Зеленый жемчуг (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

Потом боксы превратились в аквариумы установок энергообмена. Туся точно знала, что находятся они не на Кали или Сансаре, а здесь, в Мурасе. Она увидела переоборудованную под подстанцию заброшенную шахту, куда каждый день привозили десятки людей. Туся изо всех сил вглядывалась в лица обреченных, но так и не нашла среди них Славу. Зато в какой-то момент в зеленоватом мутном мраке коллоида увидела Командора…

 — Мой ребенок не будет лежать под одной крышей со всяким отребьем! Я не понимаю, почему у клиники, в которой у нас на два года вперед оплачена страховка, отозвана лицензия! Это самоуправство!

Истеричный женский вопль вывел Тусю из ее странной дремы, которая, как и следовало ожидать, вместо отдыха принесла только мучительный страх.

Сметя всю охрану, в кабинет диагностики ворвалась увешанная бриллиантами холеная женщина, в своей ярости похожая на врезающийся в плотные слои атмосферы метеорит.

 — Что случилось? — не поднимаясь с места, обернулся к незваной посетительнице Арсеньев.

 — Моя Ингрид не будет лежать в вашей богадельне вместе с детьми проституток и воров! — воинственно потрясая острым и длинным, как шпиль собора, накладным ногтем погрозила она.

Туся ее узнала. Это была жена финансового директора шахты, госпожа Свенсен, чья маленькая дочь поступила сегодняшним утром в их госпиталь в крайне тяжелом состоянии.

 — У нас оплачена страховка в прекрасной комфортабельной клинике на побережье!

 — Которую вчера закрыли постановлением Организации здравоохранения Содружества за многочисленные нарушения эпидемиологической безопасности, — бесстрастно глядя беснующуюся даму, кивнул Командор.

 — Как и десятки городских больниц! — возмущенно воскликнула жена директора.

Хотя для Туси эта информация оказалась полной неожиданностью, она решила не подавать вида и в перепалку пока не ввязываться.

— Кто сказал Вам, что больницы закрыты?

На лице Арсеньева не дрогнул ни единый мускул.

— Все отделения стационаров и амбулаторий Кимберли работают. Кроме инфекционных, — веско добавил он. — Их деятельность пришлось приостановить из-за многочисленных нарушений.

Туся не верила своим ушам. Конечно, комфортабельные одноместные палаты элитных клиник Кимберли мало напоминали боксы интенсивной терапии, но все-таки требования изоляции там соблюдались. С другой стороны, она ничего не могла сказать о системе вентиляции и стоков. Увы, вирус синдрома, названного именем ее отца, обладал такой же летучестью, как возбудитель кори.

 — Вы это специально подстроили! — голос женщины прозвучал шипением разъяренной гадюки. Причем она даже не спросила о состоянии дочери, ее коробила сама мысль о ненадлежащем соседстве.

 — Отнюдь, — Арсеньев оставался само спокойствие. — К такому выводу пришли специалисты экстренно созванной чрезвычайной комиссии, состоящей из врачей, прибывших вчера из Новоякутска и Ньив-Амстердама. Мы не имеем права ради комфорта нескольких десятков заболевших из числа истеблишмента подвергать опасности целый город и особенно людей, проходящих лечение в других отделениях. Вакцинация еще не завершена. Как только недочеты будут устранены, инфекционные отделения во всех клиниках заработают в полном объеме. Надеюсь, к этому времени эпидемия пойдет на убыль. А пока все больные, включая Вашу дочь, получат в нашей миссии медицинскую помощь в полном объеме.

— Но вы должны были развернуть госпиталь в Кимберли, где сосредоточено основное количество честных налогоплательщиков.

Жена директора так напирала на слове «честных», что Тусе стоило немалого труда сдержать саркастическую улыбку.

 — Мы развернули миссию там, где находится основное число больных, и люди больше всего нуждаются в помощи, — пожал плечами Арсеньев. — На два учреждения до того, как подключились врачи из других городов, у нас просто не хватало специалистов. Благодарите власти планеты за то, что занизили данные по количеству заболевших.

— Но моя дочь, вы могли бы разместить ее на корабле, — сильно подведенные глаза женщины, в которых Туся не заметила слез, хитро заблестели. — Я заплачу.

 — Это исключено, — холодно глянул на нее Арсеньев. — У нас существует строгий регламент, запрещающий нахождение на борту посторонних в случаях, если нет необходимости экстренной эвакуации.

А ведь после битвы при Фиолетовой в медотсеке корабля проходили реабилитацию несколько десятков тяжелораненых сольсуранских воинов.

 — Саша, ну девочка ведь не виновата, — после ухода директорской жены обратилась к мужу с увещеваниями Туся, обеспокоенная тем, что он наживает новых влиятельных врагов.

 — При чем тут девочка, — Арсеньев сделал вид, что ничего не происходит. — Клиники Кимберли действительно не рассчитаны на противостояние вирусам, подобным синдрому Усольцева.

 — Тебе же действительно предлагали организовать госпиталь в городе, по всем правилам на базе одной из больниц.

— И лишить помощи девяносто процентов нуждающихся? — не смог сдержать раздражение Арсеньев — Может быть, пообщавшись поближе, эти коммерсанты поймут, что их рабочие — тоже люди.

 — Саша! Тебе не кажется, что ты сражаешься с ветряными мельницами? Почему надо всегда идти в лобовую? Можно подумать, других способов решать конфликты нет?

Туся едва не плакала. Она привыкла к его конфликтам в лаборатории, но здесь открытая конфронтация могла привести к непредсказуемым последствиям. Неужели Саша это не понимал? И он еще грозился запереть ее на корабле, призывал подумать о ребенке.

Арсеньев бережно поправил ее одеяло, забрал у дрона-посыльного поднос с фруктами и печеньем, которые заказал, видимо, когда она спала.

 — Не такие уж это мельницы, — нехотя признался он. — За те дни, пока мы тут работаем, Мурас уже дважды пытались с разных сторон поджечь. А вчера Дин, Семен и Пабло предотвратили попытку взорвать госпиталь. Кому-то очень не нравится наше присутствие.

У Туси упало сердце. И она еще смела его упрекать. Она, конечно, ничего не знала, но могла бы догадаться. Если Саша действовал жестко, этому всегда имелись веские причины.

 — Неужели дело в антивакцине? — поежилась она, вспоминая свой сон, который вполне мог оказаться явью.

— С чем это связано, я пока не знаю, — уклончиво отозвался Арсеньев. — Но пока в любом случае следует предпринять какие-то меры безопасности.

 — То есть эта Ингрид и другие больные из богатых кварталов останутся здесь в качестве заложников? — догадалась Туся, чувствуя, как кончики пальцев начинают дрожать, а сердце вновь сжимается темными тисками ужаса.

 — На войне как на войне, — жестко отрезал Арсеньев.

Хотя он настоятельно рекомендовал Тусе отдохнуть и обещал зайти попозже, желание спать как рукой сняло. В крови гулял адреналин, стресс требовал какого-то выхода, а попытка его обмануть при помощи фруктов и сладостей закончилась новым приступом тошноты. Поэтому, честно пролежав около получаса, Туся поднялась с кушетки и отправилась к выходу из ординаторской. Она как раз собиралась облачиться в костюм бактериологической защиты, чтобы дальше идти к больным, когда ей на руки прыгнула невесть откуда попавшая в госпиталь мартышка. Испуганный зверек вскочил к ней на плечи, потом запутался в волосах и начал метаться, отчаянно вереща.

Туся хотела уже позвать на помощь, когда чья-то уверенная рука освободила ее от нежданного визитера.

 — Вот ты где! Попалась! — прозвучал над ухом смутно знакомый голос.

Мартышка послушно разжала лапки, прихватила с подноса спелое манго и с невозмутимым видом уселась на плече хозяина, в котором Туся с удивлением узнала оператора проходческого комбайна, которого вакцинировала еще в первый день их работы.

 — Приношу свои извинения, — начал было оператор, но тут над его ухом прозвучал сердитый голос Ленки Лариной:

 — Эркюль! Ты опять за свое? Сколько тебе повторять, что это не только совершено ненадежный способ, но еще и опасный?!

В руках она держала маленький жилетик со множеством кармашков, явно потерянный мартышкой. В кармашках обнаружилось несколько горстей необработанный алмазов.