Резкий поворот (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

Легкий запах паленого отвлек обоих старых товарищей от их напряженной беседы. Сидящий в инвалидном кресле младший магистр выжигал надпись на плоской куске дерева, который раздобыл видимо просто отодрав кусок стены так, что этого никто и не заметил.

— «В этой каморке жил, работал, учился и собственноручно драил полы Олег Коробейников по прозвищу Путешественник». — Без труда прочитал почти уже законченную надпись посетитель летучего корабля. — А что, правда? Прямо в этой?

— Так он её специально для себя и обустроил! А теперь, пожалуй, пора обустраивать тут его имени музей! — С несколько нервным смешком подтвердил Андрэ, а после, немного поколебавшись, добавил к табличке еще одну надпись: «Вход — 100 рублей». — На стоящей в углу узкой койке Коробейников спал, вон за тем откидным столиком ел, вон по-моему царапины на полу остались от сундука, в котором хранил свои вещи…Книги в основном…

— Книги⁈ — Вскинутые было вверх брови удивленного мага крови вновь опустились вниз, когда он подозрительно прищурился. Тем временем его рука нырнула в скрытый где-то под фартуком карман,чтобы показаться наружу уже с толстым кошельком. — Знаешь, а я бы, пожалуй, хотел осмотреть повнимательнее такое интересное место… А какие книги этот темный магистр Коробейников здесь у вас читал?

— Разные…В основном всякие технические руководства, поскольку он еще и техномагом трудился, более-менее доступную для ведьмаков магическую литературу…А еще видел у него старые потрепанные школьные учебники истории и географии, как-то сборник классической литературы вроде тех, которым гимназистов пытают, на глаза попадался… — Припомнил Андрэ, наблюдая за тем, как его лечащий врач начинаем осматривать, ощупывать, обнюхивать и чуть ли не пробовать на зуб самый очевидный объект, тесно связанный с былым хозяином этого помещения. Узкую продавленную койку, за чистотой которой сменивший Олега санитар вдобавок и следил-то не слишком тщательно. Младший магистр обязательно сделал бы ему выговор, если бы не тот факт, что конкретно этого подчиненного в недавнем бою ухлопали прямо у него на глазах. — Ты думаешь, что эти книги были не тем, чем казались? И что он мог здесь чего-то оставить?

— Я очень-очень сомневаюсь, что такого могущественного и коварного чернокнижника в действительности будут интересовать школьные учебники, — фыркнул тот, кто почитывал запретную или как минимум неодобряемую литературу прямо в семинарии, очень осторожно, словно взведенную мину, приподнимая матрас тонкими кровавыми нитями. — Тем более запихнуть одну книгу в обложку от другой — фокус столь же старый, как и первые пергаменты…А во время переезда многое теряется, забывается, оставляется специально на тот случай, если вдруг придется вернуться, выбрасывается как бесполезный мусор…Но что для темного магистра — мусор, то для меня может стать и сокровищем…

— Если чего-нибудь найдешь, оно твое, — решил Андрэ и тут же сделал соответствующее дополнение на до сих пор сжимаемой им в руках табличке. — Но мы снимем копию!

— Да хватит вам обоим дурачиться! — Неодобрительно поджал губы отец Федор. — Не мог же Коробейников…

— Нашел!!! — Буквально отбросило от узкого невзрачного ложа кровавого целителя, в глазах которого радость смешивалась с испугом. А в руке был сжат небольшой томик, обильно покрытый пылью, из-под которой проглядывала облупившаяся краска. Некогда эта книга выглядела достаточно нарядно, но годы, а вернее многие десятилетия состарили её, и теперь написанное крупными позолоченными буквами название можно было прочитать с большим трудом, и даже украшающая форзац картинка, изображающая некую расправившую крылья птицу, скорее угадывалась. — В полу под койкой была сдвижная панель!

— И ты её тронул⁈ Вот прямо так⁈ Своими собственными руками⁈ — Вытаращил на своего старого приятеля глаза отец Федор. — Гоша, ты часом не рехнулся случайно⁈ А если с тобой теперь что-то случится⁈ Ну, я не знаю, правда, что…В общем, что-то примерно такое же, как и с тем английским принцем!

— Я случайно! — С явным смущением и изрядной опаской признал кровавый целитель, взирая на свою добычу и явно подумывая о том, а не отрезать ли ему руку, которая эту книгу держит. — Там не было ни замка, ни магии, просто чистая механика…

— Коробейников как раз очень хорошо разбирался во всякой механике, я бы даже сказал неестественно хорошо! — Подавшийся вперед в своем инвалидном кресле Андрэ буквально прикипел взглядом к добыче старого приятеля своего дяди, напрягшись и жадно раздувая ноздри. — И сделанного уже в любом случае не изменить…Но, по крайней мере, теперь мы точно узнаем все те темный тайны, что хранят от нас эти: «Сказки матушки Гусыни»!

Боярский эпилог

Боярский эпилог.

На заседании Боярской Думы было на удивление тихо и малолюдно. Даже несмотря на то, что сами бояре, обычно и являющиеся главным источником шума на подобных собраниях, явились чуть ли не в полном составе. Отсутствовали разве только совсем идейные отшельники, категорически не интересующиеся делами государства, да и в целом окружающий мир недолюбливающие…И некоторых из них эти стены вообще еще ни разу не видели раньше и вряд ли увидят в будущем, поскольку титул данным людям, ну или тем, кого к человечеству было отнести ну решительно никак невозможно, присвоили лишь потому, что не присвоить его было попросту нельзя. В принципе, нечто подобное наблюдалось и сейчас. Когда на голосование был вынесен вопрос воистину государственной важности, а именно расширение списка лучших людей страны путем добавления в число бояр новых кандидатов…Кандидатов, которые на само это мероприятие так и не явились. Хотя их ждали. И некоторые — очень сильно.

— Канберра — разрушена и ограблена, многие британские маги погибли, а кто не погиб, был вынужден спасаться бегством, и первым наутек бросился архимагистр Георг, оставив доверенный ему город, являющийся аж целой столицей континента! — Хорошо поставленным голосом вещал император, пробегаясь взглядом по лицам немногих своих слушателей. Число лучших или по крайней мере сильнейших и влиятельнейших людей государства после войны сразу на несколько фронтов сократилось по меньшей мере на треть, а разного рода специалистов или консультантов на подобные заседания не пускали, не говоря уж о журналистах и прочих зрителях. Для того, чтобы успешно руководить государством и творить большую политику в меру своего разумения, боярам всякие там советники были не нужны! Во всяком случае, так дружно считали сами бояре. — Уже одной победы над английским принцем и его свитой было бы достаточно, чтобы утвердить Святослава из Больших Грибов и Олега Путешественника достойными их рангов, и рассмотреть наделение их боярской шапкой со всеми полагающимися к той привилегиями. Но вместе эти деяния не оставляют нам просто другого выбора…Конечно, если Дума не проголосует за их изгнание. Другие варианты — невозможны!

— Возможны, но глупы, — усмехнулась из своей ложи Хозяйка Медной Горы, демонстративно полирующая свои длинные зеленые ногти при помощи крупного бриллианта, от которого при каждом движении изящных пальчиков сыпалась сверкающая крошка. — Последний царь пытался не признавать объективную реальность, отрицая заслуги и возможности самых талантливых жителей этой страны, и все мы помним, к чему это его провело…

— Я не помню, я тогда находился вне царства живых, — скрипнуло пятиметровое примерно дерево, в котором далеко не с первого взгляда можно было найти хотя бы отдельные человеческие черты. Однако находился этот леший подобно хозяйке Урала в отдельной ложе, построенной специально под его габариты. И никто из сидящих внизу бояр не возмущался тем, что этому заросшему мхом пеньку предоставили подобные условия, ибо отлично знали, на что способен архимаг-друид, ставший духом природы, если его разозлить. И как легко он начинает злиться. — Но мне рассказывали…Впрочем, чего еще было ожидать от всяких глупых сопляков…Где, кстати, эти двое, про которых мы говорим? Почему я их здесь не вижу⁈