Клан Борзых 4: Барон (СИ) - Шаман Иван

Тяжёлые бронированные доспехи стали проблемой на узких лёгких лесенках. Зато теперь стало понятно, почему Василий не комплексовал по поводу своего роста. Почти все заводчане были метр с кепкой. Полторашки, как их пренебрежительно называли. Но при этом лёгкие, юркие и прекрасно знающие все лестницы и переходы. Можно сказать, с рождения в цеху.

Мы переместились на верхние, почти под самым потолком, уровни, с которых был доступ как к путевым линиям, так и к оборонительным сооружениям. И разбирая проблемы, поняли, что лёгкого решения не будет.

Во-первых, семена-паразиты. Стоило им коснуться голой кожи, как они мгновенно проникали под неё, пускали свои корни и присоединялись к нервной системе. Как это происходило и почему — пусть разбираются учёные из Филиновых. Наша задача — обезопасить от подобного людей.

Надо накрыть брезентом толпу от возможных атак сверху, но оставалась проблема мелких древесных спрутов. Тех, от которых мы очищали Несокрушимую крепость после того, как в неё врезались гигантские бронированные орехи. Нужны сопровождающие с благословлённым оружием, или огнемёты. А лучше и то и другое, чтобы обезопасить колонну от возможного нападения.

Вторая проблема, и не менее серьёзная, — та самая оборонительная башня, у которой есть чёткий приказ, стрелять по всему, что появится на гребне. Пусть дорога не идеально прямая, но на последних пятистах метрах как раз такая, с выступом наружу, чтобы огнём из пушек не попасть в цеха и одновременно перекрыть все подступы.

— У нас тут достаточно металла, можно попробовать соорудить щит на колёсах. Только чтобы выдержать прямое попадание, толщина у него должна быть не меньше полуметра, и весить такое будет тонны три, — со знанием дела заявил Манулов, когда я рассказал свой план. — Никто такое не сдвинет.

— Если на колёсах, то сдвинем, — возразил я. — Другое дело, что он не должен развалиться от прямого попадания.

— Это безумие чистой воды… — покачала головой Жанна. — Мы должны собрать одарённых, взять княжича и уходить. А остальные пусть сидят тут, дожидаются окончания сезона. Возможно, мы сумеем уговорить командование использовать дирижабли для доставки продуктов. Но пускать без досмотра людей в крепость никто не станет. Это слишком большие риски.

— Значит, нужно просто организовать такой досмотр, — пожав плечами, ответил я. — Свяжусь с генеральным штабом и обеспечу нам прикрытие.

— У нас нет связи. До вас едва достучались, — хмуро ответил Медведев.

«И это не они достучались, это у нас жучок в его протезах», — напомнила Сара, представ в образе голограммы, невидимой для всех, кроме меня. — «Если мы сумеем связаться с крепостью, это и вовсе будет выглядеть подозрительно».

— Ничего страшного, у меня достаточно мощное оборудование, чтобы пробиться даже сквозь такие стены, — не моргнув глазом, соврал я.

«Значит, подключай жучок в штабе к устройству связи, дублируй его функции и запускай передачу. И выведи на наушники, чтобы меньше подозрений было».

— Говорит старший лейтенант Мазуров, кто вы и по какой причине находитесь на этой частоте? — почти сразу раздалось в динамике.

— Говорит комиссар Старый, мы заняли производственный цех атакуемого сектора. С нами гражданские и выжившие из отряда Медведева, во главе с княжичем, — нисколько не смущаясь, сказал я. — Нам нужна поддержка с воздуха и доставка припасов.

— Что? Как вы там оказались? — удивлённо проговорил лейтенант, но тут на заднем фоне у него раздался недовольный голос, и, прикрыв микрофон рукой, он сообщил о звонке старшему офицеру. После чего тот приказал перевести связь на него.

— Что у вас произошло, барон? — тяжело спросил Медведев-старший.

— Мы прорвались через оцепление тварей, доставили боеприпасы. Ваш сын в порядке. С ним остатки дружины и несколько сотен гражданских. Нам нужен пропуск по стене и артефакт проверки на любом направлении. А, ну и приказ по нам не стрелять тоже желательно. После эвакуации мы оставим только минимальные силы на прикрытие святилища духа.

— Я… я не могу отдать такие приказы, — слышно было, с каким трудом ему даются эти слова. — Безопасность города прежде всего. Если святилище разрушат, после того как вы его бросите, город лишится клана заводчан, и будет не важно, выжили они или нет. Так что риски не оправданы.

— Теперь, когда у защитников есть боеприпасы, мы можем зачистить и отбить посадочную площадку прямо над нами. Доставьте патроны и продукты с помощью дирижаблей, — не собираясь сдаваться, предложил я.

— Не в ближайшие несколько ночей. Флот занят бомбёжкой в предместьях границы. До стен долетает лишь одна сотая, из того, что несёт через неё. Но боюсь, дальше будет только хуже, полное раскрытие через десять ночей, и кто знает, какое испытание ждёт нас в этом сезоне…

— Значит, мы ничего не можем сделать?

— Обороняться до последнего, как и всегда. Таков наш путь, и каждый из нас с гордостью пройдёт его до конца, — сухо, но слегка торжественно проговорил князь. — Если вы выбираете иное — можете уходить сами. Я бы даже приказал вам это сделать. Увести всех благословлённых на безопасные рубежи, дальше будет только тяжелее, и каждый меч пригодится человечеству. Нет никакого смысла гибнуть за этот цех.

— Я вас понял. Но мы попробуем прорваться с гражданскими.

— Это будет ваш выбор. За который вам нести ответственность. До связи, — ответил князь и положил трубку.

На несколько минут воцарилась тишина, прерываемая только выстрелами и выкриками с нижних уровней. Твари, получившие отпор, не сумели забраться выше, но не оставляли попыток, и теперь возле каждой опоры и механизма сгрудилась настоящая гора из копошащихся тел.

Каждый думал о своём, прокручивал в голове варианты, и один был хуже другого. Бросать людей на верную гибель, что здесь, что снаружи… А зачем мы вообще сюда шли, если придётся забрать только Медведева и его дружину?

— Я должен кое-что проверить, — сказал я поднимаясь.

— Ты куда? — удивилась Ольга, когда я спустился на пару пролётов и направился к святилищу. — Старый, ты в своём уме? Это дом духа, чужого!

— Ничего, у меня будет проводник. Васька, иди сюда, мне нужно пообщаться с твоим покровителем.

— Простите, ваше благородие, но я вас не пущу, — встав поперёк дороги, сказал Манулов. — Не знаю уж, что вам в голову взбрело, но ничем хорошим это не кончится.

— Вот и посмотрим, — сказал я, но мне в лицо тут же нацелилось десяток стволов. — Вы с ума сошли?

— Это наш дух, и мы будем его защищать до последнего вздоха, — проговорил какой-то старикашка, сжимающий в руках винтовку.

— И вас тоже. В смысле защищать, — поправился Васька. — Для вас это тоже опасно.

— Я уже не раз общался с духами. Возможно, сумею уговорить его временно сменить жилище. А если нет, будем искать другой выход. Избавимся от лишних стен и конструкций, вынесем часть блоков, оставим только сердцевину и…

— Это безумие!.. — покачал головой Манулов. — Но, если вы считаете, что сумеете с ним поговорить, совладать… мы должны попробовать.

— Нет! Он чужак, а это наша территория! — выкрикнул старейшина, поудобнее перехватив ружьё. Васька резко развернулся на пятках, и теперь его револьверы смотрели в лица сородичей. — Решил пойти против клана? Отступник! Недаром тебя из священного цеха выперли с твоими ублюдками.

— Засунь свой шершавый язык в жопу, старик, — зло усмехнулся товарищ, взводя курки. — Комиссар, пора воспользоваться своим правом.

— Этого не потребуется, — раздался хитрый голос позади, и вперёд выступила Жанна. — Именем инквизиции я приказываю вам убраться с дороги. Иначе вы не переживёте даже эту ночь, а мы всё равно пройдём.

— Безумцы! — скрежеща зубами проговорил старейшина. — Всем назад! Если они так хотят умереть в пасти нашего покровителя, так тому и быть.

Заводчане расступились, бросая на нас косые взгляды. Теперь никто уже не направлял оружия на инквизиторов, но чем ближе мы подходили к единственной двери, тем чаще из их глоток доносился глухой рык.