Постчеловек (СИ) - Стацевич Алексей

— Я видел у него пистолет, — едва успевая за подругой, с опаской прошептал Костя.

Кэт, казалось, не разделяла его волнений.

— Да, и что?

— В смысле что? Зачем он ему?.. Почему ты такая спокойная?

Девушка с улыбкой посмотрела на парня:

— А зачем мне волноваться, Котик? Говорят, от этого морщинки появляются. Ты же не хочешь, чтобы у меня были морщинки?

Ответить Яковлев не успел — вся маленькая компания остановилась возле двери с сенсорным замком. Мужчина в маске стащил с руки перчатку и приложил ладонь к идентификационной панели. Затем припал глазами к чему-то, по форме напоминающим бинокль.

Дверь пискнула и автоматически отворилась…

— Проходите, — скомандовал балаклавщик и, когда парочка проследовала в очередную плохо освещенную комнату, переступил порог, закрыл дверь и остался стоять возле нее.

В помещении царил полумрак — тусклая лампочка над головой почти не рассеивала темноту, и о том, что происходило всего в нескольких шагах, оставалось только догадываться.

Костя прислушался — тишина, лишь вдалеке что-то едва знакомо пищало, что-то гудело… На мгновение ему даже показалось, что они в комнате одни, и придется снова стоять и ждать, но…

— Катя, рад тебя видеть! — из темноты послышался мужской голос с небольшим восточным акцентом и показалась почти неразличимая во тьме фигура.

— Я тоже рада, — прощебетала девушка, сделала несколько шагов навстречу говорившему и раскинула руки в стороны. — Я скучала!

Мужчина заключил Кэтьку в долгие объятия. Затем, будто только сейчас заметив ее спутника, поинтересовался:

— А кто это с тобой?

— Это Костя.

— Константин, да. Я помню… Получается, это он – тот самый парень?

— Верно, — кивнула Кэт и посторонилась, пропуская мимо себя грузную фигуру.

Балаклавщик за спиной щелкнул выключателем, и комнату залил яркий неоновый свет.

Костя пригляделся… и удивленно вскинул брови. Перед ним стоял техник из ретроклуба — Федор Ильич.

Глава 7

(отступление 2)

— Повернись! Руки в стороны. Ноги расставь.

Охранник — «шкаф» два на два метра — деловито ощупал одежду стоявшей к нему спиной проститутки, не преминув пройтись сальными ладонями по всем ее прелестям. Девушка усмехнулась:

— Рачком нагнуться не надо?

— Нет. — Взгляд охранника упал на собранные в пучок волосы жрицы любви: — Что у тебя в волосах?

— В волосах? — переспросила она и дотронулась до прически: — А, это… Карандаш. Обычный карандаш.

— Зачем⁈ — удивился «бык».

Блудница заулыбалась:

— Карандаш пучок держит! Вместо заколки. Не видел никогда?

Мужчина покачал головой.

— Теперь будешь знать, что так тоже можно! Кстати, — слегка понизила она голос, — мне же правильно сказали, что босс любит пучки? Фетиш у него такой?

— Все верно! — кивнул «шкаф». — Пучки и худых шатенок, подходишь по всем параметрам… Инфу теперь открой, скопирую себе твои данные.

Девушка подчинилась просьбе-приказу.

— Ты новенькая, да? — углубившись в ее профиль, поинтересовался охранник. — Не видел тебя здесь раньше.

— Да, новенькая. А вообще второй месяц работаю.

— Эх, тяжко тебе сегодня с боссом придется, он, знаешь ли, затейник!.. Все, информацию скопировал.

— Надеюсь, она никуда не «уйдет»? Не хотела бы, чтобы мои друзья-знакомые-родственники узнали, чем я зарабатываю на жизнь.

— Не переживай, — отмахнулся «бык», — с этим у нас все чинно и это… благородно, во! — Он на секунду замолчал. — Ладно, вроде все в порядке, проходи. Виктор Палыч ждет тебя внутри. Я буду тут. Если вдруг что понадобится.

Шлюха кивнула и, проскользнув в дверь за спиной охранника, очутилась в личных покоях мэра Северогорска.

— Богато живете, — пробормотала она, пытаясь не щуриться от резкого света хрустальной лампы, висящей под расписным потолком. — Королевские хоромы, блин…

Девушка была невероятно точна в своем определении, ведь комната буквально сияла кричащей роскошью — мраморные стены с золотыми вставками и золотыми же рисунками; развешенные по ним зеркала с вычурными золотыми рамами; резной дубовый стол на золотых ножках; канделябры… Само собой, тоже золотые!.. Шлюха потерла заслезившиеся глаза — блеск благородного металла слепил — и тут же услышала недовольный мужской голос:

— Наконец-то! Что, шлюхобабу в шлюхошколе не учили пунктуальности и педантичности?

Проститутка перевела взгляд на широкую, поистине королевскую кровать, стоявшую на другом конце комнаты меж двух белоснежных колонн.

На шелковой простыне развалился толстый облысевший мужик с огромным пивным пузом и обвисшей грудью — мэр Северогорска Виктор Павлович Богатырев. В руке Виктор Павлович держал тлеющую сигару. Трусов на мэре не наблюдалось.

«Фу, ну и мерзость», — подумала девушка, перехватывая похотливый взгляд, и извинительно-подобострастно улыбнулась: — Простите, господин мэр! Я тут впервые, не сразу…

— Впервые? — перебил жирдяй и заинтересованно приподнялся, садясь на пятую точку и в предвкушении свежего мяса всматриваясь в лицо визитерши: — Так и есть, не видал тебя здесь раньше! Точно бы запомнил такую блядскую мордашку! — хохотнул он. — Ну-ка, шалашовка, повернись жопой. Юбку приподними… Хороша-а-а… Теперь вставай на колени и ползи ко мне, поработаешь головой. Она ведь у тебя не только для того, чтобы есть, верно? А я пока докурю, ха-ха!..

— А можно я сначала… выпью? — нерешительно поинтересовалась шлюха. — Все же я у вас в первый…

— Слышь, ты, кракозябра, не наглей… Хотя ладно, хер с тобой, выпей! — отмахнулся Виктор Павлович. — Мне нужна раскованная баба, а не зажатое бревно… Вон, на столе бутылка коньяка.

Девушка, одернув короткую юбку, процокала каблуками к столику возле зеркала. Плеснула в стакан темно-янтарного напитка. По комнате разнеслись ароматы сухофруктов, миндаля, кофе и ванили…

«Пятьдесят лет выдержки, серьезно? И спаивает такой коньяк бляди?.. Живут же люди…» — с долей зависти подумала она, делая небольшой глоток. Коньяк заиграл во рту шоколадно-ореховыми нотками, окутывая небо и забираясь под язык свежими фруктами. — Вкусный какой!

— Еще бы, я всякое говно не пью, — раздалось за спиной. — Слышь, потаскушка, тебя как звать-то?

«Потаскушка» повернулась.

— Таня, — дружелюбно улыбнулась она.

— А меня зови Виктором. Без всяких Палычей и господ! Усекла?

— Да.

— А на ноге у тебя что?

Таня опустила взгляд и указала пальчиком на тонкую полоску-татуировку — окольцевавшую лодыжку змею, поедающую собственный хвост.

— Вот это? Черная гадюка.

— Черная гадюка? Странный выбор для девушки.

— А я люблю змей, — подмигнула шлюха. — Особенно кожаных.

— Во-о, такой ты мне нравишься гораздо больше! — хохотнул мэр. — А то зашла — смущенная, зажатая, как целка… Ну что, допила? Ползи сюда! — Развалив колени в стороны, он поставил ноги на пол, а сам остался сидеть на кровати.

Таня залпом осушила остатки коньяка и, грохнув стакан об стол, опустилась на четвереньки.

— Давай-давай, ползи-ползи, — подбодрил Богатырев. — Коленки не сотри об ковер!

И девушка поползла, активно виляя задом, словно похотливая кошка. В ногах у Виктора Павловича остановилась, встав на колени.

— Чего застыла? — Мэр положил ладонь ей на затылок и резко придвинул голову к своему хозяйству. — Или забыла, как это делается? Давай подскажу — открываешь рот…

— Массаж.

— Что? — опешил он.

— Я умею делать классный эротический массаж. Давайте начнем с него!

Мэр почесал голову.

— Ты первая шлюха в этой спальне, которая вообще открывает рот по прямому назначению! — рассмеялся Богатырев. — И, знаешь, мне нравится твоя инициативность! Давай массаж! Массаж я люблю! Как и все остальное на букву мэ!

— Ложитесь!

Жирдяй забрался на мягкую кровать и плюхнулся на спину. Таня же, расположившись в его ногах, через голову стащила с себя кофту, оставаясь сверху в одном лифчике. Мгновение помедлив, расстегнула застежку. Свет хрусталя и золота озарил небольшую и крепкую девичью грудь…