Системная нежить 5 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Круг зашумел, пытаясь успокоить гнома, ведь сама по себе идея массового бегства была для них привлекательной, но я посчитал, что сам могу расставить в таком разговоре точки над «Ё».

— Знаешь, гном, — я плавно подошёл и навис над ним, что, впрочем, его не смутило. — много лет назад, но не сказать, чтобы совсем давно, мой народ вёл войну. И наши враги планомерно уничтожали нас. Они убили не одну семью, не две и не сто. Счёт шёл на миллионы. Они сожгли тридцать три тысячи деревень и одну тысячу семьсот городов. Ты способен досчитать до такой большой цифры, гном?

Я сцапал его блинком и переместился на всего десять метров, таким образом, что с грохотом поставил его на стол, а сам стал рядом, но, с учётом разницы в росте, компенсированном столом, наши глаза были на одном уровне и глаза гнома сердито блестели.

Десятки шей разом повернулись в нашу сторону.

— Они построили лагеря, концентрационные, несколько таких. Например, в Саласпилсе, туда свозили детей, начиная от младенцев, из Белоруссии, Псковской области, Калининской, Ленинградской. Двенадцать тысяч детей. Из них выкачивали кровь, иногда ампутировали конечности, удаляли органы для опытов или для пересадок.

Ребёнку вводили антикоагулянт, препарат против свертывания крови, затем подвешивали его за подмышки и сжимали грудь для большего оттока крови. Стопы ребёнка глубоко надрезали, после чего кровь начинала стекать в специальные ёмкости. В некоторых случаях со ступней полностью удаляли кожу, либо вообще ампутировали ступни. Трупы детей сжигали на кострах.

Это я не говорю про двадцать пять миллионов человек, в общей сложности. Ты мне будешь говорить про ненависть, гном? Моя душа, гном, это океан боли и гнева. Я готов вложить все ресурсы в то, чтобы их всех возродить и лично перехерячить быстрым, но крайне болезненным способом. И да, мы всех убили и победили. И это не далось нам легко. Но даже спустя столько лет для нас ничего не поменялось. Наша ненависть никуда не делать. Но зато и тут ты будешь удивлён, когда мы пришли войной в их дом, мы не убивали их детей, как это делали они.

— Почему? — глухо спросил Тригас.

— ПОТОМУ! Потому что тогда мы бы не отличались от них, вот почему! И поэтому, если вы припрётесь в моё царство и будете там жить, то будете жить с людьми, другими, надо сказать, людьми, как сраные братья по несчастью. И этому же научите своих детей и их детей. Хотя бы по той причине, что так хочу я и потому, что достаю их из примерно такого же дерьма, как и вас. И если есть братья по крови, то вы с ними будете братья по дерьму.

Блинком я вернулся в центр круга, но не стал садиться на свой стул. Мои глаза, как, собственно, и душа, были полны ярости, но эти гномы не были теми, кого можно было бы испугать, они смотрели без страха, но с уважением, а Ксения улыбнулась белоснежной улыбкой.

— Я не знаю, есть там золото или нет. Моё царство… Там громадный мир, наполненный льдом и смертью. Но конкретно моё царство — это деревья, реки, монстры в них, рыбы, горы и большой простор для жизни и свободы. В гармонии с другими разумными существами, из других рас. Я, например, по национальности гуль, нежить. И ужиться со мной сложно, но я не кушаю гномов, как, впрочем, и людей. И полной истории своей земли я не дам, сам там недавно царь. Так что, вы не можете месяц обсуждать и взвешивать, задавать вопросы и выслушивать ответы. Это мать вашу, омут, куда можно лишь решительно шагнуть. Прошу вас сразу же проголосовать или как вы ещё принимаете решения?

— Для нас, — поклонился седобородый Ейрлинг, — важно понять… Мы представляем собой шесть оставшихся родов колена Двалина. Кроме нас есть изгои, в том числе и уважаемый нами Хорнбори, те, кто изгнан из родового клана.

— Все гномы получат запрос и будут эвакуированы, — ответил я за систему, хотя понятия не имел, как всё будет происходить.

— И изгои?

— Для системы ваши градации — это слишком сложно. Просто «все гномы».

— Но среди гномов, есть такие, пусть и немногие, кто предал, кто сдался на милость орды и стал её рабами, предатели, враги, они же тоже…

— Системе всё равно. Перетаскиваем всех. На месте разберётесь. Кто плохой, хороший. Кто выживет, станет под знамёна Хорнбори, как ярла. Или нет. Или вы ему бошку проколупаете. Делов-то! Системе плевать, мне плевать, это внутригномий базар-вокзал. Я не лезу.

— То есть Вы не претендуете на нашу власть, уклад, традиции?

— Те традиции, которые не вступают в противоречие с условиями царства, в том числе ваши кланы и прочее, меня устраивают. Правьте, живите счастливо, но адаптируйтесь к новой реальности. У нас нет рабов. Заключённый — это тот, кто осужден судом за конкретное преступление и на конкретный срок. Рабства у нас нет, понятно? Вы ярлы, вы остаётесь ими, над вами я, ваш царь. У меня будут кое-какие просьбы, но в разумных пределах.

— Какие просьбы? Налоги? Принудительный призыв в армию?

— Ну, армия будет, но общая, вы часть системы, в другом смысле этого слова. Общий парламент, правительство, налоги будут, но не сразу, первое время просто осваиваемся, строим наш мир. Да, я вас попрошу помочь мне в строительстве моего личного дворца.

— Есть проект?

— Надо разработать, — вклинилась Ксения.

— Поможем, сделаем, — приосанился со второго круга тот гном, который помогал ей со стулом.

— Когда Вы планируете переброску, Царь? Наш царь? — спросил один из самых молодых ярлов.

— Да… в принципе… — перед моим интерфейсом горел важный, наверное, даже ультимативный запрос от системы, по поводу её далеко идущих планов на этот мир. — Сейчас договорим и можем начинать.

— Вот так сразу? — неприятно удивилась добрая половина гномов, традиционно любящих порассуждать и поспорить максимально возможное время.

— А чего ждать? Пока вас эти пещерные бомби сожрут?

— Ну, нам бы вещи собрать? — растерянно пробормотал Хорнбори.

— Дам вам час, но в целом, вы пришли в этот мир с голой жопой, покидаете кто в чём, давайте не будем так страдать из-за несущественной херни. Да, маленькая ремарка. Кто не эвакуируется, умрёт.

— И кто же его убьет? — криво усмехнулся один из недоверчивых ярлов.

— Найдётся кто. Так что, вы согласны?

— Ну, ты так давишь, царь, — усмехнулся Ейрлинг. — Впрочем, мы же сами искали путей, а ты обещаешь, что не наденешь на нас ошейники рабов, а наших дочерей не отдашь в бордели. Мы, конечно, сейчас проголосуем…

— Если это поможет, то те, кто не эвакуируются, умрут не от рук орды, орде, как мне кажется, приходит конец. Покидая этот мир, вы оставляете за собой сполохи конца света, смерти для всех.

— Мы не выживем, никто не выживет? — просил Золотой Ярл.

— Грубо говоря, так. Кроме первого гнома.

— Он — это просто наша легенда, царь.

— Конец — это начало. Вы провозглашаете конец своего мира, и система запустит его начала. Где-то в процессе умрёт орда. Эта мелкая деталь должна вас порадовать.

Тригас, который за это время слез со стола, вернулся в первый круг и что-то бормотал под нос, что скорее всего являлось ядрёными гномьими матами.

Ейрлинг погладил бороду и сказал несколько фраз на языке гномов, потом задал какие-то вопросы, они отвечали короткими скупыми фразами, хотя было видно, что они хотели бы поговорить, часами и даже сутками горячо всё обсудить, поспорить до хрипа, подёргать друг друга за бороды.

Ейрлинг поднял руку, невысоко, скорее символически, постепенно его примеру последовали все, потом глянули на Хорнбори. Тот смутился, но тоже поднял руку.

О как, скорее всего это значило что его со скрипом приняли в «первый круг», а не «второй».

— Народ гномов принимает твоё приглашение, Царь Кощей. И нам особенно нравится то, что те, кто не покинут этот мир, умрут. Пусть наш мир будет мёртв для всех, для наших врагов.

— Он не будет мёртв, вернее, он будет мертв какое-то время. Ваша легенда про первого гнома… Система собирается её реализовать. В этом мире останется один гном, который станет первым. И очень одиноким, надо сказать. И он заселит этот мир и будет им править.