Красная дорама 2 (СИ) - Кащеев Денис

— Дружище, я тебе не сторож! В счете из ресторана посмотри — ты же его оплачивал и потом со столика забрал!

— Да, надо будет посмотреть… — потерянно пробормотал старший лейтенант.

Счет он, видимо, уже искал — и не нашел. Не удивительно: перед Катиным уходом я выудил тот из его кармана, и девушка унесла бумажку с собой — мы рассудили, что незачем оставлять моему сопровождающему напоминалку, сколько им реально было выпито.

— Я деньги пересчитал… — косвенно признал между тем Юн, что на ресторанный счет особых надежд уже не питает. — Никак не должно там было так уж много этого соджу получиться!

Я лишь снова развел руками: мол, без комментариев.

— В первый раз со мной такое, — окончательно сдавшись, сокрушенно покачал головой старший лейтенант. — Джу Мун Хи не рассказывай, хорошо? — чуть ли не жалостливо попросил он меня затем.

— Могила! — заверил я собеседника.

Тот будто бы даже слегка повеселел.

— Что ж, прости, что накричал. Сам растерялся просто спросонья… Такое ответственное задание, а я — как мальчишка, впервые за границу выбравшийся… Ладно, одевайся! — тут же, впрочем, снова сменил тон на менторский мой собеседник. — И идем на завтрак — он у нас в стоимость включен, глупо пропускать. А потом — поедем… сам знаешь куда.

— Знаю — зачем, — помрачнев, буркнул я. — Куда — не знаю…

— Вот и узнаешь!

— Век бы не знать…

Поднявшись наконец с диванчика, на котором провел заключительный кусочек ночи, я потянулся за джинсами на стуле.

* * *

К месту допроса Юн отвез меня на такси. Ехали мы где-то с полчаса, на юго-восток, за узкую речушку или канал — как я понял, приблизительно в район университета Конкук. Но могу и ошибаться: не так уж и хорошо я знаю этот ваш Сеул.

Высадил меня старший лейтенант в переулке, перед приземистым отельчиком в три этажа. Сам вышел со мной, но машину не отпустил.

— Как освободишься — бери такси, — кивнул он на другие дежурившие поблизости автомобили характерной оранжевой расцветки, — и возвращайся, — повторил мне напоследок то, что проговаривалось нами уже, вообще-то, не единожды. — Деньги — вот, — протянул мне тонкую пачку купюр — из моих же небось командировочных. — Буду ждать тебя в отеле четыре дня, включая сегодняшний. Потом комнату сдам и улечу. Если вдруг получится так, что отпустят тебя позже — купишь телефон с предоплаченной сим-картой и позвонишь… Номер помнишь?

Я кивнул.

— Повтори, — потребовал сопровождающий.

Я послушно назвал десять цифр.

— Все верно, — удовлетворенно кивнул Юн. — Дальше действуй, как скажут по телефону… Да, не шикуй, бери трубку подешевле! Она тебе — всего на один звонок. Впрочем, на дорогую у тебя тут и не хватит.

— Все понял, — немного нервно кивнул я — особо при этом и не играя.

— Тогда — ступай! — показал старший лейтенант глазами на трехэтажный отельчик. — Удачи тебе… и всем нам!

— Спасибо! — поблагодарил я — и, обменявшись скупыми поклонами с сопровождающим, взошел на крыльцо здания.

Внутри направился прямиком к стойке ресепшн.

— Доброе утро, — несколько натянуто улыбнулся дежурившей за той симпатичной девушке. — Я — Гвон. Джеймс Гвон! — это имя действительно значилось в моем «американском» паспорте. Мне к мистеру О’Коннелу.

— Доброе утро, мистер Гвон, — приветливо ответила мне хостес. — Проходите, вас ожидают. Третий этаж, комната 32. Извините, лифта у нас нет. Сюда, пожалуйста, — показала она рукой в сторону широкой лестницы с массивными перилами.

— Благодарю, — кивнул я и двинулся в указанном мне направлении.

Вопреки логике — и моим ожиданиям — тридцать второй номер оказался почти самым дальним от лестницы — из добрых двух десятков. Поднявшись на этаж и пройдя довольно длинным коридором, я постучал в дверь с соответствующей табличкой.

— Прошу! — незамедлительно раздалось изнутри по-английски.

Я вошел — и очутился в тесном тамбуре, вперед из которого вели еще две двери. Левая из них была плотно прикрыта, а вот правая — распахнута. Из-за нее-то меня и окликнули:

— Сюда проходите!

Так я и сделал.

Комната, в которую я попал, размером, пожалуй, не превышала наш с Юном номер, но казалась куда просторнее — очевидно, из-за скудной обстановки: помимо пары кресел и овального журнального столика здесь, по сути, и мебели-то не имелось! Хотя нет, у стены притулились еще два или три стула. И вот на этом — все!

Массы народа внутри тоже отнюдь не наблюдалось: встретил меня один-единственный человек. Вегугин — в смысле, не кореец. Огненно-рыжий — и, наверное, еще и поэтому я сразу обозвал его про себя ирландцем — хотя вовсе не факт, что это именно он был тем самым О’Коннелом. Да и что среди поджидавших меня в Сеуле вообще сыскался бы человек с такой фамилией — тоже совсем не обязательно.

Собственно, представиться хозяин не удосужился — как и моего имени не потрудился уточнить.

— Присаживайтесь, — без раскачки указал он мне на одно из кресел. — И закатайте, пожалуйста, рукав.

— Какой из? — спросил я, чтобы выиграть лишнюю толику времени.

А в нем — во времени — я, как оказалось, нуждался.

Возноситься сознанием слишком уж заранее Катя мне не советовала — по ее словам, двигался я в этом состоянии пока несколько неуклюже, и у наблюдателей могли возникнуть ненужные вопросы. Поэтому свой взор к заветным концентрическим кругам я обратил только уже опустившись в кресло…

И разноцветной семерки не увидел!

По спине у меня сбежала струйка холодного пота.

— На ваш выбор, — равнодушно бросил мне между тем вегугин. В его руке уже был шприц.

— Тогда правую… Или нет, лучше левую… — делано засуетился я — и завозился с пуговицей рубашки. Одновременно сосредоточенно считая про себя: «Белый — раз…Синий — два… Зеленый — три…»

Первая окружность — желтая, проявилась только на счет «четыре». Но главное — проявилась! За ней сразу подоспела и фиолетовая, а вместе с шестой, красной, ярко засияли и остальные — как уже мной заочно посчитанные, так и седьмая, черная. Я как раз закончил подворачивать рукав — и «ирландец» шагнул ко мне с шприцем. Заторопившись, я мысленно потащил на себя «рабочий» красный круг — похоже, слишком резко и неаккуратно, тот пошел чуть в сторону и, «ныряя» в него, я незримо обстучал все стенки «люка».

Посыпались какие-то золотистые искры — и круги погасли! Сбой⁈

Твою ж наперекосяк! С Катей же получалось!

Я дернулся, отводя руку от хищно нацеленной мне в локтевой сгиб иглы — как вдруг понял, что смотрю на нее уже сверху. Вот совсем сверху, из-под потолка!

У меня получилось!

— Сидите спокойно, пожалуйста! — нахмурился вегугин.

— Да, да, простите, — пробормотал я, поспешно возвращая руку на место. — Это я машинально…

— Не бойтесь, больно не будет, — заверил меня «ирландец» — и быстрым движением всадил свою иглу.

Справедливости ради, больно действительно не было. Ну, почти.

Мое тело в кресле внизу обмякло и очень правдоподобно погрузилось в сон. Кроме всего прочего, как объясняла мне Катя, пока оно не проснется, у меня теперь никак не вышло бы вернуться в него бодрствующим на свободе сознанием.

«Вижу, все в порядке?» — легка на помине, уточнила у меня девушка.

Телесно она была сейчас где-то в районе Пхёнчхан, здесь их с наставницей ждали только часов через шесть-семь — ближе к моменту моего пробуждения. Но мы условились, что ментально Катя постарается проведать меня сразу же по вознесении сознания. Только проведать — раньше времени выводить из моей крови сыворотку девушка считала нецелесообразным: помимо разговорчивости, у уколотого проявлялись и другие симптомы — вроде расширенных зрачков — имитировать которые самому мне было бы пока затруднительно, а ученица мудан в нужный момент окажется занята и помочь тут не сможет.

Впрочем, пока я невидимым привидением парил тут, под потолком, что там бурлило в венах бренного тела, особо меня волновать было не должно.