Альфа-особь (СИ) - "Strelok"

КНДР благодаря изолированности, горному рельефу и высокой милитаризации превратилась в островок благополучия посреди вирусной бури. За первый месяц ни одной вспышки.

США, несмотря на мощнейший военный потенциал, тоже не избежали беды. В сводках фигурировало: ''Наибольшие вспышки зарегистрированы в Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе. Применялись тактические ядерные боеприпасы малой мощности. Большая часть восточного побережья поглощена, уровень паники остается критическим. Национальная гвардия фактически деморализована, фиксируются массовые случаи отказа от выполнения приказов. ''

Особо подчеркивалось: ''морские и авиационные линии стали главным фактором распространения''. Отследить каждый рейс было невозможно. Зараженные пассажиры успевали добираться до новых континентов еще до проявления симптомов.''

Перспективы выглядели мрачно. Если верить прогнозу штаба, Хронофаг должен был стабилизироваться в течение ближайших полутора лет: вирус адаптируется к человеческой популяции, процент летальных исходов снизится, но число мутантов возрастет многократно. Мир ждала не полная гибель, а перерождение в новую экосистему, где иммунным людям придется уживаться с порождениями болезни.

В одном из отчетов, подписанном генерал-лейтенантом, прямо говорилось:

''Мы должны отказаться от иллюзий возврата в прошлое. Человечество никогда не станет прежним. Задача - сохранить ядро цивилизации, удержать технологии и культуру. Все остальное будет сожжено пожаром, который мы сами устроили. ''

Вадим перечитывал строки снова и снова. Напечатанные на бумаге буквы казались приговором. Он понимал: то, что транслировали по радио и телевизору - лишь вершина айсберга. На самом деле никто не верил, что пандемию можно остановить. Все, чего добивались правительства и армии - выиграть время, найти эффективное биооружие против Хронофага.

Чем глубже Вадим вчитывался в военные материалы, тем яснее становилось: модифицированный китайцами Хронофаг представлял угрозу не только человеку. Но вопреки паническим представлениям СМИ, это была не кара, способная уничтожить всю биосферу.

В нескольких аналитических записках подчеркивалось: ульи не формируются в лесах, пустынях, степях, морях или океанах. Им требовался особый ''питательный субстрат'' - высокая концентрация млекопитающих и искусственных сооружений. Именно урбанизированная среда, насыщенная человеческими телами и отходами цивилизации, становилась для вируса идеальной почвой.

В полевых донесениях прямо указывалось: в тайге, в тундре, в горных районах заражение быстро сходило на нет или стагнировало. Там Хронофаг не находил достаточного числа жертв и подходящих локаций, экосистемы брали свое. Звери инстинктивно избегали инфицированных, многие растения выделяли фитонциды, губительные для вирусной биомассы. Даже в зараженных городах отмечены случаи, когда стаи иммунных ворон, дикие собаки и крысы поедали молодых зомби или разрушали зачаточные образования ульев.

Ученые штаба осторожно говорили о том, что природа неизбежно сбалансирует удар, какой бы чудовищной ни казалась катастрофа для людей. Хронофаг был смертоносен, но не всемогущ, модифицированный первичный штамм не мог жить в океане, условия родной каверны были слишком специфическими, не умел распространяться через насекомых, рептилий, большую часть млекопитающих, не мог полноценно адаптироваться в дикой природе.

В одной из сводок попадалась мысль, которая особенно зацепила Вадима:

''История Земли уже знала подобные потрясения. Кембрийский взрыв породил немыслимое разнообразие форм жизни. Гибель динозавров освободила нишу для млекопитающих. Не исключено, что Хронофаг - всего лишь очередной катализатор эволюции. То, что мы воспринимаем как трагедию, может обернуться новым витком развития. Возможно, миллионы лет назад подобный феномен однажды и запустил эволюцию самого человека''.

Вадим отложил бумаги и задумался. Для него, зараженного, это звучало почти как пророчество. Он сам - часть этой ''новой эры''. Телепат с повышенной физической силой, регенерацией. И выбор, что из нее выйдет - тупик, уродство или шаг вперед, оставался пока открытым.

Среди кипы донесений нашлись папки с медицинскими отчетами. Их явно составляли врачи и биологи, работавшие в спешке. Страницы были заляпаны кровью, кое-где заметны следы гари. Вадим листал бумаги, стараясь понять, что ждет его самого.

В документах шла речь не о классификации зараженных, то уже было известно, а о последствиях заражения для человеческого организма в долгосрочной перспективе.

Врачи писали: "инфицированные, у которых мутации стабилизировались, не погибают быстро. Их метаболизм выравнивается, температура падает к физиологической норме. Однако тело остается измененным. Мы имеем дело не с болезнью, а с процессом радикальной перестройки. Кажется, Хронофаг "ищет" оптимальные формы, перебирает варианты наугад. Те, кто не выдерживает нагрузки, умирают. Выжившие становятся новым типом живого, даже стабилизированные формы, тупиковые на первый взгляд, играют существенную роль в вирусной экосистеме".

Другие записи касались вскрытий. В них говорилось о том, что у некоторых мутантов формируются новые органы: у одних - плотные костные наросты, у других - дополнительные дыхательные мешки, у третьих - своеобразные железы, выделяющие непонятные вещества.

В одной из заметок мелькнула фраза, заставившая Вадима задержать дыхание:

"Зафиксированы случаи ускоренной регенерации тканей. Раны затягиваются в течение часов, костные переломы восстанавливаются за сутки. Иммунитет к другим инфекциям повышается. Но каждый шаг вперед сопровождается деградацией психики, разрушением высших функций мозга".

Эти строки будто обращались к нему лично. Его собственная регенерация проявлялась все сильнее. Он чувствовал в себе изменения, например, мышцы после нагрузок не болели, и не знал, куда они заведут.

Дальше он наткнулся на карту с пометками: "Полевой госпиталь №14. Южный административный округ. Статус: покинут". Под картой карандашом кто-то добавил: "Оборудование и материалы не вывезены".

Вадим провел пальцем по бумаге. Госпиталь мог хранить то, чего он так жаждал: истинные знания о Хронофаге, собранные врачами в последние дни.

Он тяжело выдохнул. Теперь у него появилась цель.

Выйдя из музея, Вадим обратился к дожидавшемуся его Дружку:

-Я узнал много интересного, но надо больше. Двигаем на юг.

Суперпрыгун пригнулся, давая парню забраться на спину. Удобная альтернатива транспорту в условиях, когда город местами превращен в непроходимые руины, перегорожен баррикадами или вирусной биомассой...

Военный госпиталь был огражден двухметровым забором с колючей проволокой, в которой застряли разложившиеся останки зараженных. Прочие трупы отсутствовали, мутанты сожрали их или утащили в ближайший улей для переработки.

Но судя по обилию пулевых отверстий на стенах домов, бои тут кипели жаркие, армия не желала просто так сдавать важный объект зараженным.

Вадим одним махом преодолел ограждение, не зацепив колючку, вирус даровал ему просто невозможную для обычного человека физическую силу, ловкость, реакцию.

На территории госпиталя царила полная тишина, ни живых, ни мертвых. При отступлении военные все же оставили кое-какое имущество, транспорт. Во дворе терапевтического корпуса находились прикрытые брезентом пластиковые ящики, два ''Урала'' со спущенными шинами, у одного разобран двигатель.

Вадима в первую очередь интересовало инфекционное отделение, где проводились опыты с Хронофагом. Об этом говорилось в найденных документах и подтверждала обрывочная память зараженных, к которым телепатически обращался Вадим.

Один инфицированный лейтенант войск РХБЗ краем уха слышал, как в госпиталь десятками доставляли пойманных зараженных.

Внутри трехэтажного здания царил бардак, видно сваливали в спешке. Перевернутые кушетки в коридорах, распахнутые настежь двери, в одном из коридоров Вадим натолкнулся на кучу мертвецов в форме медицинского персонала. Их просто построили у стены и расстреляли, добавив по контрольному в голову, от запаха разложения подступила тошнота.