Ферма (СИ) - Янук Елена Федоровна

— Ходить к стене… Нам нельзя ходить к стене.

Дети громко подтвердили ее слова. Ясно, и логично, и относительно близко.

Я повернулась, собираясь идти, но навстречу мне выскочила Милана.

— Ты куда голая? — раскричалась она на меня. — Давно не болела?! У-у, злыдня, хозяина нет, а ты болеть вздумала?!

Ничего я не вздумала. Но сейчас самое страшное сейчас — это мороз, который, все нарастает. А если мальчишка замерзнет?

Я сухо покачала головой и, не обращая внимания на громкие причитания Миланы, побежала в сторону стены. Толпа малышни кинулась за мной. Пришлось остановиться и приказать:

— Вы ждете нас здесь! Марина, ты тепло одета? — Склонив голову набок, девочка довольно кивнула. — Тогда пошли!

Позади остались жалобные просьбы детворы, взять их с собой. Мы с Маринкой почти бегом добрались до стены, что ровнялось подвигу, после дождя все пространство превратилось в зеркало, и даже просто идти было трудно.

— Куда же его занесло?.. — отдышавшись от пробежки, я размышляла вслух. Запыхавшаяся под толстой подпоясанной толстым ремнем шубой, Маринка глухо отозвалась:

— Мы еще летом сюда пробирались… тут полно земляники… — Тут она спохватившись, что болтнула лишнего, поспешила заручиться моим обещанием. — Вы же родителям ничего не скажете?

— Не скажу. Так что тут было?

Мы чуть сбавили шаг, чтобы разговаривать было легче.

— Что тут? Много земляники и… — Маринка на миг замолчала раздумывая. — Там есть трещина в стене. Над землей прямо. Ее за кустом не видно, но она довольно большая. Мы все на нее смотреть ходили.

Я покачала головой.

— Надо было взрослым сказать…

Маринка возмущенно фыркнула:

— Ага, нам бы досталось… и от родителей, и от хозяина.

Знакомая с подобным выбором не понаслышке, я не могла требовать от ребенка храброго признания, как оказалось, на которое сама была не способна.

— Ну да, ты права. Признаваться страшно.

Маринка часто закивала:

— А я че говорю… Теперь вспомнив о трещине, я думаю, что Славка туда и пошел. Ну… чтобы совсем уж в страшное место.

Я уже сильно замерзла. Потому спросила:

— Далеко до него идти? До этого страшного места?

— Не-а. Вон кусты видите? Там оно.

Не сообщи мне Маринке об этом «страшном» месте, я бы и внимания не обратила. Из земли вдоль каменного забора в трех местах торчали голые ветки. И только одну из зарослей можно было назвать кустом, два других с большой натяжкой можно было обозначить нежным словом «кустики».

К моей большой радости надежды Марины оправдались. Славка оказался здесь.

Сжимая в серой шерстяной варежке какую-то грязную тряпку, прижавшись спиной к стене, он явно засыпал под большим кустом. Настоящий храбрец. Смогла бы я уснуть в упырских подвалах под домом? В самом опасном для меня месте? Очень сомневаюсь.

Однако Марина расценила это по-другому:

— А вот ты где! Мы тут с ног сбились тебя разыскивая! Вот достанется тебе от отца! — Она собралась хорошо отругать мальчишку.

Славка растерянно хлопал глазами, так как видимо совсем позабыл о такой страшной опасности, как папино наказание.

Я подхватила его на руки и сказала Маринке:

— Беги к Хольге, скажи, что все в порядке, путь не волнуются. Сейчас я его принесу.

Маринка послушно кинулась исполнять приказ, видимо ей тоже хотелось обрадовать испуганных родителей.

Отправив ее, улыбнувшись, я посмотрела на Славку.

— Ты очень храбрый, Слав… — Мальчишка, который совсем притих, от этих слов мгновенно встрепенулся, кивнул и даже собрался рассказать громко и в подробностях, какой он на самом деле смелый. Но я испортила будущий рассказ героя, сурово добавив:

— Но не добрый. Ты очень-очень злой.

Он опять притих, сжался, словно на самом деле стал меньше.

— Мама, папа, бабушка все это время горько плакали, думая, что ты погиб в лесу. Дети и взрослые по морозу бегали, искали тебя. Это очень жестоко. Особенно по отношению к маме.

— Она меня обидела… — едва понятно пробурчал он.

— Нет… Это ты ее обидел. По-настоящему обидел. До слез.

Славке стало жалко маму, и он тоже, хлюпая носом, горько расплакался, размазывая слезы кулаком.

Грустно вздыхая про себя и поражаясь чистоте его души, вот бы взрослые плакали от того, что обидели близкого человека, я принялась искать в карманах платок, чтобы вытереть зареванный нос, но в комбинезоне у меня ничего не было, и я обратила внимание на тряпку в его руке.

И в шоке остановилась. Это был заляпанный кровью платок, которым я перевязала рану Жоржу.

— Слав, а где ты его взял? — мягко спросила я, указывая на окровавленную находку.

Отвлекшись, мальчишка пробормотал:

— Возле трещины.

— Ты отдашь его мне? А то мама испугается, ведь он весь в крови.

Вдалеке показалась толпа людей. К нам спешили радостные родственники малыша.

Славка со вздохом протянул мне находку. Я вытерла ему нос. И сказала:

— Все больше не плачь. Не расстраивай маму. — Мальчишка кивнул.

— Завтра жду тебя на занятиях, — сказала я, незаметно скомкав в руке платок.

Наконец подошли родители, и я передала драгоценную находку отцу Славки.

Они кинулись благодарить, я же, показав на свои отмерзшие ноги, извинилась и быстро распрощавшись, убежала в дом.

Итак, Жорж рядом.

Получится ли у меня с ним поговорить и извиниться?

Сегодняшние занятия из-за происшедшего пришлось отменить, так что у меня освободилось полдня, которые я намеривалась потратить с пользой. План был простой: согреться, одеться. И найти Марину, чтобы взять у нее для Жоржа кровь. И последнее, самое главное, найти самого Жоржа.

Размышляя об этом, я зашла в душ, но даже от холодной воды замерзшая кожа на ногах невыносимо болела.

Кое-как согревшись, натянув на себя все запасы шерстяных носков и теплых платков, я добралась до домика Марины, когда уже стемнело.

Однако, уже наслышанная о сегодняшнем событии, Марина неожиданно встретила меня упреком:

— У нас нет такой роскоши как время, чтобы научить наших детей необходимым навыкам, — невесело проговорила она. — Зачем ты отменила занятия?

— Все замерзли… Я в том числе.

Марина недовольно кивнула:

— О твоей глупости я тоже наслышана…

Я смущенно оправдывалась:

— Некогда было одеваться. Побежала в чем была.

Доктор сурово покачала головой:

— Хорошо, что вы его быстро нашли, а то бы и себя погубила, и мальчишку не нашла.

— На самом деле хорошо, что быстро, но я пришла поговорить о другом. Дети обнаружили трещину в стене. Опасно это или нет, я не знаю, но вот что они нашли около нее…

Я показала платок доктору. Она задумчиво его рассмотрела, потом перевела взгляд на меня:

— Это платок, которым ты перевязала рану тому однорукому воину?

— Да.

Доктор нахмурилась.

— Значит щель сквозная и достаточно большая, чтобы сквозь нее можно было что-то просунуть.

— Да. Вы же сообщите об этом Корбану? Когда они приедут, конечно.

Доктор удивленно на меня посмотрела:

— Я сообщу?! А что так? Поругались?

— Нет. Не совсем… В общем, неважно. Я хотела попросить у вас немного крови, хочу найти Жоржа. Его выгнали из-за меня…

Марина, деловито смешивая что-то в маленькой бутылочке, отозвалась:

— Я в курсе, Корбан рассказал.

— Он все же просмотрел данные с камеры и узнал, что Жорж в той драке невиноват? — Марина кивнула, достала из охладительной камеры три пакета с кровью и протянула их мне.

— Возьми веревку и сумку. Может, придется передавать через стену. И не забудь вот это… — Марина щелкнула на кнопку, и небольшой металлический предмет в ее руке окружило кругом света. — Фонарик. Правда, там заряд маленький …

Я готова была обнять ее за помощь,

— Спасибо…спасибо, Марина. — Скрыв улыбку, она устало кивнула. — Если встретишь Жоржа, передавай ему привет. И осторожно, а то ему не поздоровится, там кругом пушки и почти все простреливается.