Даниэль Волков, Александр Алов
Слабейший Аристократ с Системой Биолога
Глава 1
Пыль на тренировочном полигоне имела особый, мерзкий привкус — смесь песка, пепла и застарелой крови, впитавшейся в утоптанную землю за десятилетия муштры. Солнце, висевшее в зените, безжалостно выжигало воздух, заставляя пространство над ареной дрожать, словно в лихорадке. Но этот жар был ничем по сравнению с ледяным, пронизывающим взглядом, которым сверлил меня отец.
Граф Рихард Штормвальд стоял в десяти шагах, заложив руки за спину. Его камзол, идеально подогнанный по фигуре, ни капли не пострадал от жары, а лицо, словно высеченное из гранита, не выражало ничего, кроме глубокого, разъедающего разочарования.
— Ещё раз, — его голос прозвучал тихо, но для меня он был громче удара грома. — И вложи в этот удар желание жить, Виктор. А не вялую попытку не упасть в обморок.
Вдох. Выдох.
Нужно успокоить сердце, которое билось о ребра, как пойманная птица. Я закрыл глаза, пытаясь нащупать внутри себя тот самый источник, о котором твердили наставники. Чакра воды. Она располагалась в районе живота, и у нормальных магов бурлила, как горный поток. У меня же она напоминала пересыхающую лужу в знойный полдень.
Сосредоточившись, я потянулся к Эфиру, разлитому в воздухе. Невидимые нити энергии, пронизывающие мир, неохотно откликнулись на зов. Словно я пытался тянуть тяжелую цепь сквозь узкое игольное ушко. Боль, тупая и ноющая, привычно отдалась в каналах. Мое единственное, жалкое ядро пульсировало, пытаясь переработать сырую энергию в форму.
— Аква Гладиус, — прохрипел я, выбрасывая руку вперед.
Вместо стремительного водяного хлыста, способного рассечь камень, или хотя бы плотной струи, с моих пальцев сорвался бесформенный сгусток. Он пролетел пару метров, жалко булькнул и расплескался у сапог отца, даже не намочив полированную кожу.
Тишина, повисшая над полигоном, была страшнее любых криков.
Отец медленно опустил взгляд на мокрое пятно, затем снова посмотрел на меня. На его лице не было злости. Лишь горечь разочарования. Он смотрел на меня как на бракованную деталь, которую проще выбросить, чем починить.
— Восемнадцать лет, — произнес он, и каждое слово будто вбивало меня в землю, словно молотом. — Восемнадцать лет, лучшие учителя, эликсиры, медитации. И что я вижу? Наследник рода Штормвальд не способен даже напоить цветы, не то что защитить честь клана.
— Отец, каналы… они слишком узкие, я не могу пропустить больше потока, — начал я оправдываться, чувствуя, как краска стыда заливает лицо. — Если бы мне дали больше времени на практику…
— Больше времени?! — рявкнул он, и воздух вокруг него сгустился. Вокруг фигуры графа начала формироваться плотная аура. — У тебя было восемнадцать лет на практику! Враги из «Айзенфауст» или «Драхенкрале» не станут ждать когда ты начнёшь стараться! Они просто вырвут твое сердце!
Он сделал резкое движение рукой. Сформировавшийся мгновенно водяной бич, сверкающий под солнцем как жидкое серебро, с оглушительным треском ударил в землю в сантиметре от моей ноги. Ударная волна сбила меня с ног, и я кулем повалился в пыль, глотая грязный воздух.
— У тебя одно ядро, Виктор. Одно! У слуг и то потенциал выше. Ты позор не только для меня, но и для самой магии.
Граф отвернулся, потеряв ко мне всякий интерес.
— Уйди с глаз моих. Не желаю видеть тебя до ужина. А лучше — вообще не попадайся мне сегодня.
Он зашагал прочь, сопровождаемый свитой гвардейцев, чьи доспехи сверкали на солнце. Я остался лежать на земле, глядя в грязно-голубое небо, перечеркнутое силовыми линиями городского купола. Слезы обиды подступали к горлу, но я загнал их обратно. Плакать бессмысленно.
Поднявшись и отряхнув костюм, который теперь выглядел как тряпка, я побрел в сторону поместья. Путь лежал через сады, где садовники выращивали причудливые растения, способные выживать даже при малом количестве света.
«Почему все так устроено?» — вертелась в голове одна и та же мысль. — «Почему Эфир меня отвергает? Неужели природа просто решила пошутить?»
Массивные дубовые двери поместья, украшенные гербом — штормовой волной, разбивающей скалу, пропустили меня внутрь. Слуги, встречавшиеся в коридорах, отводили взгляды. Они знали. Все в этом доме знали, что старший наследник Штормвальд — пустышка. Бесполезный придаток к великому роду.
Добравшись до своей комнаты, я с облегчением захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Только здесь, в своем маленьком убежище, я мог дышать. Комната не походила на покои аристократа: никаких мечей на стенах, никаких трофеев из Пустошей. Весь стол, подоконники и даже часть пола были завалены свитками, книгами и странными банками.
Я подошел к столу, где стоял мой «проект». В стеклянном террариуме, укрывшись под листом папоротника, сидел крупный жук-рогач. Обычное насекомое, каких тысячи за стенами, но этот был особенным. Я нашел его полураздавленным неделю назад. Его хитиновый панцирь был треснут, две лапки оторваны. Любой другой добил бы его, но я… я потратил часы, аккуратно склеивая панцирь смолой и подкармливая бедолагу смесью сахара и толченых трав.
— Ну как ты, приятель? — прошептал я, наклоняясь к стеклу.
Жук пошевелил усами. Он был жив. Он выжил вопреки всему, просто потому, что кто-то уделил ему внимание. Это успокаивало. Если я смог спасти это крошечное существо, значит, мои руки не совсем бесполезны?
Я сел за стол, открыл тетрадь с зарисовками анатомии насекомых и погрузился в работу. Мир за стенами комнаты перестал существовать. Здесь, среди схем мышц и сочленений, я чувствовал себя уверенно. Здесь не нужен был мощный поток Эфира, только точность, терпение и понимание того, как устроена жизнь.
«Если бы магию можно было изучать как механизм, — думал я, выводя пером тонкую линию крыла. — Разбирать на части, заменять детали… Но нет, все упирается в проклятые ядра и чакры».
За окном начало смеркаться. Небо окрасилось в багровые тона, но я не обращал внимания, пока…
ГРОХОТ.
Звук был таким, словно небосвод треснул пополам. Стены поместья содрогнулись, с потолка посыпалась штукатурка. Мой террариум подпрыгнул на столе, и жук тревожно заскреб лапками по стеклу.
Я вскочил, роняя стул. Что происходит? Землетрясение? Нет, в нашем регионе сейсмическая активность была нулевой.
Второй удар был ближе. За ним последовал звон разбитого стекла где-то на первом этаже и крики. Страшные, полные боли и ужаса вопли, от которых кровь застыла в жилах.
Подбежав к окну, я увидел картину, которую мой разум отказывался принимать. Защитный купол над поместьем Штормвальдов мерцал и гас, разрываемый исполинскими огненными копьями. Во дворе, там, где еще днем цвели сады, бушевало пламя. Фигуры в черных плащах с красной окантовкой ворвались через главные ворота.
Клан Драхенкрале. Огневики.
— Нет… — прошептал я, пятясь от окна. — Это невозможно. Барьер должен был выдержать…
Дверь моей комнаты распахнулась. Я дернулся, ожидая увидеть врага, но коридор был пуст. Снизу доносился лязг стали, взрывы заклинаний и тот особый, влажный звук, с которым плоть расстается с жизнью.
— Виктор! — голос отца, прозвучал где-то совсем рядом, но тут же оборвался жутким, булькающим хрипом.
Отца убили. Того, кто казался мне несокрушимой скалой. Великого мага воды с шестнадцатью ядрами. Просто… убили?
Паника ледяной волной накрыла сознание. Ноги стали ватными. Бежать? Куда? Они везде. Драться? С моим одним ядром против боевых магов огня? Это самоубийство.
Я сделал то единственное, на что был способен. Я спрятался.
Забившись в дальний угол гардеробной, за вешалки с парадными мундирами, которые я так и не заслужил носить, я сжался в комок. Руки тряслись так, что зубы выбивали дробь. Я слышал, как бой затихает. Крики слуг смолкли. Остался только треск огня и тяжелые шаги кованых сапог.
