За магическим прилавком. Дилогия (СИ) - Черная Мстислава

– Что? Да что бы он понимал? – возмутилась я.

Резонно, между прочим, возмутилась. Мне с легкостью удавалось и то, и другое.

– Вот‑вот, я ему то же самое сказал.

– А я? Я что сказала? – на всякий случай решила прощупать обстановку я.

– А ты сказала… – тут он запнулся и посмотрел на меня недобро. – А ты во время этого разговора спокойно лежала в обмороке и ничего не сказала. Люди в этом состоянии обычно крайне неразговорчивые, даже такие болтливые, как ты.

Я вздохнула. Не удалось его подловить. Хотя вот я сердцем, и не только сердцем чуяла – что‑то с этим обмороком не так.

– В общем посмеялся надо мной колдун и ушел, уверенный в том, что ни черта у нас не получится.

– Ну это мы еще посмотрим! – я решительно направилась к двери.

– Эй, постой! – остановил меня инспектор. – Давай еще раз. Ты же понимаешь, что нам нужно?

– А что же тут не понять? Универсальная пробка, затыркиватель для любых червоточин! – отрапортовала я.

– Вечная, – добавил инспектор. – Чтобы если и затрыкивала, то навсегда.

– Угу, – кивнула я и устремилась к двери лавки.

Все‑таки ночной лес – не самое уютное место на свете.

Но инспектор снова меня остановил.

– И вот еще что. Когда мы с колдуном спорили, он обмолвился, что никаких денег за такую штуку не пожалел бы.

– Еще бы, – усмехнулась я, вспомнив, каких трудов стоило барону продлевать существование этого мира.

– Так что скажи сундуку, что у нас есть отличный покупатель.

Глава 34

Я открыла дверь лавки и придержала ее для инспектора. Обернулась, ожидая. Но он махнул рукой.

– Нет, сама иди. А я, пожалуй, еще прогуляюсь, – он огляделся по сторонам. – Погода хорошая, луна вот…

Я проследила за его взглядом. Но ничего хорошего не обнаружила. Погода, конечно, стояла теплая и безветренная, но уютным местечком для прогулок она этот лес не делала. А уж луна и подавно придавала окружающему вид мрачный и мистически потусторонний. Впрочем, почем мне знать, может вид собственного сердца, а потом еще и мой обморок разом произвели на инспектора такое сильное впечатление, что ему теперь позарез нужно прогуляться в одиночку по свежему воздуху. А что обстановка этому не слишком благоприятствует, так он ее не выбирал, пользуется тем, что есть. Я решила махнуть рукой на его странности, в конце концов, были у меня дела и поважнее. Одним махом утереть нос неприятному колдуну и решить нашу проблему с лавкой – что может быть лучше? Это инспектор и правда здорово придумал.

Я вошла в лавку, прикрыла за собой дверь, быстренько переобулась в тапочки и направилась к сундуку.

– Делать вам больше нечего, только по темноте гулять, – подал голос откуда‑то снизу Коляшка.

Я бросила взгляд на его аквариум. Странно, абсолютно целый. А ведь уходя, я точно видела там трещину. Видимо, инспектор времени даром не терял пока я в обмороке валялась. Вон как в лавке прибрано, просто идеальная чистота. как будто никакого магического боя здесь не было. Вот уж не знала, что у графа такие способности к уборке. А казалось бы, откуда? Хотя кто его знает, может вопреки указаниям колдуна все‑таки воспользовался магией.

Все это было даже немножко обидно. Получается, пока я валялась в обмороке, он вместо того, чтобы хлопотать и приводить меня в порядок, драил торговый зал? Что‑то раньше я за графом такой страсти к чистоте не наблюдала.

– Страшно в лесу ночью. Вы, конечно, поболе чем я будете, а все равно страшно. А вам все в избушке не сидится. Знаете же, что со мной приключилось, а все равно идете.

– А что с тобой приключилось? – удивилась я.

Коляшка несколько секунд буравил меня долгим недовольным взглядом, а потом махнул рукой.

– Как хотите. Нравится из себя блаженных строить – так и пожалуйста. Да только имейте в виду: погибнет лавка – все погибнем.

– С чего это вдруг ей погибать? – пожала плечами я.

Коляшка тоже говорил что‑то странное. Ну да мало ли что тут у них случилось, пока я в обмороке была. Мне тут важнее пробку у сундука выдурить. Самую обычную пробку для червоточин.

– Не до тебя сейчас, – отмахнулась я от Коляшки. – Мне надо товар один добыть, на который у нас очень уж хороший покупатель есть. Богатый да щедрый. Ничего за эту штуковину не пожалеет, цену можно выставлять любую. Уверена, уж у нашего‑то сундука такая вещица точно найдется!

Я нарочно обращалась не к сундуку, а к Коляшке. Знаю, подслушанному разговору веришь куда больше, чем тому, что напрямик сказано. Но теперь, когда покупатель был обозначен, я все‑таки развернулась к главному поставщику товаров.

– А добудь‑ка ты мне, сундук, такую вещицу.

Я подробно описала все, что нам требовалось от пробки. Про вечный срок годности тоже не забыла. И закончила ободряющим:

– Уверена, ты справишься!

Я говорила чистую правду. Уж если сундук несуществующий каталог всех колдунов мира раздобыл, что ему какая‑то там пробка? Тьфу.

Я открыла крышку и сначала разочарованно выдохнула. В сундуке ничего не было. Или все‑таки было? Что‑то там мерцало. Присмотревшись хорошенько, я увидела ее, пробку. Черную, как ночь и не очень‑то похожую на пробку, как я ее себе представляла. Скорее черный кирпич или даже брикет, на ощупь теплый и слегка пружинящий под пальцами. Представить, как именно им закрыть червоточину я не смогла, но к счастью сундук об этом позаботился и в дополнение выдал инструкцию, правда написанную значками и пиктограммами, а не понятным человеческим языком, но ведь и не мне ее читать, а обладателям академического магического образования. Меня же заинтересовала цена.

Я осторожно покрутила пробку в руках. Ничего себе, целых четыре тысячи четыреста сорок четыре гульденов! Да уж, похоже, тут решили колдуновы закрома не беречь. Ну и ладно, так ему и надо. Я быстренько черкнула ценник, поставила пробку на одну из опустевших полок, приложила инструкцию. Красота!

И все равно было как‑то обидно. Я кажется, только что мир спасла, а никаких аплодисментов и оваций. Даже инспектор где‑то шляется и мой подвиг не засвидетельствовал.

Стоило мне так подумать, как дверь распахнулась и инспектор оказался на пороге.

– Неужели получилось? – изумленно вытаращила глаза он.

Я пожала плечами.

– А что, не должно было?

– Что ты, конечно должно! Все, абсолютно все, как и должно быть… – и совершенно нелогично добавил: – Я считаю, это нужно отпраздновать.

Ну отпраздновать я никогда не против. Тем более что сейчас и правда было что – в конце концов, эта похожая на кирпич штука заткнет червоточину, убережет этот мир от исчезновения и даже лавку уничтожать не потребуется…

Инспектор жестом пригласил меня в свою комнату. Правильно: его скатерть гораздо щедрее.

Я распахнула дверь и настороженно осмотрелась. Магический рисунок все еще был на полу, как и огарки свечей, и россыпь лепестков. Их вид вызывал у меня внутреннюю тревогу, ощущение неправильности. Инспектор устроил в торговом зале грандиозную уборку, а в своей комнате не прибрался…

Заметив, куда я смотрю, инспектор подошел к окну, открыл створку и щелчком пальцев поднял легкий ветерок, закруживший лепестки и унесший их прочь. Закрыл окно, затем бросил на пол тряпку и неаккуратно, зато очень быстро стер значки и линии. Смотреть стало не на что, подозрений стало больше, но я решила, что сейчас неподходящий момент, чтобы продолжать расспросы.

Чтобы там ни было с моим обмороком, повод отметить победу у нас действительно есть.

Устроившись за столом, я принялась ждать праздничного пира.

Инспектор взмахнул скатертью и сделал заказ:

– Дай‑ка, дорогуша, нам чего‑нибудь особенного! Повод есть!

Я замерла в ожидании. Инспекторова скатерть и без таких просьб выдавала очень даже богатый ассортимент всякого вкусного. Что же сейчас будет?

Однако вместо праздничного пиршества на столе появилось нечто… На вид похоже на молекулярную кухню: вроде бы красиво, но странно и пробовать не тянет. Над пиалами поднимался фиолетовый дымок, сквозь который было видно розовую жидкость с темно‑синими кристалликами, на одной тарелке лежали прозрачные, словно стеклянные, ракушки, и внутри были видны улитки, на другой тарелке нас ждали разноцветные кубики, сложенные друг на друга пирамидой. Наконец, главное блюдо представляло из себя морской пейзаж: густая пена имитировала волны, бежевая крошка играла роль пляжа, а дальше была мелко нарубленная зелень – единственное, что у меня хоть как‑то ассоциировалось с продовольствием. Но жевать зелень без ничего – нет уж, увольте!