бароном отдать ему нашу лавку, вместе со всей магией и колдовством. Так было?
– Да с чего ты взяла?
– А с того! Ни один нормальный человек в обмороках весь день и полночи лежать не будет. Стало барышне дурно, ей веточкой у лица помахали – она и пришла в себя. И обязательно в объятиях какого‑нибудь красавца, а не черт знает где черт знает когда.
– К тому же не просто так вы меня на разговор из дому потащили. Очень сомневаюсь, что причиной тому свежий воздух, пение кузнечиков и восхитительный диск луны. Явно же хотите сказать что‑то такое, о чем лавке лучше не знать. А что это еще может быть?
Он тяжело вздохнул.
– Какая ты у меня догадливая. Действительно, лавке лучше не знать. Да только я сдавать ее колдуну не собираюсь. Наоборот, пока ты валялась в своем глубоком обмороке, – слово «глубоком» он почему‑то выделил голосом, – я придумал, как нам с этой ситуацией справиться. Вот об этом я и хочу рассказать.
Он еще что‑то там говорил, но мысли мои были бесповоротно заняты этим «глубоким» обмороком. Что же он имел в виду? Я вспомнила, что очнулась рядом со свечами, лепестками и какими‑то знаками. Нет, он точно проводил какой‑то ритуал, а для выведения барышни из обморока, пускай даже самого глубокого, все это, насколько мне известно, не используется…
– Я все поняла, – проговорила я медленно, перебив инспектора на полуслове. Кажется, он вещал что‑то о каких‑то пробках, но я толком не услышала.
– Что ты поняла? – вскинулся он.
– Поняла, почему я так долго была в отключке. Я вовсе не в обморок упала. Я, наверное, в эту самую яму с сердцем и рухнула. Вы меня оттуда достали, но было уже поздно. Я была окончательно и бесповоротно мертва.
– Что? – вытаращился на меня инспектор.
– Ну да. Вы, разумеется, поспешили доставить меня в лавку, провели какой‑то ритуал, подняли из мертвых и теперь я ходячий мертвец. Так и было, да? Вы это имели в виду, когда говорили «глубокий обморок»? Именно так, с ударением на первое слово. Естественно, если я умерла, куда уже глубже? Признавайтесь, я – ходячий мертвец?
– Да какой из тебя мертвец? Мертвецы так не тараторят! Вот пощупай себя, ты же теплая. Горячая, можно сказать.
И видимо, чтобы показать мне пример, инспектор меня тщательно ощупал. От такой фривольности я, конечно, прибалдела и даже не стала выяснять, теплая я, горячая или уже источаю могильный холод.
Он тоже быстро понял, что делает что‑то не так и быстро одернул руки. На всякий случай даже спрятал их за спину. Да уж, неловко получилось…
– Так ты будешь слушать про пробку? – смущенно буркнул он наконец.
– Про какую еще пробку?
Эта часть нашего разговора как‑то совершенно от меня ускользнула.
– Сосредоточься, пожалуйста, – нахмурился граф. – И выслушай, что я хочу тебе сказать.
Я понимающе кивнула. Конечно, нужно выслушать. Наверняка он хочет сказать что‑то важное. Только вот…
– А может это какая‑то серьезная болезнь? Все‑таки для обморока слишком долго…
– Хватит! – рявкнул он. – Никакая это не болезнь. Просто… это такое влияние червоточины. Если кто упадет при ней в обморок, будет лежать там долго. Ты еще быстро в себя пришла, обычно по двое, трое суток народ в себя не приходят. И единственная причина, почему ты так быстро справилась с его пагубным влиянием – это твое отменное здоровье, как физическое, так и психическое. Я продолжала смотреть на инспектора с подозрением. Очень уж было похоже, что все это он выдумал вот прямо сейчас, в эту же секунду. Но, как говорится, «какие ваши доказательства». О природе червоточин мне было неизвестно ровным счетом ничего, а спорить в отсутствии аргументов – так себе развлечение. Мне не нравится.
– Ну так что там у вас за пробка? – спросила я.
Инспектор тяжело вздохнул.
– Наконец‑то. В общем, пока ты прохлаждалась в своем обмороке, я придумал отличную идею как спасти лавку и магию. Нужно просто, чтобы ты затребовала у своего сундука специальную магическую пробку для затыкания таких вот червоточин.
Я задумалась. А ведь действительно, хорошее решение. Тем более, что выпрашивать у сундука всякие разные специфические штуки у меня в последнее время неплохо получается.
– Очень даже может быть, – с энтузиазмом кивнула я. – Все‑таки отличная идея пришла в вашу светлую голову. Можете же иногда, когда хотите.
Инспектор отчего‑то смутился.
– А вот наш колдун так не считает.
– Что? В самом деле?
– Да‑да. Поднял меня на смех. Сказал, не мелите, мол, чушь. Никогда в жизни ни одна магическая лавка не выдаст ничего такого, чего нет, во‑первых, в ассортименте, а во‑вторых, в списке разрешенных товаров.
