Легенда о Рэндидли Гостхаунде 6 (СИ) - Voytsekhovskiy Evgeniy "puddles4263"

Потерпев несколько неудач, они отступили. Прежде чем они смогли достичь своей цели, им предстояло выполнить еще несколько задач. В основном, ослабляя Небытие.

Рендидли жалел, что у него нет больше контекста для широких обобщений пророчества, поскольку он просто понял, что Культ Спасителя влиял на политику Небытия до тех пор, пока Военачальники Небытия не напали на Жриц Небытия, совершив несколько зверств. В ответ власть была централизована. Пока Культ наблюдал из темноты, была создана роль Арбитра Небытия.

Из пророчества Рендидли увидел две цели, достигнутые этим: во-первых, это ослабило народ Небытия в долгосрочной перспективе. Но также это добавило однородности Душе Вселенной, что стало бы недостатком, который они позднее использовали.

Затем они свяжутся с Эльхумом, манипулируя им, пока он не почувствует себя загнанным в угол и не согласится помочь похитить Арбитра Небытия. Согласно пророчеству, они будут пытать Арбитра на глазах у Эльхума, в конечном итоге безрезультатное зрелище, устроенное лишь для того, чтобы эмоционально ослабить его. С доступом, которым обладал Эльхум, и мощным импульсом Небытия, было теоретически возможно открыть доступ к Ядру Вселенной. Однако Арбитр Небытия никогда не согласится жертвовать жизнями ради этого. Вместо этого Культ будет—

Они использовали бы отчаявшуюся и ослабленную Фатию Церулеан, чтобы еще больше ослабить ядро вселенной? Хотелось бы, чтобы это дало больше объяснений—

Когда время убегало, Рендидли пронесся мимо этого камня преткновения ко второй половине пророчества. Как только они получат доступ к Ядру Вселенной, Культ должен будет оставаться сердечным с Эльхумом на протяжении всей оставшейся войны между Эфиром и Небытием. На самом деле, визиты Эльхума к Пайну научили душу индивидуальности и станут ядом, который ослабит Душу. Когда Эльхум начнет эмоционально восстанавливаться, когда он больше не будет отвлекаться на враждебные действия и начнет задумываться об ухудшающемся состоянии Пайна, они ускорят давно разработанный план—

Высвобождение или поощрение любого существа, которое должно быть выслежено с помощью Иерархии Кармы,

Рендидли понятливо хмыкнул.

—чтобы держать его в неустойчивом состоянии. В процессе он будет предан одним из своих Покровителей, и Культ Спасителя прибудет, чтобы помочь. Затем им просто нужно будет выжидать, постоянно поощряя третье открытие Нексуса как способ оживить больного Пайна, когда они смогут встретиться со своими союзниками в основной вселенной, чтобы получить контроль над Нексусом.

Рендидли начал отступать из разума Пророка, его собственный разум бурлил мыслями о том, как Эльхум в конечном итоге прорвется сквозь неизбежность этого пророчества, предавая и сокрушая все попытки культа проникнуть в Нексус. Остались лишь считанные мгновения до завершения грез, и он был достаточно доволен результатом.

Он понимал, если не механику, то план Культа Спасителя. Рендидли также узнал о местонахождении Арбитра Небытия, что дало бы ему еще больше контекста о Небытии и вмешательстве Культа Спасителя. В качестве дополнительного бонуса он смог бесконечно замедлить повреждение Мертворожденного Феникса.

Рендидли почувствовал укол вины, что не удосужился искать артефакт, который мотивировал его войти в память, тот, что резонировал с нынешним Покровителем Перьев, пока она ослабевала. Однако он знал, что это скоро станет актуальным, вероятно, связанным с использованием Иерархии Кармы. Он также не был уверен, когда и как Эльхум быстро улучшит свою силу, но по крайней мере он был готов принять это на веру, учитывая текущее состояние Нексуса.

Однако, как только он собирался полностью выйти из разума Пророка, когда его духовное тело рушилось, он наткнулся на обрывок эмоций на поверхности сознания Пророка. Раздражение и беспокойство, что запасной план в пророчестве, тот, с которым нужно будет разобраться с помощью Иерархии Кармы, развивается слишком быстро из-за Рэндидли. С этими эмоциями была связана решимость внимательно наблюдать за ситуацией.

Рендидли моргнул. Затем он вспомнил, что Пророк наблюдал.

Грезы разбились. Рендидли почти физически рухнул обратно в свое тело, покачнувшись на пятках. Его глаза слезились, и резкое замедление от почти идеального озарения до его обычных способностей сильно ударило по нему. Несколько секунд он просто кашлял, пытаясь собрать воедино хотя бы одну мысль в трясине своего мозга.

— Мы — Рендидли облизнул губы. Медленно он повернулся и посмотрел на Восток. — У нас проблема. Проблема другого рода, чем мы думали.

Глава 2225

Кашляя и чихая, Девик возникла в пространстве, буквально дрожа от энергии. Как только окружающая обстановка дошла до её сознания, как только она выбралась из глубокой тени печати жизни и его низкого смеха, Девик перешла в оборону. Она резко развернулась, выискивая исполинские фигуры массивных вооружённых Черепашьих стражей, которые неминуемо ждали её и врезалась голенью во что-то упорное. Она взвыла и несколько секунд скакала на одной ноге, щурясь от боли.

Никто не напал на неё, когда она быстро совладала со своим шоком. Никто, казалось, даже не заметил её появления.

По мере того, как она приходила в себя, мрак окружающего тоннеля привёл Девик в замешательство; освобождённая от странного ритуала, она, по-видимому, оказалась в заброшенном боковом проходе внутри лабиринтообразной структуры в Хоумвелле. Хотя проходы были явно вырезаны, на камнях лежал заметный слой пыли. По крайней мере, шепот ветра на её коже сообщил ей, что она недалеко от поверхности.

Убедившись в своём состоянии, Девик вздрогнула. Она всё ещё чувствовала постоянный пульс печати жизни на своей коже, но его тон ощущался иначе. Сформировалась некая связь, когда она получила дар за то, что стала первым человеком, заявившим о своей недобродетельности во время ритуала.

Она чувствовала, как в её глотке, клубясь и ещё не до конца сформировавшись, зародился новый вид жестокого голода. Навык чистой жадности, образ, отточенный и выкованный, без каких-либо отличительных черт, передался ей, чтобы она могла процветать. Впервые Девик осознала, что, возможно, сможет сократить расстояние между собой и Королём Преисподней Голодным Глазом, прежде чем кто-либо из них состарится.

Она зашагала с пружинистой походкой. — И конечно, я не совсем ответственна за этот образ, но именно я могу его использовать. Я сделаю его своим, если дать немного времени. А потом

Пока её воображение разрасталось, создавая целый мир, где она правила как королева с неким изумрудноглазым супругом, она пережила нечто довольно неожиданное; жадность в её груди слегка испортилась. Она говорила независимо от её желаний, удивляясь, зачем ей прикладывать столько усилий, чтобы угодить кому-то ещё. Особенно когда вся её энергия могла быть посвящена удовлетворению её собственных желаний.

Девик остановилась. Она одарила лёгкой улыбкой, скрытой в тенях каменного тоннеля. Однако, сильнее, чем этот захватывающий новый образ, который она поглотила из тёмной истории печати жизни, она чувствовала, как изменения отдаются эхом по всему её телу, поскольку опасные эмоции текли по её венам. Стройная и кровожадная форма Мизери, образ злобного зайца, заострилась за её спиной. Теперь она видела роковой взгляд в глазах зайца, цвет которого был отражением жизненной силы, вытекающей из его добычи, пока оттенок багрянца не поглотил весь его взор.

— Я скажу это только один раз. Ты — образ. Если ты будешь ставить меня под сомнение, я уничтожу тебя. Нет, я не просто уничтожу тебя. Я унижу тебя, ослаблю тебя, заставлю тебя предаваться актам спонтанной щедрости, пока ты не заплачешь, — сказала Девик этой гигантской глыбе алчного потенциала. Она вложила смысл в каждое слово. Она глубоко вдохнула, и её уверенность укрепилась внутри неё. — В конце концов, ты можешь дать мне инструменты, но ты лишь это; посторонняя помощь. Мои решения — мои собственные.

Образ слабо запротестовал и извивался, но вскоре уступил и вернулся на своё место. Пустозубый заяц улыбнулся новому образу, довольный тем, что определённая иерархия была установлена, несмотря на очевидную разницу в их силах. Девик быстро вернулась к своему настроению и снова погрузилась в мир воображения. Она продолжала идти, стараясь не думать о том, что власти Хоумвелла потребуют плату.