Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей

— Киреев тут! Голос Командира экипажа перекрикивал грохот пушки и стук пулемёта.

— Лейтенант, новая задача! Танк нужен живой! В смысле — целый!

— Поясните!

— Нам нужно быстро пробить дыру в стене Южного крыла! Это сможешь сделать только ты из пушки «семидесятки»! Как принял?

Повисла пауза. Башкир понимал, что решает для себя в этот момент командир бронегруппы. Сейчас дуэль с примерно равными шансами должна превратится в самоубийственную охоту раненых волков на разъяренного буйвола. Если Киреев заупрямится, проявит норов, уклонится от задачи, тогда — всё зря. И Кадет — зря и Слон и Ричи.

— Сейчас сделаем, Константин! Киреев не засомневался и не отступил. В эфир понеслись его громкие команды остальным машинам.

— Экипажам, внимание! Работаем следующие задачи! Бокс-4 остаешься на прикрытии здания, двигаешься вдоль второй линии, гасишь пехоту! Бокс-2, сейчас вместе со мной делаем по танку схему «Барабан». Дым ставлю я! Нижний уровень твой! Как приняли⁉

Экипажи ответили коротко и совсем без эмоций, будто встроенные бортовые системы.

Башкир не знал, что это за схема «Барабан», наверное что-то авторское, от Киреева.

Бокс-1 сдала назад, повернулась носом немного левее Т-72 и отстрелялась в его сторону двумя оставшимися дымами. Как только клубы серого аэрозоля выросли до метра, обе машины рванули к танку: Киреев забирая немного левее и прячась за растущее облако, а Бокс-2 прямо в лоб. Обе автоматические пушки, совсем не заботясь об экономии снарядов, били длинными очередями. Киреев в боковую поверхность башни, Бокс-2 в гусеничные ленты. Танк словно опешив от внезапного напора, начал пятится назад держась к БМП лобовой проекцией брони. Его экипаж наверняка считал, что даже такой дерзкий натиск не несёт серьёзной угрозы для него и при этом смертельно опасен для лёгкого бронирования «двоек». Ударить ракетой на такой скорости они бы не смогли, а 30 мм снаряд был не в силах пробить броню в 205 мм. Понять, что задумали взбесившиеся, тарахтящие своими пушечками машинки, они не успели. Бокс-2 ухая на кочках, летела вперёд не останавливая и не переводя огонь с гусениц и наконец разбитые траки, жалобно лязгнув, сползли вниз с правых катков. Танк, катясь назад, резко провернулся на месте и остановился. Словно замешкавшись на секунду, башня, до этого пытавшаяся поймать на прицел обходящую её по флангу машину Киреева, быстро навелась на несущуюся на неё Бокс-2. Словно здоровенный кабель, желая наказать оборзевшую, звонко тявкающую шавку, Т-72 басовито бахнул пушкой. Осколочно-фугасный лег четко под основание башни. Почти в ту же секунду Борз, стрелок Киреева всадил очередь из четырёх 30 мм патронов в боковую часть башни «Урала». Его экипаж даже не успел обрадоваться взрыву, обезглавившему БМП «Бокс-2». Шокированные и оглушенные от тяжёлой контузии, наступившей в следствие серии акустических ударов, танкисты потеряли связь с реальностью и утратили всякий интерес к бою.

Бокс-1 надсадно ревя мотором остановилась вплотную к «семидесятке». Вблизи грозная машина выглядела не так убедительно, как издалека. Наружнее оборудование разбито, большинство блоков динамической защиты выбиты со своих мест, корпус погрызен многочисленными попаданиями. Киреев пулей выскочил из БМП и так же стремительно взобрался на башню танка. Люк был распахнут. Опасаясь баротравм, возникающих при попадании кумулятивных снарядов и гранат, экипажи часто оставляли их открытыми. Заглянув внутрь лейтенант несколько раз выстрелил внутрь и тут же заорал своим:

— Покинуть машину! Апрель ко мне! Борз прикрываешь!

Вдвоём с мехводом они вытащили тело наводчика и Киреев занял его место. Оглядываясь вокруг, он несколько секунд обвыкался с обстановкой, вспоминая как устроено всё внутри бронированного монстра.

— Так… Тут… Ага… Вот… Где? Ну да… Ммм…

Снаружи застучали автоматы Апреля и Борза, значит пехота в траншее разобралась в обстановке и полезла отбивать махину. БК у парней немного, на пару минут боя, значит надо спешить! А когда, блин, в это прекрасное утро ему не надо было спешить⁉

Панель приборов была забрызгана кровью. В окулярах прицела была темнота — попадания пушек БМП снесли внешние прицельные устройства. Киреев передвинул переключатель баллистики на кумулятивные снаряды и нажал кнопку автомата заряжания. Загудел привод транспортёра, в полу открылся люк, подъёмник подал снаряд в казённик пушки. Лейтенант осторожно повернул за ручку джойстик «чебурашки», опасаясь не получить отклика автоматики. Повреждения танка были велики, однако башня пришла в движение и Киреев, наблюдая за датчиком азимута развернул ствол в сторону стены Южного крыла. Когда датчик показал нужное положение, лейтенант быстро выглянул в люк и убедился что ствол смотрит в нужном направлении. Вернувшись в кресло он набрал в лёгкие воздуха и нажал на кнопку выстрела.

В десяти сантиметрах от правой руки, за решеткой ограждения, ухнув метнулась назад двухтонная железняка казëнника.

Рвануло совсем рядом, стена была метрах в тридцати. Киреев подвинул немного башню и снова запустил автомат заряжания.

Глава 45

«Ямадут. Боль»

Забытое давным-давно ощущение головокружения и падения в бездну быстро отступало. Кинкар открыл глаза и понял, что он внутри небольшого зала. Он видел серые аскетичные стены, приглушенное освещение и строгие линии интерьера. Мелькнула надежда, что это какой-то храм, а значит, что вероятно сейчас он встретит кого-то, кто сможет дать ему напутствие и может быть помощь в этом новом неизвестном для него мире.

Вообще-то мир этот был ему известен. Кинкар знал, как устроена здешняя система мира, взаимодействия предметов, стихий и обитателей, но теперь он не был как раньше — над всем этим. Раньше он был лишь созерцателем и соприкасался с реалиями этого мира лишь вскользь, исполняя свой долг. Контактировал он исключительно с тонкими материями душ, которые нужно было провожать в царство своего Повелителя.

Сегодня он чувствовал этот мир всем своим существом, всем непонятным ему пока телом, всеми своими неизвестными пока чувствами. То, как он себя чувствовал, вызывало неоднозначные ощущения. Было холодно и тревожно. Неизвестность вперемешку с любопытством и острым желанием выполнить долг, создавало особый коктейль будоражащих мыслей. Хотелось быстрее добиться цели и узнать: как тут всё происходит не само по себе, а соприкасаясь с ним, хотелось прояснить все неясности и снова стать уверенным и сильным.

В левом углу зала почти бесшумно открылась дверь, и в зал шагнул человек. Увидев его, Кинкар тут же почувствовал, как в нём словно загудели упруго натянутые струны. Тело, незнакомое и странное, быстро налилось силой. Вошедший человек светился насыщенным зелёным светом. Ямадут узнал этот цвет и дальше всё для него пошло так, как обычно: он знал, что и как делать, знал почему и для чего он здесь. Зелёным цветом всегда светится тот, кого нужно было увести. Только сейчас почему то Кинкар испытывал тягость забытья. Он совершенно ничего не помнил, не знал о жизни и поступках этого человека.

Увидев ямадута, человек замер на несколько секунд и затем медленно попятился назад. Эта реакция была знакома Кинкару. Он не успел понять, как сейчас выглядит, но способность вызывать ужас своим появлением была привычна и естественна. Это уже давно было его сутью: дать понять живому существу, что пришло время перехода и что это событие теперь самое главное в его жизни. Ямадут знал, что живые всегда, каждую секунду полны самых разных мыслей, планов и надежд. Отвлечь их от этой деятельности порой очень сложно, они настолько поглощены пустой суетой и псевдо-соображениями, что для привлечения их внимания нужно быть очень необычным. Лучше всего очень страшным. Так решил Повелитель, потому наделил Кинкара и остальных своих слуг этой способностью. Появляясь рядом с тем существом, которому пора было уходить, ямадут приобретал вид самого сокровенного ужаса, неистребимо живущего внутри этого существа. Благодаря этому все мысли покидали их сознания, все кроме ужаса.