Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей

Ладно, поближе к столу передвинуть удалось, и пусть себе лежит. Скажем, упал. Несомненно, ветром сдуло.

Стена? А что стена? Ну да, нецелая отныне, ну так и что? Вон в Риме, так и вовсе развалины стен стоят, это же никого не волнует, наоборот, народ любуется. История, мол, следы времени. Правда, тем развалинам тысяча лет, ну так здесь и повреждений меньше. Все справедливо. А кто не согласен, может катиться вплоть до Австралии, там вроде консульство открывать собрались.

Так, еще бокал вина, и можно открывать дверь. В конце концов, ну выпил вчера человек лишнего, загулял, с кем не бывает.

Оказалось, с кем-то не бывает. Ситуация разъяснилась вскоре после обеда, но так, что надолго стала, пожалуй, самой популярной сплетней во всех европейских посольствах Стамбула.

Эти посольства, как и галлийское, работали с понедельника по субботу, а воскресенье добрые последователи Спасителя начинали с молитвы в немногих церквях, кои просвещенный султан дозволил построить в своей столице. Затем отдыхали, как завещал Творец после создания этого мира.

Но ни одно посольство не может обходиться без местных. Уборщики, конюхи, помощники повара — без них работа встанет намертво. Но местные следуют своей вере, и свои храмы посещают по пятницам, как завещал их главный Пророк. Лишь после службы возвращаются к своим обязанностям.

Вот эти-то местные сотрудники и рассказали своим европейским приятелям, что новый первый секретарь посольства с супругой были на пятничной молитве! Причем не из любопытства, а именно молились, строго придерживаясь установленного Пророком порядка. Он, как и положено, внутри храма, она — снаружи, вместе с другими женщинами. С ума сойти!

Весть шустрой змейкой промчалась по посольству, заглянув во все уголки, не оставив незатронутым никого. А после — по всей столице! Еще бы, второе лицо посольства одной из главных европейских стран поклоняется Всевышнему! Вместе с женой! Хотя кому еще может поклоняться жена правоверного последователя Прощающего грехи?

Но это все было позже, а первым скандальную новость узнал, как и положено хорошему начальнику, господин посол, к которому виновник прибыл с докладом о причине отсутствия на рабочем месте. Вот он стоит, пухленький такой, безобидный. Смотрит взглядом ясны-ым, почти как у святого праведника. Даже прослезиться можно, если забыть, что виконт д,Оффуа, вообще-то, выпускник академии Клиссона, а стало быть диверсант, и руки в крови запачкал как минимум по локоть.

— То есть я правильно понимаю, что по пятницам вы решили манкировать служебными обязанностями? — Яду в голосе посла было не меньше, чем в зубах кобры.

Не помогло, взгляд виконта остался столь же безмятежным, а голос невозмутимым.

— В Париже мне именно это и было согласовано. Со своей стороны заверяю, что на исполнении моих обязанностей и ваших поручений, когда такие последуют, это никак не скажется.

Заверяет он… знать бы еще, какие у него обязанности и что ему можно поручать — в полученных из Парижа инструкциях об этом ничего не сказано. Мол, направляется вам в помощь на должность первого секретаря посольства. Второго первого, между прочим. И вот у того, первого первого, работающего здесь уже три года, дел невпроворот, ну так это у того, седину и лысину заработавшего на дипломатической работе.

А этот молокосос? За двадцать пять лет научился людей убивать и пытать.

Посла передернуло при воспоминании о посещении в молодости камеры пыток — жуткое зрелище. И хоть самого не пытали, лишь задали несколько вопросов о начальнике, заподозренном в шпионаже, но память о страшных креслах, блоках и щипцах, аккуратно расположенных в углу комнаты, осталась навсегда. Как и доносившиеся откуда-то вопли, долго снившиеся потом по ночам.

Кстати, начальник тогда все-таки исчез. Как, почему и куда — до сих пор неизвестно.

Д,Оффуа, конечно, не палач, но науке этой наверняка обучен и при необходимости применит свои умения без колебаний, тут нет ни малейших сомнений.

С другой стороны, в каком еще европейском посольстве вторым лицом служит единоверец самого султана? Да и всех его подданных заодно. Расклад действительно интересный, надо хорошо подумать, как его разыграть.

— Я вас понял, виконт. Надеюсь, дело свое вы быстро наладите, заработаете авторитет у местных вельмож. Они, конечно, люди своеобразные, но единство веры… общность взглядов… Я, например, до сих пор десятой дорогой обхожу район Курукпазары, но, возможно…

«Что⁈ Он про рынок рабов! Этот сарыбас, белоручка, за всю жизнь заработавший одну мозоль, и ту на заднице, смеет говорить такое⁈» — То ли кулак д,Оффуа непроизвольно сжался, то ли взгляд сверкнул уж слишком выразительно, но господин посол поспешил отыграть назад.

— О, нет-нет, друг мой, поверьте, я не имел ввиду ничего такого… но, согласитесь, направляя вас сюда, в Париже наверняка учитывали вашу… гм-м… нечасто встречающуюся в Европе веру.

— Господин посол, позвольте пояснить. Я также, как и вы, ненавижу работорговлю. Дипломатом я стал по воле случая, а так мне пришлось повоевать во славу Галлии, и, если среди моих противников не было османов и прочих азиатов, так это исключительно из-за мирного нрава нашего короля. Но если потребуется… В общем, я в полном вашем распоряжении.

Уф-ф, кажется пронесло.

— Рад слышать. — Посол встал из-за огромного, украшенного тонкой резьбой дубового стола, подошел к собеседнику и примиряюще улыбнулся. — И вот вам первое поручение — подготовиться к представлению реис уль-кюттабу, главе местного департамента внешних сношений. Через две недели. Вопросы есть?

— Нет, все ясно. Церемония известна, в Париже меня к ней подготовили.

Серьезно? Хм-м. Кажется кто-то наверху делает ставку на этого молодца. Знать бы еще кто и какую.

— Рад слышать. И последнее по счету, но не по важности. Слуги. Традиционно их набирают из местных. Сейчас у вас служат мои. Не единственные, но все же их нехватка ощущается. Надеюсь, что скоро они вернутся к прежним обязанностям. Вы меня поняли?

Так-то, поторапливайся, походи по коллегам, поспрашивай, а уж я сумею подсунуть тебе нужных людишек. Которые будут подробно рассказывать обо всем, чем ты живешь. Вначале местной контрразведке, тут никуда не деться, но потом обязательно мне, очень-очень подробно.

— Разумеется, господин посол.

— Ну вот и слава богу… или э… как у вас правильно?.. Короче, хорошо, не задерживаю.

Кабинет Великого визиря Османской империи

— Что еще?

Только так. Спросить зло, стоя спиной, и резко бросить на стол свиток. Лишь аш-Шайтан знает, кто и что там написал, но упал он эффектно, снеся по дороге пенал для остро отточенных перьев, которые, в свою очередь, живописно порхнули на пестрый ковер. Да уж, неудовольствие неурочным визитом реис уль-кюттаба выражено ясно и, надо отметить, красиво. Элегантно, как говорят гяуры.

— Получена важная информация о муже принцессы Делал.

О, Всевышний, за что ты мучаешь мелкой суетой?

— У него вырос хвост? Или рога? Или он отказался от жены ради смазливого мальчишки? Это ты называешь важной новостью?

Повернуться? Полюбоваться на растерянную или испуганную физиономию? Кстати, интересно, какая она у него сейчас?

Нет, все же рано, пусть еще понервничает, дойдет, как пилав под крышкой.

— А… э…

Хорошо-хорошо, подождем еще чуть-чуть.

— Он оказался нашим единоверцем.

Что⁈ Только спокойно, не потерять величия, не потерять лица. Величественно, с достоинством повернуться.

— То есть в посольстве гяуров на второй… третьей… Иблис, запутался в твоих первых-вторых, короче, на ключевой должности служит последователь Всевышнего? Я правильно понял?

Реис уль-кюттаб аккуратно, так чтобы не заметил визирь, облегченно вздохнул. Слава Хранителю, представление окончилось, можно и обсудить проблему. А то все эти позы, жесты и броски, к которым все давно привыкли, надоели уже, честное слово. И ведь никуда не денешься, стой и изображай то страх, то растерянность, а то и простофилю, не знающего, как отвечать на простейшие вопросы.