Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV (СИ) - Сказ Алексей

Это было подкрепление. Отряд хорошо вооруженных и организованных солдат. Они действовали профессионально: одна группа вела шквальный огонь на подавление, другая закидывала позиции магов гранатами. Бой мгновенно превратился в жестокую трехстороннюю мясорубку.

Я сразу понял, кто это — «Государственники». Вероятно, подкрепление вызыванное Канатой.

Инвок правильно оценил ситуацию буквально за мгновение. Его лицо, до этого спокойное и сосредоточенное, на секунду исказила гримаса досады. Он смотрел на прибывших солдат, оценивая их силы, затем снова глянул на меня.

Быстрой победы ему тут точно не видать, а потому продолжать бой в таких условиях — лишь рисковать потерей всего отряда. Он принял единстенно-верное тактическое решение.

Он оттолкнул меня мощным импульсом света на несколько метров назад. Я с трудом устоял на ногах, готовый к новой атаке, но он не напал.

Он просто смотрел на меня. И в этот момент в его глазах, за пеленой фанатичной веры, снова на долю секунды проскользнуло нечто другое. Что-то старое, прежний «геймерский огонек» — азарт, вызов от достойного противника.

— Мы еще встретимся, Макс! — крикнул он, и его голос перекрыл грохот боя. — Помни мои слова!

Он резко развернулся и отдал короткий, гортанный приказ.

— Отступаем!

«Церковники» среагировали мгновенно. Их отступление было таким же организованным, как и атака. Маги-нюкеры одновременно подняли руки, и воздух в центре площади взорвался одной ослепительной, невыносимо яркой вспышкой света. Я инстинктивно зажмурился, но даже сквозь веки почувствовал этот обжигающий свет.

Когда я снова смог видеть, их уже не было. Они растворились в руинах города, словно призраки, оставив после себя лишь трупы своих адептов и медленно угасающие сгустки света — все, что осталось от призванных ими воинов.

Бой был окончен.

Я тяжело выдохнул, хотя и не нуждался в воздухе. Адреналин отступал, оставляя после себя гулкую пустоту и ноющую боль от ожогов. Я огляделся. Мы стояли посреди улицы, заваленной телами и угасающими огоньками. Ника, шатаясь, прислонилась к стене, пытаясь восстановить энергию. Каната опустилась на землю, тяжело дыша. Бастиан стоял рядом с ней, его щит был покрыт трещинами.

К нам подошел командир отряда «Государственников» — мужчина в тяжелой тактической броне.

— Госпожа Каната, мы прибыли по вашему сигналу, — доложил он. — Угроза нейтрализована.

Мы выжили. Но это не ощущалось как победа. Мы столкнулись со старым другом и поняли, что он стал нашим злейшим врагом. И вопросов теперь стало только больше.

Глава 17

Отряд «Государственников», прибывший нам на выручку, действовал быстро и профессионально. Короткий доклад командира Канате, быстрая оценка обстановки, и вот мы уже движемся под их конвоем в сторону главной базы. Путь наш лежал через мертвые артерии промышленного района, которые постепенно сменялись более жилыми кварталами.

Чем ближе мы подходили к их цитадели, тем заметнее становился порядок. Это был не тот фальшивый, гнетущий порядок «Общины», а порядок военный, выверенный и функциональный. Улицы были расчищены от остовов машин и завалов. На ключевых перекрестках виднелись баррикады из сгоревших автобусов и мешков с песком. На крышах уцелевших зданий я замечал снайперские гнезда и вышки с часовыми. Дисциплина и организация были налицо, но по какой-то причине от всего этого веяло какой-то серой, безжизненной усталостью.

Каната шла рядом, низко опустив голову и засунув руки в карманы своей мантии. Она явно чувствовала себя неловко.

— У нас тут, конечно, не пятизвездочный отель, — произнесла она с натянутой бодростью. — Но зато порядок и безопасность!

В ее голосе почему-то не было ни капли уверенности.

Нашей целью оказался огромный, когда-то процветавший торговый центр. Теперь он был превращен в настоящую крепость. Стеклянный фасад был укреплен стальными листами, входы перекрыты массивными воротами. Но стоило нам войти внутрь, как я понял причину поведения Канаты.

Весь гигантский центральный атриум, где когда-то беззаботно журчал многоярусный фонтан и играла успокаивающая музыка, был превращен в один огромный, кишащий людьми лагерь беженцев. И выглядел он… неописуемо убого. Вместо музыки теперь стоял непрерывный, низкий гул тысяч голосов, сливающийся с кашлем, детским плачем и треском сотен крошечных костров.

Тысячи людей ютились в самодельных палатках из грязного тряпья и размокшего картона, в тесных лачугах, наспех сколоченных из обломков дорогой мебели, выломанных дверей бутиков и глянцевых рекламных щитов, на которых улыбающиеся модели теперь смотрели в никуда из-за копоти. Воздух был пропитан густым, удушающим запахом, сложной смесью кислого пота немытых тел, водянистой, пахнущей горечью дешевой похлебки, всепроникающей сырости и безнадежности, которая, казалось, имела свой собственный затхлый запах.

Люди, сидевшие у своих костерков, разведенных прямо на полу, или просто лежавшие на грязных, свалявшихся матрасах, провожали нас долгими, тяжелыми взглядами. Их лица были изможденными, серыми, землистого оттенка, с ввалившимися щеками и потрескавшимися губами. И в глазах у всех было одно и то же — пугающий, голодный блеск. Они смотрели на нас со смесью первобытного страха перед силой и затаенной, жгучей, черной зависти к куску хлеба, который те, возможно, и не съели на завтрак.

В голове активировался мысленный чат.

«Ника: Капитан, посмотри на них. Некоторые условия здесь не лучше, чем были у пленников импов».

'Макс: Ты права. Здесь нечем любоваться. Состояние удручающее.

Канате стало совсем не по себе. Она заметно ускорила шаг, почти таща нас за собой через эту живую выставку человеческой нищеты.

— Временные трудности… нехватка ресурсов… мы делаем все, что можем… — бормотала она себе под нос, не глядя по сторонам.

Нас провели через несколько кордонов охраны, и с каждым этажом торговый центр менялся. Грязь и вонь нижних уровней сменились чистотой и порядком. Наконец, тяжелая стальная дверь на последнем этаже открылась, и мы шагнули в другой мир.

Контраст был настолько резким, что ударил по глазам. Мы оказались в просторном, переоборудованном под штаб офисе. Чистые ковры, работающее от генератора яркое освещение, дорогая мебель из красного дерева. На длинном столе для совещаний стояли тарелки со свежими фруктами, нарезанным мясом и дымящимся хлебом. Этот вид и запах после убожества нижних этажей казался кощунством.

За столом сидел мужчина лет пятидесяти, в строгом военном кителе, но с усталым, издерганным лицом. Мэр. Отец Канаты. Он поднял на нас тяжелый взгляд, полностью проигнорировав меня и Нику. Вся его ярость обрушилась на дочь.

— Какого черта ты себе позволяешь⁈ — его голос, усиленный гневом, прогремел под сводами кабинета. — Ты сбежала без разрешения! Взяла ценнейший артефакт! Ты хоть понимаешь, чем рисковала⁈

Каната тут же изменилась. Вся ее былая дерзость и энергия испарились. Она превратилась в маленькую, провинившуюся девочку, которая со страхом смотрела на разгневанного отца.

— Папочка, прости… — пролепетала она. — Но я не могла сидеть сложа руки! Посмотри!

Она шагнула вперед и положила на стол небольшой планшет, на котором, очевидно, был ее отчет о полной ликвидации верхушки «Общины». Мэр пробежал его глазами, и его лицо мгновенно изменилось. Гнев сменился удивлением, а затем — нескрываемой гордостью. Он смягчился.

— Хм. Что ж… Результат впечатляет, признаю. Молодец. Но чтобы больше такого не повторялось!

Я с сомением наблюдал за этой сценой.

«Он что, строг только, пока дочка не включит обаяние? Или и не покажет хороший результат? Как-то слабовато для заботливого отца…».

Разобравшись с дочерью, мэр наконец обратил свое внимание на нас. Точнее, его внимание привлек Бастиан. Огромный телохранитель сделал шаг вперед и, наклонившись, тихо и быстро зашептал что-то мэру на ухо. Я не мог расслышать слов, но видел, как меняется лицо отца Канаты. Его брови поползли вверх от удивления, затем он нахмурился, а в конце на его лице отразилась смесь недоверия и глубокой заинтересованности. Он бросил быстрый, острый взгляд сначала на меня, потом на Нику, и только после этого, соизволив нас заметить.