Постчеловек (СИ) - Стацевич Алексей

— Неплоха́! — Мэр привстал и с сальной ухмылкой ущипнул шлюху за сосок.

— Ай! — игриво взвизгнула та и выудила откуда-то флакончик с прозрачной жидкостью. — Масло для эротического массажа, — пояснила она. — Переворачивайтесь, пожалуйста, на живот, и я сделаю вам лучший массаж в мире!

— Сиськами-то тереться будешь? — с усилием выполнив просьбу, поинтересовался Виктор Павлович.

— Разумеется! Хотя у меня для вас припасено и кое-что другое! — заверила Таня. — Кое-что погорячее, даже, можно сказать, поострее! Перчинка!

— Звучит интригующе! Но… ты же девочка? Не мальчик? Не этот, как его… транс-чего-то-там? Трансгендер? Трансвестит? Все время путаю эти дурацкие слова!

— Не-е, там у меня дырочка, не переживайте, Виктор!

— Это хорошо, а то мне такие сюрпризы не нужны!

Проститутка улыбнулась, хоть мэр, уткнувшись мордой в подушку, и не мог этого видеть. Наклонилась к нему и прошептала:

— Уверена, вам понравится!

Он промычал что-то в ответ, а девушка, открыв пузырек, тонкой струйкой залила маслом волосатую спину Богатырева и с нескрываемым отвращением стала водить по ней пальчиками — вверх-вниз, вверх-вниз… Сильнее, слабее… Быстрее, медленнее… Теперь помять обвисшие бока… Прислониться грудью и поводить по спине сосочками, пусть жирдяй расслабится…

— Виктор! — спустя несколько минут интенсивного массажа позвала Таня, отрываясь от «мэрских» телес. — А теперь обещанная перчинка! Привстаньте… Да-да, вот так, на колени. Спиной ко мне. Приподнимите подбородок. Чуть выше.

Виктор Павлович делал все, что просила эта не в меру инициативная шлюха! Встав на колени, он уже представлял себе, как после массажа и «перчинки» насадит на себя ее молодое худощавое тело…

А Таня встала позади него, пальчиками натирая ему мочки.

— Дальше что? — нетерпеливо заерзал мэр.

— А дальше скажите одну короткую фразу… — Девушка, убрав правую руку, положила левую ладонь под челюсть мужчины и, наклонившись к покрасневшему от трения уху, прошептала: — «Привет от Черной Гадюки».

— Привет от… — послушно начал повторять Виктор Павлович и замер, невидящими глазами смотря перед собой… а затем обмяк и мешком обвалился на шелковую простыню.

— Кусок собачьего говна, — брезгливо отталкивая мертвое тело, прокомментировала шлюха и распустила волосы — доставать из уха мэра загнанный туда по самый ластик карандаш ей не хотелось. А без карандаша прическа-пучок отказывалась держаться на своем месте, водопадом растекаясь по плечам.

Одевшись, Черная Гадюка села в кресло, закурила. Глянула на часы — «02.18». Улыбнулась — менее чем через пять часов группа Кондора начнет операцию по освобождению Понтифика… А тут такой «подарок» — мертвый Богатырев! Джабраил Сабитович наверняка оценит презент, ведь именно с личной указки мэра и его ближайших соратников Понтифик полгода назад отправился в тюрьму!..

Докурив сигарету, девушка усмехнулась. Нежно погладив татуировку на лодыжке, прошептала:

— Черная Гадюка передаст привет всем. Вы только ждите, господа…

Спрятав в сумочку бутылку коньяка, она вышла из королевских покоев. Осторожно прикрыв дверь, кивнула «быку» и, приложив палец к губам, прошептала: «Мэра не беспокоить, он устал после секса и лег спать!», а потом направилась прочь, игриво покачивая бедрами.

Шкафоподобный охранник проводил блудницу похотливым взглядом и запер дверь на замок, тихо завидуя Виктору Павловичу. Еще бы! Быть действующим мэром города, уважаемым и богатым человеком, который при молодой жене-фотомодели умудряется еще и пялить лучших шлюх Северогорска — разве не о такой жизни мечтает каждый нормальный мужик? «Да за такую жизнь и помереть не страшно!» — разгадывая сканворд, вяло размышлял охранник.

Через две минуты на место убийства прибыл целый отряд Службы Внутренней Безопасности. «Бычий» вечер оказался безнадежно испорчен…

Глава 8

— Вы? — в упор глядя на техника, рассеянно удивился Костя и сообразил: «Мы в ретроклубе! Вон же компьютеры на полках!»

Федор Ильич улыбнулся своей фирменной перекошенной улыбкой и протянул руку:

— Я. Вспомнил?

— Конечно, вспомнил, у меня не такая плохая память. Пару дней прошло… — Костя пожал пухлую ладонь и замолчал, припоминая слова Кэт о неделе.

Федор Ильич и мужчина в маске коротко переглянулись.

— Пошел готовить операционную, — сухо бросил последний и вышел из комнаты.

— Какую еще операционную? — напрягся Яковлев и попятился к двери. — Зачем?

— Котик, так надо! — Очутившаяся рядом Кэт взяла его ладони, приподняла и прижала к своей груди. — Ты мне веришь? Доверяешь? — заглядывая в глаза, спросила она.

Костя почувствовал под тканью кофты твердый ободок лифчика. Ответил, аккуратно убирая руку:

— Тебе — да. А вот им… — И сделал еще один шаг назад. — Как-то не очень.

— Почему, Константин? — удивился толстяк. — Разве в нашу прошлую встречу я сделал тебе что-то плохое?

Костя замотал головой.

— Нет, но… Я вас почти не знаю, почему должен доверять? — резонно возразил он.

Кэтька досадливо вздохнула:

— Котик, это мои друзья, как ты не понимаешь?

— И что?

Костя оглянулся — дверь была все ближе и ближе… Но разве он мог бросить здесь Кэт?.. Поэтому «сваливание», увы, отменялось…

— Поверь, они не сделают тебе ничего плохого…

— Не сделаем! — охотно подтвердил Федор Ильич.

— … да и операционная — это так, одно название! Обычный кабинет! А операционной ее для смеха называют!

Яковлев посмотрел на закивавшего толстяка. Перевел взгляд обратно на подругу — поводов не доверять Кэтьке у него не было.

— Для смеха?

— Да! — пылко заверила она.

— Откуда ты знаешь?

Девушка мгновение раздумывала. Видимо, этот неожиданный вопрос застал ее врасплох.

— Откуда знаю? — растягивая слова, переспросила она и переглянулась с Федором Ильичом. — Я была там. Недавно! — Кэт сделала быстрый шаг и очутилась совсем рядом, настолько близко, что Костя, казалось, мог услышать, как волнительно бьется ее сердечко. Губы девушки, скользнув по его щеке, горячо зашептали: — Пойми, Котик, для откровенного разговора… ну, чтобы рассказать тебе все… и ответить на все вопросы… про Лялю… и остальные… надо кое-что сделать!

— Что?

В ответ Кэтька лишь посмотрела ему в глаза и загадочно улыбнулась:

— Увидишь. Верь мне.

— Ладно… хорошо.

Толстяк, внимательно наблюдавший за их диалогом, довольно хмыкнул и отвернулся. «Разве возможно отказать такой девушке?» — читалось в его глазах.

Тем временем вернулся мужчина в балаклаве.

— Федор Ильич, все готово, — едва ступив в комнату, сообщил он, — можно идти.

Техник благодарно кивнул и, первым направившись к выходу, призывно махнул рукой:

— Пойдемте, дети! — у дверей остановился, пропуская парочку вперед: — Молодым везде у нас дорога!

Вслед за мужчиной в маске их короткая вереница снова потянулась по длинному и безлюдному коридору. Вокруг стояла напряженная тишина — ее нарушали только эхо гулких шагов и тяжелое дыхание Федора Ильича за спиной.

— Не нравится мне все это, — оглянувшись на потеющего толстяка, прошептал Костя.

Через сотню шагов они остановились возле ничем не примечательной двери с сенсорным замком. И, пока балаклавщик проделывал ранее виденные Костей манипуляции с идентификационной панелью, Федор Ильич по-отечески положил руку на плечо парня:

— Константин, я знаю — ты пока совершенно не понимаешь, что здесь вообще происходит, но… потерпи еще немного! После небольшой процедуры я отвечу на все твои вопросы.

Костя кивнул. А что еще оставалось? Да и в какой-то момент ему даже стало интересно, чем все это закончится? Последний час его так настойчиво к чему-то вели, к чему-то готовили, что теперь просто взять и свалить было бы настоящим преступлением против любопытства!

Между тем мужчина в маске закончил свои опознавательные дела, и дверь отъехала в сторону.