Отец Народа (СИ) - Артемьев Роман Г.

— Короче. Вы договаривались на пять золотых, верно?

— Верно, — с подозрением посмотрел на меня Ломок.

— Я даю десять, но вдобавок ты в своем трактире будешь постоянно держать комнату для кого-то из наших. И помогать станешь, если они кое-какой товар в обход таможни потащат. Тоже не за просто так. Согласен?

— Конечно согласен, господин!

— Тогда мажь палец кровью и прикладывай внизу.

Ещё бы ему не согласиться, они тут все контрабандисты. Не особо и скрываются.

Едва второй оттиск, с кровью Святослава, украсил договор, как пергамент рассыпался золотыми искрами. Ради персоналок нет смысла создавать способный выдержать напор энергии материальный носитель. Ритуал завершён, соглашение оформлено и зафиксировано, поэтому повеселевшая парочка отправилась в село лесовиков, исполненная благостных надежд. Получивший деньги Ломок предвкушал, что наконец-то перестанет ходить в ненавистный лес, его визави надеялся в скором будущем ощутить улучшение физической формы, рост интеллектуальных способностей и повышенное внимание противоположного пола. Ну а я пошел домой. Здесь мои дела были закончены.

Глава 13

Фамилий у нас нет за ненадобностью. Когда требуется точно идентифицировать личность, говорят «сын или внук такого-то», широко используют прозвища, часто приплетают должность, могут циферку следом за именем в документах поставить. Причем в течении жизни идентификатор меняется, например, Татьяну в юности звали Непоседой, а теперь говорят просто «Главврач».

Хотя сидеть без дела она по-прежнему не способна.

— Глава, я на рынок сбегаю!

— Чего ты там забыла?

— Посмотрю, может, что полезное куплю!

— Танюш, мы находимся на постоялом дворе провинциального городка, стоящего на половине пути между Триединством и столицей. На рынке здесь торгуют картошкой и хомутами, могут ещё лошадь подковать. Купцов много, да, но они не торгуют — они ночуют, чтобы утром дальше уехать. Ничего ты тут не купишь!

— Ну а вдруг!

— После обследования, — вздохнул я. — Вместе сходим. Дарина просила персиков купить.

— Вот! А ты говоришь — нет ничего!

Мы практически не закупаем еду в мире людей. Нас в своё время пытались шантажировать поставками пищи, с тех пор продовольствие либо выращиваем сами, либо, меньшую часть, берем у соседей. Фрукты и сладости у енотов, морепродукты у крабов. Взамен предлагаем кроличье мясо и, изредка, молоко, причем надо понимать, что наши кролики на земных слабо похожи, а молоко получаем от одомашненных местных оленей. Да, называем их козами, но по факту это олени. Как следствие, свинина, говядина, домашняя птица на стол попадают редко, точно так же высоко ценятся выращенные в людском мире фрукты и овощи.

Перед возвращением надо круг сыра купить. Сыр — лучший подарок женщине.

— Знаешь, что я больше всего не люблю у людей? — вздохнув, спросила Татьяна. Она стояла у окна, мрачно глядя на улицу. — Запахи.

— Запахи? Ты же можешь отключить обоняние.

— Нельзя. Я массу вещей через нос узнаю, диагноз с его помощью ставлю. И в бытовом смысле без обоняния никак, оно только зрению по важности уступает. Но! — она развернулась и застыла в красивой позе, лицом ко мне, одновременно рукой указывая на окно. — Стоит оказаться в любом человеческом городе, как сразу становится невозможно дышать из-за всепроникающей вони!

— Ты просто редко покидаешь лепесток, иначе притерпелась бы.

— Я не хочу! Что им стоит построить хотя бы примитивную канализацию⁈

— Почему они не строят инфраструктуру, ты знаешь не хуже меня. Дорого. К тому же, на бедняков им плевать, а у богачей есть доступ к качественной медицине, эпидемий они не боятся. Логика безжалостная, но рабочая. Ты не можешь её принять из-за того, что воспитана в совершенно других ценностях. У нас окружающим гадить не принято.

Потому что окружают по умолчанию свои.

О том, что современная культура и мораль Народа сложились во многом случайно, я упоминать не стал. Мы, первое поколение, вышли из сложного общества, в определенном смысле более равнодушного, безжалостного к своим членам, чем любое из нынешних. Когда поначалу перед нами встал вопрос «каким образом выжить и не скатиться в дикость», соблазн решить его за чужой счет появлялся не раз. Счастье великое, в группе подобрались приличные личности. Не идеальные, вовсе нет, просто не подонки и не дураки. Быстро сообразили, что без сотрудничества не выжить, и помогли друг другу пережить самый сложный период. Так возникла традиция.

У судьбы своеобразное чувство юмора. Мы, по статусу бывшие едва ли не рабами, приведенные в проект условно-добровольно, по большей части конец света пережили. Знатные небожители, смотревшие на нас, словно на грязь, платившие бешеные деньги за работу генных хирургов, поголовно мертвы. За ними охотились, их выбивали любой ценой, травили индивидуально созданными вирусами. Даже среди храмовников не осталось никого, помнящего ушедшую эпоху.

— К тому же, людей намного больше, и они разделены. Это у нас все друг другу родственники, все друг друга знают. Если, предположим, в ливнёвке стоки забились, и квартальные рабочие не торопятся прочищать, жители могут легко к начальству обратиться, вплоть до меня. Потому что вместе в одной песочнице в детстве играли, особого пиетета перед властью не испытывают.

— Это вряд ли, старший.

— Ну, вместе на моей шее висели. Не придирайся к формулировкам, ты поняла, что я имею в виду. Так! — я закрыл папку с документами, которые просматривал во время разговора, и убрал её в пространственный карман. — Раз уж у нас появилось свободное время, а ты решительно настроена поболтать, давай поговорим. Что за ерунда со Скворцом?

— Ах, Скворец! А что с ним?

Женщина уставилась на меня чистыми честными глазами, лицо её буквально излучало невинность, и в целом она выглядела той, скрывать кому нечего. Окончательно воплотить аллегорию спокойствия Татьяне мешала рука, рефлекторно потянувшаяся дергать косу. Никак не избавится от вредной привычки, всегда, когда волнуется, начинает волосы теребить. Я ухмыльнулся, взглядом указывая на промашку:

— Не виляй. Что он натворил?

— Поставил эксперимент на себе, — вздохнув, «раскололась» врачиха. — Первый этап ритуала открепления и трансформации.

— Результат?

— Поражение эмоциональной сферы. Когнитивные функции не пострадали, соображает он по-прежнему, то есть частичного успеха добился. Проблема в исчезнувшем целеполагании. Попросту говоря, Скворец перестал хотеть. Мы одно время даже кормили его силком.

— Откатить назад сможете?

— Да. Года за полтора вернём его в норму.

— Хоть это радует. Напомни-ка, кто просил разрешения начать клинические испытания на добровольцах?

— Старший, но ведь всё выглядело правильным! — насупилась Татьяна. — Не было ошибки! То есть, не видели мы её…

С самого зарождения Народ, вернее, Народы, пытались избавиться от зависимости от белой энергии. Исследования ведутся непрерывно, в иные моменты истории на них уходило до десяти процентов бюджета. Мы постоянно сотрудничаем с крабами и воронами, периодически обмениваемся наработками с учеными сов и выдр, даже иногда работаем вместе с лисами, змеями и храмами! Результаты противоречивые. Созданный учеными погибшего мира поводок слишком укоренился в нашей сути, безболезненно вырвать его нельзя. Он является неотъемлемой частью системы, без него или золотое тело распадается, или возникают различные проблемы с психикой.

Сейчас мы легко отделались, всего один пострадавший, причем Татьяна клянётся, что обратимо. Прежде, несмотря на жесткие меры предосторожности, ошибки при экспериментах обходились куда дороже.

От проблем с исследованиями мы плавно перешли к проблемам медицинской сферы. Главврач городского госпиталя отвечает за всю медицину вообще, поэтому Непоседа с удовольствием жаловалась на подчинённых, больных, непонимание окружающих и требовала денег. Учитывая, что казну мы недавно ополовинили, непонятно, на что она рассчитывала. У нас врачебная отрасль не является дотационной, она деньги не сосёт из бюджета, а приносит. Единственное, чем могу помочь — дать указание Игорю, чтобы его охотники активнее искали клиентов среди людей.