Дневник травницы (СИ) - Шорен Канна

Есения аккуратно разложила на коленях бересту, лист за листом разбирая её и отделяя подходящие. Из всей кучи лишь половина подойдёт для своеобразной шины — их она складывала отдельно. Закончив, девушка поднялась со стула и, всё ещё неспешно передвигаясь, дошла до печки, закинула к едва тлеющим углям десяток поленьев и лёгкой искрой подожгла их, заставив практически заняться. Да, она опять тратила магию, но сейчас для того, чтобы как можно быстрее закипятить воду для размягчения бересты и приготовления отваров. Даже после остывания они будут эффективны, поэтому проще было сделать всё заранее и оставить до тех пор, пока мужчина ни проснётся.

Когда малец, пыхтя, еле таща и переставляя наполненное практически до краёв ведро, пересёк порог, огонь уже во всю горел, нагревая печку ещё больше. Есения забрала у него груз двумя руками и аккуратно разлила воду по двум большим горшкам, не забыв накрыть их крышками, остатки отправились в небольшую крынку. С помощью ухвата она поставила горшки внутрь, а после направила туда ещё немного магии, заставляя проходящие там процессы пойти быстрее.

— А теперь беги к конюху, попроси выделить и принести сена, — она указала на ближайший сарай, самый большой на участке, — Его нужно будет положить там, внутри, дверь не заперта. Воду до краёв нальёте в бочку, которую туда поставлю. А это… — положила в ладонь ребёнка золотую монету. — за сено и работу тебе и конюху. Понял? — увидев кивок в ответ, потрепала по голове и аккуратно подтолкнула в сторону выхода.

Мальчишка, обрадованный большой наградой, побежал в деревню выполнять поручение травницы. А Есения, не дожидаясь, пока закипит вода, взяла ближайший нож и босиком по снегу отправилась к сараю. Раньше там хранились инструменты для обработки земли, в том числе и большая соха, проданная уже давным-давно. Сейчас здесь было лишь несколько бочек да лопаты и вилы. Одну из небольших бочек, доходящих ей едва до пояса, но достаточно пузатую и вмещающую много воды в себя, девушка перетащила на середину сарая, аккуратно перекатывая с края на край. С помощью ножа целительница начала вырезать на дереве руны и тихо шептать несложное заклинание. Она знала, что поить коня холодной водой было нельзя, поэтому зачаровала бочку на нагревание и поддержание тёплой температуры любой жидкости, которая будет туда помещена. Закончив с последней руной, Есения почувствовала слабость и поспешила в дом, абсолютно игнорируя топчущегося на улице коня.

Силы оставались только на то, чтобы заварить необходимые отвары да закончить с последними ранами. Сейчас она ничего не могла сделать, лишь ждать, как отреагирует организм мужчины. От этого зависело дальнейшее лечение. На удачу, вода уже успела закипеть. Три небольшие глиняные кружки были наполнены кипятком. В первую были положены несколько листов ивовой коры, которая работала как обезболивающее, во вторую высушенные листья и стволы пажитника, достаточно эффективно снижающего высокую температуру, а в последнюю — немного сухих цветков и листков сенны, одного из сильнейших слабительных. Некоторое время мужчине нельзя будет напрягать пресс, поэтому приходится идти на столь радикальные меры.

С берестой всё прошло ещё проще. Тщательно промытая и размягчённая в кипятке, она стала удобной к использованию. Обернув самым большим куском бедро раненого, Есения удовлетворённо улыбнулась, глядя на причудливую конструкцию. Смотрелось это крайне смешно, но всё же после высыхания должна будет выполнять свою функцию, а именно держать бедро как гипс. Закрепив всё тонкими кожаными шнурами и при этом оставив немного пространства на случай опухания конечности, девушка наконец-то позволила себе выдохнуть. Основное было закончено, теперь оставалось лишь ждать.

Из последних сил она убрала всё, что могла, на места и рухнула на кресло-качалку. Тело ныло до неприятной тянущей боли, а глаза слипались настолько, что сопротивляться не было никакого смысла. Вопреки разуму, орущему, что нужно из последней энергии подождать хотя бы пробуждения мужчины, Есения впала в глубокий сон…

Глава 6

Есения проснулась от прошедшей через всё тело сильной судороги. Изо рта вырвался стон боли, а глаза открылись, толком ничего не увидев в непроглядном мраке. Но вот слух уловил сначала громкое и крайне недовольное шипение кошки, забившейся на перекрышке, переходящее просто в глухой утробный звук, а следом сдавленное ржание коня. Девушка подскочила с места и почувствовала холод. Могильный, проникающий до самых костей. Смерть стояла за порогом и ждала, надеясь забрать человека на грани жизни и смерти.

— Свет! — повинуясь Есении, неяркий тёплый огонёк подлетел к потолочной балке, заставляя чуть прищуриться.

Она подскочила к пылающему от высокой температуры мужчине. Его дыхание было сбито, из груди даже раздавались сдавленные хрипы, на коже выступил болезненный горячий пот. Он до белых костяшек пальцев сжимал накинутый лёгкий тканевый плед, который девушке пришлось вытаскивать из его рук, чтобы посмотреть на состояние ран. Нога, как она и ожидала, опухла, став больше практически в два раза, бинты на животе окрасились в алый. Но больше всего пугала лихорадка. Градусников не было в этом мире, всё можно было определить примерно, наощупь. Она взяла заранее приготовленный отвар пажитника и положила прохладную ладонь на лоб мужчины, медленно спустилась по лицу в сторону шеи, слегка уколовшись о небольшую щетину. Температура наощупь была близкой к критической, точно больше сорока градусов по Цельсию. Раненый вздрогнул и открыл блестящие от жара глаза, слепо глядя на склонившуюся Есению.

— Выпей это, пожалуйста, — одной рукой она поднесла чашку к его губам одной рукой, второй придерживая за голову как ребёнка. Он послушно выпил, слегка поморщившись. — Молодец. А теперь остудим тебя ещё немного.

Девушка подошла к двери и уже хотела открыть её, пустив в дом свежий воздух и набрать снег, чтобы омыть им хотя бы лицо мужчины, но, уже держась за ручку, в последний момент остановилась. За порогом всё ещё стояла смерть, которая так и ждала, когда её впустят.

— Ах ты, тварь! — зло крикнула девушка, напугав этим кошку, заставив её подскочить на месте и утробно зарычать. — Изыди, проклятая! Уйди прочь, нечистая! Не твой сегодня урожай! Сгинь!

Ответом ей был полный мрачного потустороннего холода смех, заставивший даже пытающуюся сохранять хладнокровие Есению вздрогнуть, покрыться мурашками и мелкими шагами отойти от двери. Смерть не уйдёт, пока ей не достанется жизнь мужчины.

— Ну уж нет! — собравшись с духом и закатав рукава, решительно произнесла девушка. — Ты его не заберёшь!

Она быстрыми шагами прошла в тёмную ванную комнату и настежь открыла небольшое окошко. Некоторое время смотрела в темноту за ним и вдыхала морозный воздух. И в этот момент до её воспалённого мозга дошла светлая мысль.

— Порог… Ей, чтобы попасть внутрь, нужен порог. А у окон порога нет, только подоконник внешний! — радостно воскликнула девушка и вернулась обратно, не забыв оставить дверь в комнату открытой.

Она тут же накрыла мужчину пледом, заметив про себя, что он всё ещё был в сознании, пусть и явно ничего не понимал, смотря в одну точку. Повязками и обработкой ран она займётся позже, сейчас нужно максимально быстро понизить температуру тела. Девушка схватила ближайшую глубокую миску и открыла большое двустворчатое окно. За ним лежал огромный сугроб снега, что с самого начала зимы собирался со всего участка. Пусть за чистоту кучи она не ручалась, но ведь его не пить же нужно, — лишь превратить в кубик льда и обтереть им больного. Одним махом, почти всем телом лежа на столе и подоконнике, буквально на кончиках пальцев стоя на подставленном к нему стуле, девушка зачерпнула порцию снега с горкой, не забыв ещё и руку намочить по самый локоть. Стоило ей начать закрывать окно, уже втащив миску внутрь и твёрдо встав на пол, как краем уха услышала злое утробное рычание, раздающееся откуда-то с улицы.

— Изыди! — возопила Есения. — Пошла прочь, тварь!