Легенда о Рэндидли Гостхаунде 6 (СИ) - Voytsekhovskiy Evgeniy "puddles4263"

Жестокая Преисподняя даже не успела закричать. Фокус нового Серого Существа пронзил ее грудь. Центральное ядро исчезло; Преисподняя продолжала напрягать память своим присутствием, но она больше активно не наносила ущерба небу.

Невеа тихо выдохнула. Постепенно память восстановилась. Внизу Девик продолжала с трудом преодолевать полосу.

Поистине Я с нетерпением жду, что покажет нам твой новый образ, Рэндидли.

Глава 2192

Капитан стражи Черепахолюдов невозмутимо поднял голову и прищурился, глядя в небо. Когда все заметили его движение, он с грандиозным видом проверил свои карманные часы и крайне удивлённо уставился на то, что там увидел. Он пошевелил своей тушей, и сложные узоры на его панцире сверкнули на солнце. — Ну-ну-ну. Время смены караула. Следующая смена, возможно, ещё не прибыла, но хех, вы ведь не против потянуть до прихода следующей смены, а?

Несколько других Черепахолюдов хихикнули, взглянув на разрозненных остальных охранников. Мойш смотрел на горизонт, осматривая край Пустоши в поисках угроз. Другие давние жители, не относящиеся к Черепахолюдам, восприняли новость с усталым стоицизмом. Но рядом с Мойшем Раддей задрожал от волнения. Он был новичком в Хоумвелле и не привык к злоупотреблениям со стороны укоренившихся рас.

— Ну что, капрал? — Капитан спрятал часы. Он втянул воздух через ноздри, выплюнув густой жёлтый сгусток к их ногам.

— Мы справимся, капитан, — Мойш просто почувствовал голод. Он задумался, будет ли общий котелок, когда он вернётся домой. Другие беженцы-Хомиды, подобные ему, бежавшие от тиранов Пустоши и прибывшие в Хоумвелл, искали справедливости в ответ на злоупотребления властью в армии. С ними разбирались без шума: некоторых переводили на ужасную уборку уборных, другие однажды появлялись с руками и торсами, покрытыми синяками, отказываясь говорить о случившемся, но публично отказываясь от своих заявлений.

Лучше сосредоточиться на похлёбке , — думал Мойш. Сейчас это не будет что-то существенное, но, возможно, детям удалось поймать ещё одного стервятника. Варенный в соли часами, этот падальщик был превосходным блюдом.

Разношёрстные вспомогательные Черепахолюды засмеялись громче, и Капитан неторопливо удалился, довольный возможностью закончить работу пораньше. Один из более злобных Черепахолюдов задержался на несколько секунд, презрительно ухмыляясь трём Хомидам и зверолюду, оставленным охранять этот участок стены. — Знаете, я, блядь,

надеюсь,

что война доберётся сюда. По крайней мере, тогда ваши мясистые руки пригодятся: как живой щит для жизней, которые имеют значение.

С последним отрывистым приступом смеха Черепахолюд ушёл, его громоздкий панцирь отбрасывал длинную тень позади него. Когда он наконец исчез, Раддей больше не мог молчать. Он уравновесил себя, опираясь на суставы мускулистых рук своего народа, и подпрыгнул вперёд. — Капрал! Как мы можем это принять?! Если произойдёт инцидент, пока их нет, виноваты будем мы! Если офицер пройдёт мимо и увидит недостаточно укомплектованную стену, мы тоже—

— Как ваша дочь приспосабливается к новой школе? — перебил Мойш.

Смена темы застала Раддея врасплох на короткое мгновение, но затем его глаза вспыхнули той же яростной злостью. — О, конечно, условия лучше. И Даттилан ничего не скажет. Но я могу сказать по тому, как она поникает, когда думает, что я не смотрю, что её травят. Одно дело, когда эти панцирники срывают на мне свою злость, но другое—

— Это не идеально, но лучше, чем быть поглощенной Гимнопожирателем, верно? — Мойш кивнул в сторону неподвижной Пустоши. Рот Раддея захлопнулся; он был молод по сравнению с Мойшем, его руки были большими, но даже не больше его ног, как у по-нанастоящему зрелого самца Хомида. Но весь их народ помнил напевающее и жестокое чудовище, которое порабощало и угнетало их сто лет.

По сравнению с этой удушающей погибелью мелкие придирки Черепахолюдов были терпимы.

К тому же, Гимнопожиратель был настолько дотошным ужасом, что от его жертв никогда не оставалось достаточно, чтобы привлечь стервятников.

Мойш поднял взгляд, рассматривая скопление туч на далёком горизонте. Скоро над городом разразится буря, что было хорошо, так как это уменьшит изнуряющую жару, идущую от пустошей, ещё более гнетущую в трущобах, где жили Хомиды и другие меньшинства. Юго-западный угол Эфирландов был занят Пустошью, беззаконной территорией, подчинённой нескольким безумным Эфирлордам, и Хоумвелл располагался на её восточном краю, страдая от неистовой жары Пустоши и выступая в качестве де-факто тюремщика её самых гнусных преступников.

Печальная правда заключалась в том, что даже Гимнопожиратель был второстепенной фигурой по сравнению с некоторыми ужасными существами, что скрывались там.

С другой стороны, Мойш чувствовал облегчение, находясь здесь, в отличие от других мест в Эфирландах. В последние недели на Юг приходило всё больше новостей о вторжениях сил Пустоты. Всё более свирепые набеги, массы Воинов Пустоты, пересекающие границы и уничтожающие всё на своём пути, изменение отношения других существ к фанатичному предписанию уничтожить каждое эфирное существо, которое они могли найти.

Ходили многочисленные слухи о причине внезапного изменения. Один гласил, что некий Вестник Пустоты убил Судью Пустоты и создал целую армию ненависти, обвинив в убийстве Эфир. Другой описывал, как, мстя за нападение на свой город, Фэлмак Вестриссер пересёк границу и сокрушил ещё один Город Пустоты. Оставил обезглавленные трупы детей, но забрал черепа для своих экспериментов.

Как бы то ни было, смерть стала всё более распространённой. Назревала полномасштабная война, и несколько представителей городов, расположенных ближе к границе, пришли в Хоумвелл, чтобы просить подкреплений.

Не то чтобы они их получат , — подумал Мойш. Он прислонил своё копьё к песчаниковым зубцам перед собой и потёр глаза своими тонкими ногами, свисающими под его телом. Черепахолюды были известны своей скупостью в отношении ресурсов, даже в лучшие времена. Теперь, когда чувство срочности охватило остальной мир Эфира, они выжмут из этой возможности максимум выгоды—

Мойш резко принял стойку, активировав свои (Навыки), чтобы внимательнее рассмотреть то, что он считал бурей, пронёсшейся по краям Пустоши. Отражённая волна тьмы теперь поглощала землю, это была масса тел. — Зву—

Он несколько раз закашлялся, во рту внезапно пересохло. Только через несколько секунд он смог ногой указать на Раддея. — П-поднять тревогу.

— Что? — Младший Хомид посмотрел на него в замешательстве. — Вы хотите доложить о них? Но я думал—

— Нет, — прошипел Мойш. Он подхватил своё копьё. Оружие казалось лёгким и хрупким в его руках, перед этой волной тьмы. — Атака Пустоты. Они идут убивать. Поднять тревогу.

Они заполнили горизонт, топая по Пустоши с жестокой решимостью. То, что он считал звуками дождя, превратилось в крики, сорванные, грубые и отчаянные из глоток, воющие о крови. После мгновения замешательства Раддей повиновался.

Мысли Мойша метались. Если они здесь если они вторглись через Пустошь, если они наносят удар по Хоумвеллу, известному своей обороной

Нигде в Эфирландах не будет безопасно. Что бы ни мотивировало это, контрнаступление Пустоты началось.

Девик стояла на возвышенном плато, у подножия места, где Король Пустоты Голодный Глаз продолжал уединяться и тренироваться, и наблюдала, как мимо мчится бесконечная орда Воинов Пустоты. Некоторые поглядывали вверх, где стояла Девик, но было дано указание оставить их в покое. В основном они имели звериные, теневые формы, которые мерцали и менялись, пока они топали по холмам и мчались к городу Вестриссера.

Кожа Девик покалывала. Она задавалась вопросом, как поживает город её приёмного отца, столкнётся ли он с таким же количеством врагов. Небо гремело, отголоски далёких столкновений доносились до них, даже здесь, на пограничных землях. Вероятно, битвы за защиту Маллуна начались всерьёз.

Там, где массивный ритуал Пустоты потерпел неудачу, они теперь просто бросали тела на решение проблемы. И Голодный Глаз, похоже, не был склонен это остановить.