Резкий поворот (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

— Коробейников? — Встрепенулся Андрэ. — Он все-таки доигрался с темной магией?

— Скорее всех переиграл… — Медленно, буквально по буквам, произнес отец Федор, глаза которого медленно лезли на лоб, а лицо стремительно бледнело. — Вообще всех…Это копия официального послания из Парижа. От самого деспота. Он поздравляет великого владыку воздуха и ветра, архимагистра Святослава, владыку Больших Грибов и магистра Коробейникова по прозвищу Путешественник…

— Архима…Кого⁈ — Андрэ подался вперед так, что чуть не вывалился из своего инвалидного кресла. — Святослава⁈ Из Больших Грибов⁈ Полного Дыка⁈

— Ну, тут написано: «Святослава владыку Больших Грибов». И я знаю только одного аэроманта Святослава из Больших Грибов. Того самого, который вечно ошивался с этим мерзавцем Коробейниковым. — На подкашивающихся ногах отец Федор дошел до ближайшей горизонтальной поверхности, которой оказалась маленькая алхимическая горелка и уселся прямо на её единственную конфорку. — Видимо этот речевой оборот использован потому, что французы даже представить себе не могут, будто в имени этого Святослава подразумевается не какая-то провинция или хотя бы отдельная территория в составе другой губернии, а просто никому не интересная дыра, где родился этот…Архимагистр.

— Но…Но это же бред! Полный бред! — Андрэ упорно не хотел верить своим ушам. — Ладно еще Коробейников мог бы младшего магистра получить, демонологи они всегда в официальные ранги толком не укладывались, и если были достаточно хитрожопыми и притом живыми, то могли быстро набрать силу…Но Полный Дык — архимагистр⁈ Эта дубина стоеросовая, которая двух слов связать не сможет⁈ Крестьянин сиволапый, которого в Североспасском магическом училище букварем пытали, когда я уже истинного мага получил⁈ Наверное, это какая-то ошибка!!!

— Французская разведка считается второй в мире, уступая только английской, с которой ей и приходится чаще всего конкурировать. — Счел необходимым заметить несколько экстравагантный целитель, который так никуда и не ушел. — Что-то по мелочи слуги деспота конечно могли напутать…Но в их работе за серьезные ошибки убивают не враги, так начальство, и те, кто работает непосредственно с Владыкой Парижа, по крупному уже не ошибаются. И, кстати, про непонятно откуда взявшегося архимагистра-воздушника, которого как раз Святославом зовут, я уже слышал чего-то краем уха. Вроде бы Чернявица, который в Индию был направлен, он на дуэли убил. Но это не точно.

— Коробейников как раз в Индии должен быть…Боже…Значит это не ошибка…А я ведь этому Святославу столько раз взыскания назначал, чтобы отвечал как положено. И не бесил… И для порядку просто… — Дрожащими руками отец Федор вновь поднес к глазам копию документа, пришедшего из министерства иностранных дел. — И Коробейникову тоже иногда перепадало, пусть и поменьше, поскольку эта хитрая бестия почти всегда выкручивалась…Значит, они оба были чернокнижниками, только самый умный под совсем тупого косил…И теперь обе эти сволочи — высшие маги⁈ А сам деспот Парижа поздравляет этих двоих с их героическим и единоличным закрытием врат преисподней…

— Тех самых, что открылись и сразу же захлопнулись с громким стуком, который почувствовал весь мир? — Переспросил Андрэ, который видимо все ещё не до конца верил в происходящее.

— Ну, другие вроде пока стоят, — пожал плечами его лечащий врач, почесывая подбородок окровавленной пятерней. — Если бы это было не так, то по крайней мере мы с твоим дядей бы точно почувствовали…Мне вот больше интересно, почему единоличным-то? Они чего, вдвоем против всей Канберры воевали?

— Поздравляет с полным уничтожением Канберры и близлежащих территорий… — Продолжал читать послание из далекого Парижа священник, игнорируя своего старого приятеля, отнюдь не добавляющее ему душевного спокойствия. Ибо отец Федор знал, что под руководством магистра Чернвявица куда-то за рубеж был отправлен как бы флот…Но флот этот был такого качества, что скорее представлял из себя летающие дрова. И укомплектован теми, кого не жалко. Спрашивали у него заглянувший по случаю на огонек представитель Священного Синода, нет ли в команде язычников и смутьянов, которых можно без вреда отправить совершать подвиги…Скорее всего — в один конец. Выполнят они свою задачу и нанесут чувствительный удар британцам, значит молодцы. Ну а нет, так никому их не жалко… — Близлежащих территорий…Гм? Это с предместьями?

— Я бы сказал — с большей частью района, где та Канберра стояла, — поправил его с нервным смешком Андрэ. — Во всяком случае, когда нам ударом стратегической магии пытались Рязань смести, то во французских газетах как раз писали: «была затронута столица Рязанской губернии и близлежащие территории». Сама Рязань-то уцелела, а вот городки, которые были от нее на расстоянии километров двадцати или тридцати, теперь надо заново отстраивать да заселять…

— А еще деспот поздравляет этих двоих с покушением на принца Георга, пусть даже лишь относительно успешным, поскольку лучшие экзорцисты и целители Англии почти уверены, что смогли очистить возможного наследника британского трона от поразившей его адской скверны, и в особо защищенных покоях Тауэра тот сейчас сидит просто для гарантии… — Если бы алхимическая горелка сейчас вдруг включилась, то отец Федор мог бы этому факту даже внимания не придать. По крайней мере, не в первые же секунды. Так велико было его изумление, плавно перетекающее в душевное потрясение и нервный тик, что он бы даже собственную полыхающую задницу мог бы заметить не сразу. — Гоша…Скажи, что ты пошутил! Я всё прощу! Только скажи!!!

— Федя, ты иногда был тем еще засранцем, но настолько плохого зла мне точно никогда не делал, — отрицательно покачал головой высокопоставленный сотрудник Московского Военного Госпиталя. — Лучше скажи, ты этого Коробейникова на самом-то деле проверял? Или по примеру некоторых ленивых мздоимцев, позорящих нашу семинарию, просто написал в документах, что работа проведена и успокоился, старательно не всматриваясь в его ауру?

— Я тебе совсем идиот, чтобы рисковать сразу и карьерой и душой ради пары десятков рублей да возможности лишний раз пальцем о палец не ударить⁈ — Вызверился на своего старого приятеля отец Федор. — Конечно, проверял! Не раз проверял! Как надо проверял! Особенно Коробейникова, ибо больно уж всегда он был какой-то…Не такой. Чувствовалось в нем нечто подозрительное! Не в энергетике, но в поведении, речи, том как он смотрел…

— И в храме проверял? — Продолжал гнуть свою линию маг-медик, когда-то учившийся в семинарии. И оба старых приятеля знали, что в их профессии бывших не бывает. Лишь те, кто рассорился с организацией или отдельными состоящими в ней людьми, но не с верой. Ну и еретики, которые уже не бывшие, которые — враги. — В нормальном храме? Не оскверненном вражескими солдатами-нехристями или какой-нибудь новостройке, которую с сараем можно перепутать?

— В разных храмах проверял! В разных действующих храмах, к которым никогда ни у кого не было никаких претензий! — Процедил бывший начальник персон, что удостоились многочисленных поздравлений и восхвалений от деспота парижского. Персоны по-своему легендарной и к пустым славословиям вообще-то не склонной. — И не только я это делал, последний раз так вообще целый молебн провели над Коробейниковым и всеми причастными, когда появилось подозрение, будто он из людей в своем городе покорную ему высшую нежить делает…

— Ну, тогда все совсем трындец, — подумав, пришел к выводу его старый приятель. — Полный трындец! И, возможно, город полный высшей нежити.

— Да нет… — Волей-неволей отец Федор аж засомневался в результатах собственной работы. — Такого не может быть…Ладно еще отдельная тварь могла проскользнуть…Как-то…Не знаю как, вот просто в душе не представляю, но может могла каким-то темным чудом или оскверненной благодатью…Но чтобы таких была целая толпа…

— Тебе виднее, что там может быть, а что не может в свете вновь открывшихся фактов. Я понятия не имею, кто эти двое, поскольку никогда их не видел…А теперь, пожалуй, даже видеть не хочу. — Нервно хмыкнул не отличающийся робким характером маг крови, по совместительству являющийся священником и потому ежедневно балансирующий на очень тонком лезвии ножа под пытливыми взглядами своих собратьев, некоторые из которых являлись профессиональными борцами со злом и охотниками на ересь. — Мне даже страшно подумать, насколько искусны и коварны эти чернокнижники, чтобы на протяжении многих лет притворяться какими-то жалкими ведьмаками, проходя любые возможные проверки, чтобы лишь сейчас явить свое истинное могущество…И это, Федя, бежать бы тебе. И твоему племяннику тоже. Ты же знаешь, чернокнижники не бывают добрыми и всепрощающими. Умными, хитрыми, готовыми ради своих целей страдать, унижаться и корчить из себя не пойми кого… Но будь уверен, они ничего не забыли! Чернокнижник и злопамятный гаденыш — это же практически слова-синонимы! А теперь эти двое, раз уж отбросили свой камуфляж, могут припомнить вам даже брошенный в их сторону косой взгляд, не говоря уж о чем-то большем. Только я понятия не имею, куда и как бежать от настолько хитрозадых ублюдков, у одного из которых даже прозвище — Путешественник…