Системная нежить 5 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Весь основной континент находился где-то справа, то есть условно на востоке. Недалеко и до берега, за которым был западный океан, а где-то в нём искомый остров.

Из обрывков рассказов про Джаакса я понял одно, он использовал энергию вулкана, заряжал им алтарь и творил весёлые дела. Думаю, тот факт, что среди моих навыков был «Жрец вулкана», ни разу не совпадение.

Жрец вулкана. Не масштабируемое. Интуитивно-инстинктивное, способность управлять потоками геотермальной энергии и соответствующих процессов, в том числе формирования и действия вулканов. Энергозатратно.

Всё ещё интересно, я сам решил в этот мир припереться или система мной манипулировала и загнала, как наивную лабораторную крысу?

В качестве минусов, энергии и безумия было так много, что как считают гномы, некоторые из его слуг могут быть живы. Ну как живы… они определённо не являются «живыми», но они всё ещё там и представляют опасность.

В моём представлении о прекрасном это означало, что они всё-таки нежить, потому что есть живые и есть не-живые.

Ладно, на месте разберёмся.

Ксению пришлось убрать в карту. Это неподобающее поведение с девушкой, с которой я состою в отношениях, но технически так было проще и она мне это разрешила.

Я продолжал двигаться на запад и навык картографа показал мне изрезанную береговую линию.

Отдышался и двинулся на вершину высоченного ледника. Чёрное небо и местный климат — это что-то странное. Этот мир был душным и давящим, было холодно, но мир не сковал низины и долины, мёртвые камни бесконечно нагромождали всё, что ниже ледников.

Наверное, это тоже проблема, Чёрное небо не заморозило мир, но исключило такую простую вещь, как фотосинтез, из основания пищевой цепи и как следствие, создало всепоглощающий голод.

Даже мой тюнингованный взор делал этот мир картинкой, неумело нарисованной углём на грязном холсте, сделанном из грязного рубища. И всё же справа долина была подозрительно равномерной. Дал себе пару минут прийти в себя и рванул туда серией блинков.

Бинго! Это было пересохшее озеро. Не зеркальная поверхность, конечно, но вполне должно сработать.

Покрутившись по нему, понял, что варианта лучше все равно не найду и начал приготовления.

Извлёк свою алюминиевую птицу, проверил ману, рули высоты и горизонта. Приборы в чужом мире вели себя, как безумные, показывая запредельное давление, а датчик температуры скакал с плюс пятнадцати до минус семи за меньше, чем минуту, хотя объективно ничего не менялось.

Придётся это всё игнорировать.

Запустил двигатель, разогрел (до сих пор не знаю, нужен ли советскому турбореактивному двигателю с центробежным компрессором разогрев), стал давать нагрузку, удерживая колеса на тормозах, потом резко отпустил, потому что постепенно разгонять машину по этому чёрному с коричневыми прожилками полю, покрытому солёной пылью, мне не улыбалось. За спиной, то есть, хвостом, поднимался целый шлейф пыли, от вида которой я только энергично поддал газку, поспешив как можно скорее начать «отрыв».

Едва переднее колесо оторвалось от плоскости озера, сразу же увеличил нагрузку на двигатель, вызвав за спиной настоящий шквал огня.

Дюралюминиевый корпус рвануло вперёд, и я оторвался от земли резко, словно какой-то невидимый великан пнул меня, как мячик. Высота набиралась легко и быстро, а вот удерживать рукоять «штурвала» было крайне трудно. Несмотря на кажущееся отсутствие бокового ветра, самолёт ощутимо давал крен влево, так что долгие несколько секунд я удерживал машину от того, чтобы она ушла в штопор, проверив на прочность шкуру самоуверенного царя-авиатора.

Ничего… Холодный пот (а некоторые самонадеянно говорили, что мёртвые не потеют) и я рву к мёртвому же небу погибающего мира. Ну ничего, приятель, ничего, сейчас советская авиация покажет класс, а русские сказки дадут прикурить.

Выше, выше, выше… Для меня и моего Горыныча нет никакого потолка, при наличии топлива мы способны улететь хоть к чёрту на рога.

Чёрные тучи плотным и злым покровом приближались мне навстречу, как бетонная стена, покрашенная радикально-чёрным кузбасслаком.

В последний момент я успел подумать, а ведь хрен их знает, эти местные реалии, может местные тучи и правда твёрдые и я сейчас широко раскину мозгами по окрестностям.

Сплошная чернота беззвучно окружила меня, а двигатель тут же возмущенно загудел. Шайсе, как мне не нравится этот звук…

Однако это длилось всего какие-то тридцать секунд и вдруг ослепляющее голубое небо, как визуальный удар, постигло меня, затопив светом и чистотой каждую клетку моего мёртвого тела.

— Барра! — восторженно заорал я, в полнейшей эйфории, управляя одинокой металлической птицей в гномьих небесам. — Знай наших. Мы первые, мы в небе, на земле и под землей! Юра, мы исправляемся!

Мне понадобилось минут двадцать, чтобы просто успокоиться.

Я летел над непримиримо сплошной стеной из тьмы, переплетений чёрных клубов, что было необъяснимо для меня с точки зрения физики, но я видел это своими глазами. И она, эта стена, не кончалась нигде и даже высоченные горы не могли прорезать это одеяло.

Минус моего полёта был в том, что местный океан я тоже не видел. Как мне в такой обстановке остров искать?

Для начала решил и правда лететь ту планируемую дистанцию в пятьсот километров. От скуки потеснился и вызвал Ксению, которая появилась с клинком в руке и хищно раздувала ноздри. А потом она пищала, и это ещё не в полный голос (а ведь она баньши, она одним своим криком может расколоть прозрачное покрытие кабины).

Она сидела у меня на коленках. Учитывая, что кабина была рассчитана на одного, а я и так не мелкий, она сидела на мне и мы едва помещались в тесном пространстве.

— Тут так классно, мой царь. Здесь есть автопилот?

— Зачем тебе автопилот?

— Ты просто покажи, где он включается, — она заманчиво поёрзала своими упругими ягодицами по мне.

Зря я боялся, что не найду этого острова.

В салоне всё ещё был её умопомрачительный запах (Ксению пришлось на время посадки убрать), а я уже чувствовал алтарь. Чувствовал даже с закрытыми глазами, сквозь любую пелену черноты и из чего бы не были эти чёртовы тучи.

Я просто знал, где он, как слепой детёныш волка знает, где мать, как знают путь перелётные птицы, как стрелка компаса находит магнитный полюс планеты.

Сбросив скорость, я летел вперёд, пока не почувствовал, что нахожусь приблизительно над алтарём.

Теперь сложнее. Определённо мне не найти ВПП на острове, каким бы он ни был. У гномов наверняка не было авиации, а второго озера мне не найти. Значит, я задействую план «Б», причём Б — это такая угрожающая буква. Поскольку мне не понравились звуки двигателя при прохождении через облако, а я понимал, что двигатель перегоняет сквозь себя колоссальное количество воздуха и состав этих облаков способен убить даже несгибаемую советскую технику… Буду покидать и ловить технику над тучами, а не ближе к земле.

Сбрасываю скорость, но приподнимаю нос.

Аэродинамика крыльев вступает в противоречие с гравитацией и перестаёт получать помощь от двигателя. Скорость критически падает.

Щелчок — гашу двигатель полностью.

Самолёт всё ещё летит вперёд, задрав нос и чуть вращаясь влево, когда я совершаю блинк и оказывают впереди и чуть в стороне (не хотелось бы, чтобы самолёт разбил меня в блин).

Ещё одним блинком корректирую своё местоположение и ловлю самолёт в карту. Он исчезает беззвучно и мгновенно оказывается в уюте карточного хранилища.

Теперь я падаю, просто падаю вниз.

Оказавшись внутри облаков, я чувствую, что какая-то мерзкая дымка забивает мне ноздри и глаза, хочется чихать, наворачиваются слёзы.

К дьяволу… Блинк, блинк, блинк.

Против здравого смысла я совершал блинк вниз и через пару секунд оказался под плотным слоем чёрных облаков.

А вот и остров. На спрута он не похож. Как нарезанные ножом куски мяса, скреплённые где-то посередине низенькими горами, практически плоскими, только из крайней левой жарко и дымно дышал вулкан. Вот к его подножью мне и надо.