Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

Чтобы успокоиться после разговора с Анной Игнатьевной, которая то ли не понимала, что, то, что она творит не укладывается в рамки семейных отношений, то ли намеренно действовала так, чтобы не отвечать на вопросы, я пошла прогуляться.

Полинка ещё отдыхала, поэтому в моей прогулке участвовала лишь охрана. Сегодня было тепло, а во второй половине дня солнце нагрело воздух так, что даже идти было лениво, но из леса обещалась прохлада и свежесть, и я шла по тропинке, шагая легко, но мысли мои были тяжёлыми.

Я шла и размышляла, что надо бы написать Алексею, и жалела о том, что не было у нас времени поговорить и я ему не рассказала про наш план с Кошко, теперь придётся Аркадия Никифоровича просить посвятить Порываева в курс дела. Хотя он и был против, говорил, что чем меньше людей знают, тем более правдоподобно всё будет выглядеть.

«Потом объяснитесь, Фаина Андреевна, — говорил он, здесь любая мелочь важна, враг ваш, словно угорь, скользкий, а теперь ещё и потерять может всё, поэтому биться будет до конца. Да и вам же хочется спокойно жить, и не оглядываться каждый раз.»

Я разумом с Кошко была согласна, но сердце моё обливалось кровью, что не дай бог могу испортить то прекрасное, но хрупкое, что возникло между мной и Алексеем.

А вот с маман придётся немного повозиться, хотя и очень хочется дать команду капралу, чтобы гнали и матушку, и её прожорливого француза взашей. Но без «участия» Анны Игнатьевны, Нурова нам не свернуть.

Так в мыслях дошла до территории пасеки, вспомнила что в буквальном смысле слова по золоту хожу. Вот же «повезло», мне бы и пасеки хватило, но удача она такая, если уже и настигает, то как цунами, накрывает с головой, а уже выплывешь или нет, это от тебя зависит.

— Фаина Андреевна, — услышала голос Степана, который подбежал ко мне, и искренне улыбаясь сказал:

— Вот радость-то, не знал, что вы вернулись, пойдёмте что вам покажу.

Мы с ним пошли в сторону ульев, потом он вдруг спохватился:

— Ой, погодите, сейчас вам маску-то выдам, а то наши красавицы могут и покусать, сейчас у них самое рабочее время.

И побежал в сторону сарайчика, а я подумала, что мне нужен костюм пчеловода, чтобы был свой и освоить то, что умеет Степан, тем более что мне нравилось этим заниматься.

«Вот сейчас решится проблема с Нуровым, и со всем остальным, что к этому «прилипло» и буду уже наконец спокойно жить, трудиться, наслаждаться каждым днём, ведь жизнь она дана нам не для того, чтобы в муках доползти от точки А в точку Б, а в том чтобы радоваться каждому дню, солнцу, дождику, снегу, лесу, цветку, любви, которая дана нам, чтобы помочь друг другу прожить жизнь».

Степан рассказывал, что пока меня не было, они здесь пережили и роение, и боролись с какими-то пчелами-грабителями, я даже не знала, что такие бывают, и ему пришлось докупить ульев, потому что появилось ещё несколько семей, и именно это он мне хотел показать. Переживал очень, что деньги потратил.

Я успокоила Степана. Глядя на стройные ряды выставленных ульев, я понимала, что работа проделана колоссальная, и мёда в этом году будет много. И Степан это подтвердил.

— Фаина Андреевна, начал уже заборы делать, вот гляньте-ка, — мы уже отошли от ульев, и Степан вынес потрёпанную тетрадь, — смотрите видите, как растут цифры-то, к медовому спасу ещё больше будет.

А я вдруг поняла, что к медовому спасу к нам могут уже царские геологи приехать, и мне так стало жалко пасеку. Спросила Степан, есть ли возможность передвинуть куда-нибудь пасеку, если вдруг понадобится. И получила ответ, что сейчас вообще не желательно, это место лучшее, и с точки зрения лугов, полей леса, окружающих пасеку с разных сторон, ну и реки, конечно.

— Вот, Фаина Андреевна, соберем, на зиму в клуб запечатаем, тогда можно и переносить, — сказал Степан.

Не стала я ничего пока ему говорить, да и не могла, много не скажешь без объяснений, только расстроится человек, спросила:

— А когда это, в каком месяце?

— Если октябрь будет тёплый, то в ноябре, — ответил Степан, и тут же добавил — и тогда же ещё новых ульев надо будет закупить.

Я улыбнулась:

— Если надо закупим, конечно.

Обратно шла, в голове хоть немного стало полегче, я уже не так остро реагировала на то, что произошло за обедом, но появились новые тревожные мысли, мне бы очень не хотелось, чтобы с пасекой что-то плохое случилось, и я подумала, что надо бы написать в столицу, чтобы отсрочить приезд специалистов.

***

На следующее утро я поехала в Екатеринбург к Пришельцеву. В этот раз всё было немного по-другому, встала пораньше, чтобы ни с кем не пересекаться, взяла с собой Ивана Киреева и сопровождающих, потому как без охраны никак нельзя. Да и пусть все привыкают, что Фаина Андреевна Стрешнева с охраной ездит.

В Екатеринбург приехала примерно к девяти утра. По дороге ещё удалось немного подремать, с благодарностью сказала Ивану:

— Экипаж хорошо сделали.

— К зиме ещё кое-что дооборудуем, — ответил Иван, — можно будет и колёса менять на полозья, чтобы по зиме ездить, когда дороги станут сложными.

Неподалёку от центральной улицы Иван выскочил, сказал, что дойдёт пешком, и отправился в магазин, а я доехала непосредственно до участка и пошла сразу в отделение сыска, к Пришельцеву.

Александр Петрович был на месте. Я постучалась в дверь и, не дожидаясь ответа, сразу вошла.

— Свободны, Александр Петрович?

— О! — воскликнул Пришельцев. — Фаина Андреевна, свободен, свободен, заходите.

Я присела. Лицо у Александра Петровича было донельзя довольное, и вскоре я узнала почему.

— Да, Фаина Андреевна, получил я бумаги, которые мне Аркадий Никифорович выслал. Ночь не спал, пока всё не прочитал. Ну, скажу я вам, такое вы змеиное гнездо разворошили! Волна по всей империи пошла.

Я скромно потупилась и сказала:

— Я, Александр Петрович, просто выжить хотела. Даже в мыслях не имела гнёзда ворошить.

— Ох, Фаина Андреевна, не буду вам всего рассказывать, много там есть чего, что даже и ещё продолжится.

— Ой, и не рассказывайте, — попросила я. — У меня от своих проблем, знаете ли, голова пухнет.

— Но тут вы правы. Давайте сосредоточимся на том, что нам с вами надобно решить. Аркадий Никифорович уже выехал из Петербурга, значит, дня через два–три будет здесь, у нас.

— По информации от Кошко, — продолжил он, — у погибшего в столице ротмистра Диваева был архив, в который он записывал все задания «хозяина» и хранил расписки.

Пришельцев подкрутил усы, и без того прекрасно закрученные, и добавил:

— Откуда Кошко это знает, Фаина Андреевна, я вам не скажу, — взмахнул он руками, — но если Аркадий Никифорович это написал, то значит, так оно и есть.

Я посмотрела на Пришельцева и спросила:

— И что нам даст этот архив?

Пришельцев терпеливо ответил:

— Он выведет нас на того, кого Диваев называл «хозяином».

— Ну так мы же и так знаем, кто это, — сказала я раздражённо.

— Знать, Фаина Андреевна, — поучительно произнёс Пришельцев, — и иметь на руках письменные доказательства — это разные вещи.

Я вздохнула:

— Ну и где мы возьмём этот архив? Где?

— За вами, помнится, ухаживал некий штабс-капитан Пётр Васильевич Орлов?

— Д-да… Пётр Орлов ухаживал.

— Так вот, — сказал Александр Петрович, — есть основания полагать, Фаина Андреевна, что эти бумаги хранятся у него. Вы бы попросили у Орлова передать вам эти бумаги.

— А как? — спросила я.

Пришельцев усмехнулся:

— Ну не мне вам рассказывать. Если он проявлял к вам интерес, то… сделайте так, чтобы он принёс вам эти бумаги.

— У меня жених есть, — оскорблённо заявила я.

— Когда вы успели, Фаина Андреевна, снова женихом обзавестись? — удивился Пришельцев.

— Тогда, — упрямо повторила я тоном, подразумевающим, что это только моё дело.