Легенда о Рэндидли Гостхаунде 6 (СИ) - Voytsekhovskiy Evgeniy "puddles4263"

Но глядя на эти высокие стены, Деганавида решил этого не делать. Он окликнул стражников и сказал им: „Вы, кто остаётесь здесь, знайте, кто проливал за вас кровь“. Он ушёл, за ним следовали потрёпанные остатки его сил. И здесь у нас есть историческая несогласованность. Совершенно очевидно, что Квиллик вскоре пал. Но более часто рассказываемая история гласит, что слова Деганавиды так сильно отозвались в сердцах жителей Квиллика, что они последовали за ним, чтобы основать новую цитадель и начать новую эру процветания Нити .

Если это действительно произошло, как Деганавида оказался здесь, в Нексусе? — задумался Рэндидли.

Лованна покачала головой. Я не уверена. Я никогда с ним не встречалась; связывание между старыми Военачальниками Нити произошло до моего времени в качестве Арбитра; мой предшественник просто предупредил меня быть осторожной с ними .

Рендидли несколько секунд постукивал по щеке. Он думал о волокнистых облаках, об узорах, источающих страх, и о человеке, который трижды был предан и утоплен. Он посмотрел на Лованну. Спасибо тебе за это. Мне нужно поговорить с Лазуритом сейчас, прежде чем это недопонимание затянется дольше. Но дай мне знать, если ты вспомнишь что-нибудь ещё о Деганавиде. Подозреваю, я не захочу ждать, пока он сам меня найдёт, чтобы встретиться с ним .

Лованна кивнула, и Рендидли вскочил на ноги. Лёгкое движение ногой перенесло его к солдату, который вскочил на ноги. Рендидли махнул ему, чтобы он опустился. Не беспокойся. Я знаю, где Лазурит .

Одним ударом Рендидли практически исчез, взмыв над Хоумвеллом и устремившись к военной базе, расположенной на восточной стороне. Он не потрудился замедлить спуск, поэтому Рендидли врезался в землю, его ноги погрязли по колено, поднимая облако пыли во все стороны. В то время как некоторые из близлежащих солдат издавали крики тревоги, он выпрыгнул из ямы и вошёл в палатку Фатии Лазурита.

Когда он вошёл, два охранника в тех же чрезмерно отполированных синих доспехах вскочили на ноги и нацелили на него оружие. Рендидли сжал губы, Плащ Абсолютной Ночи снова опустился на его плечи. Призрак пустоты, он скользнул вперёд и махнул рукой. Ночь окутала двух стражников, тяжёлая и всепоглощающая, оставляя их слепыми, глухими, задыхающимися, одинокими в темноте, слишком огромной, чтобы её постичь или исследовать. Оба рухнули.

Затем Рендидли прошёл, и они лежали на земле, их дыхание вырывалось рваными хрипами.

Внутри Фатия поднял голову. Его лицо хищника расплылось в сардонической улыбке. Я ценю вашу склонность к драматизму, но если бы вы могли воздержаться от неуважения к моим солдатам

Ты падаль , — выговаривал Рендидли каждый слог, Нить двигалась по его телу, подкрепляя это утверждение.

Что? Синее пламя вокруг тела Фатии замерцало.

Рендидли наблюдал за энергией вокруг Лазурита. Тонкие нити Нити уже начали вплетаться в его сущность, что было выгодой от нового трофея. Выгодой, которую Рендидли намеревался вырвать у него. Он прокашлялся. Ты падаль, клюющая труп, на который охотился и который одолел другой. Ты устраиваешь засады, ты прячешься, ты выслеживаешь. Ты падаль, крадёшь добычу, которая была моей .

Образ Фатии Лазурита исказился. Четвёртый трофей начал искрить. С опозданием конструкт хищника осознал, что делает Рэндидли. Его глаза вспыхнули яростью, но эта ярость заставила Фатию Лазурита замереть. Именно эта способность сдерживать импульсы делала Фатию опасным, несмотря на то, что он был немногим больше, чем гиена с бешенством.

Ты поступил бесчестно. Ты этого не

, — сказал Рэндидли, перебирая несколько фраз, чтобы найти подходящую точку преткновения. На слове заслужил образ содрогнулся. Искрение стало более интенсивным. Рендидли позволил себе лёгкую улыбку триумфа.

Фатия Лазурит мог обладать мощным образом, позволявшим ему каннибализировать своих жертв, но он был обманут. И он обманывался относительно способа своей хищнической деятельности . Рэндидли, вооружённый своей уверенностью и значимостью, полученной в битве с Иллией, мог лишить его этого заблуждения. Потому что Фатия знал, что Рендидли прав.

Пламя по телу конструкта хищника начало дрожать. Рендидли ждал. В этот момент Фатия мог либо подавить реакцию и, вероятно, ослабить свой образ в долгосрочной перспективе, либо отрыгнуть ту жизненную сущность, которую он украл у Иллии.

Если это правда, то проблема этого Воина Нити полностью ваша , — выплюнул слова Фатия.

Рендидли показал ему зубы. Кто ещё был бы способен с этим справиться?

Ты Гнев отступил с лица Фатии. Ты пожалеешь об этом .

Я сожалею, что так долго ждал, прежде чем чётко обозначить свою позицию. Слухи о нашей дружбе сильно преувеличены , — Рендидли ждал, пока Фатия позволит своему краткому, четвёртому трофею распасться. Из остатков он извлёк Принца Нити, который сформировался из Иллии.

Он ушёл тихо, как трепещущий вздох воздуха, сопровождаемый потоком проклятий от Фатии Лазурита.

Глава 2255

Мойш и Тенектоил, теперь уже знакомые друг с другом и строящие мост дружбы, основанный на долгой, почти анонимной связи, сидели на одном из низких, горизонтальных отростков, что расходились от животворящих лиан, пронизывающих трущобы, и ели сэндвичи из солонины страуса на пресном хлебе.

Несмотря на прошедший день, сегодняшний был хорош. Пока что этого было достаточно. Оба жевали, испытывая почти блаженство.

Страусы были вредителями, заполонившими пустоши, но их появление вблизи трущоб стало недавним событием, которое местные жители активно использовали. Жадные птицы обнаружили ягоды, растущие на новой системе лиан, и теперь периодически возвращались за едой. А новый источник мяса был именно тем стимулом, который так нужен был беженцам вокруг Хомуэлла прямо сейчас.

Каждый укус давался с трудом; дешёвое птичье мясо было жилистым, а хлеб — грубым. И всё же каждый ощущался как триумф. Ещё на один день им обоим удалось выжить. Рука Тенектоила заживала медленно, а Мойш теперь чувствовал ноющую боль, которую не мог точно определить, в суставах правой руки, но они жили.

Оба откусили от своих сэндвичей и отломили ещё один кусок пищи. Их жевание было почти синхронным.

Ужасные серые тучи нависали на горизонте, напоминая о силе Пустоты, ждущей за их вратами. Часть более крупного наступления, медленно сжимающегося вокруг Эфирных земель. Но Мойш давно научился сосредотачиваться только на настоящем.

Его внимание оставалось только на тех моментах, которые были гарантированы, на настоящем.

— Раддей поправится? — спросил Тенектоил между огромными укусами, несколько портя настроение. Кусочки страусиного мяса застряли между его мелкими и острыми зубами, пока он говорил.

Однако Мойш осторожно кивнул. Он протянул руку и похлопал по тёплому телу толстой главной ветви лианы. — Они говорили, что энергия Воина Пустоты заразила рану, что ничего невозможно сделать. Что он будет медленно гнить, один орган за другим. И я подумал, его дочь — ну. Мы просто пытались облегчить его страдания, давая ему воду из лианы. Давая ему несколько маленьких плодов. И Пустота рассеивается.

Тенектоил замер. — Ты думаешь вода из лианы повлияла на Пустоту в его теле?

Мойш мог только кивнуть. Трудно было не испытывать сильную гордость, глядя на растение, родовую культуру народа Хомидов, теперь разросшееся почти до божественных размеров. Но он всё же украдкой огляделся, прежде чем ответить. — Я не знаю, что ещё думать. И, по-видимому, другие тоже заметили, хотя никто не хочет говорить об этом публично. На случай, если

Тенектоил понимающе кивнул. Оба понимали, что если бы это знание стало слишком распространённым, Черепашьи Линии вышли бы и начали выкачивать всю жидкость из лианы для своих собственных целей. Скрыть правду от правителей Хомуэлла навсегда было невозможно, но как можно дольше они хотели заставить их верить, что лианы — это просто странный, и, возможно, удобный, беспорядок в трущобах.

Мойш наклонился вперёд и прижался лбом к лиане, ощущая её тепло. Он любил напоминать дочери Раддея, отвлекая её, когда боль отца была невыносимой, что это растение было его подарком ей, редким фрагментом истории Хомидов. И теперь оно разрослось и обеспечило так много для трущоб.