Легенда о Рэндидли Гостхаунде 6 (СИ) - Voytsekhovskiy Evgeniy "puddles4263"

— Выхватить сокровище из морских глубин — обычная мечта дураков, — Деганавида несколько секунд критически рассматривал его. В стороне от столкновения Рендидли почувствовал сбор энергии от (Печати Жизни Хоумвелла). Деганавида, несомненно, тоже это заметил, но не стал реагировать. — Ты понимаешь, что я снова напомню тебе о твоих пределах? Я не буду сдерживаться.

В этом-то и дело,

Улыбка Рендидли расширилась.

Вот почему это можешь быть только ты.

— Я недооценил тебя во время нашей первой встречи, — сказал Деганавида. Его голос пророкотал в воздухе. Он развернулся и поднял свои мускулистые руки, словно собираясь обнять Рэндидли. — Я думал, что отсутствие осознания было преднамеренным. Что, увидев край, к которому ты мчишься, ты положишь конец своей странной извращённости. Возможно, ты перестанешь раздвигать границы и удовлетворишься моментом, полностью принадлежащим тебе. Увы. Ты не из таких дураков.

Рендидли почти почувствовал раздражение от такого отношения, когда Хоумвелл не удостоился и единого взгляда. Но он полагал, что большие высоты силы привлекали к нему внимание, что бы он ни делал.

Незер начал шевелиться, когда Деганавида сосредоточился. Рендидли поморщился, когда остатки его кинетического шторма рухнули под давлением. Последние крупицы его Незера практически испарились перед натиском Деганавиды. Всё, что осталось, — это его физические воплощения образов: (горизонт событий) на его левой руке, голые и узловатые ветви, вытянувшиеся из его спины, образуя крылья, безблестящий край (Полной Ночи), висящий вокруг его тела. Акри висел над его головой в форме скорпьего хвоста, смертельное обещание.

(Горизонт событий) пульсировал от возбуждения, когда напряжение нарастало, а Незер жёг его физические воплощения образов. (Мёртворождённый Феникс) знал, что первым делом в этой второй попытке было его преобразование. Он ещё не понимал, чем станет, но ему было всё равно: он просто жаждал существования.

И, возможно, ещё более инстинктивно, чем этого, он жаждал мести против врага, который ранил его в первую очередь.

Тяжёлая тишина его сердцебиения прокатилась сквозь Рэндидли, разбиваясь о Незер Деганавиды. Незер даже не замер на секунду. Он просто протолкнулся вперёд и омыл его сконденсированный Эфир. Кожа Рендидли зазудела от предвкушения. Но, несмотря на создавшуюся брешь, атаки не последовало.

— У меня есть цель, которую я обнаружил давным-давно в глубинах своего тела, — Деганавида говорил доверительным тоном, который почти обескуражил Рендидли своей откровенностью. Незер-чудовище пошевелило пальцами. — Каждый раз, когда я был на грани смерти, переживая множество предательств, я чувствовал её там. Она не позволяла моей свече погаснуть. Я не мог рухнуть, даже если бы захотел. Было высшее призвание, ждущее меня. А ты —

— Возможно, я нахожу похожую цель в своей сути, — Рендидли опустился в низкую стойку.

Незер ревел в его ушах. Широкий рот Деганавиды опустился по краям, его странное настроение возвращалось к обычной непроницаемой эмоциональной крепости. Собственное (Ядро Незера) Рендидли гудело насколько позволяли его пределы, но оно могло лишь покрыть его кожу тонким слоем энергии. Голос Деганавиды теперь содержал враждебные нотки. — Ты ваяешь ложного идола и называешь это целью.

почему ты дурак. Есть формы и моменты. Остальное мимолётно. Твоё заблуждение в этом отношении я мог бы простить. Однако твои метания рубят более высокие цели. Ты ставишь нас всех под угрозу.

Глаза Рендидли расширились. Это было словно щелчок выключателя. Вся оставшаяся усталость, что ютилась в уголках тела Рэндидли, испарилась. Потому что один аспект его (Судьбоноса) встал на место: изменения, которые он мог производить в других не всегда должны были быть теми изменениями, которых они желали.

И прямо сейчас казалось, что он нечаянно затронул возможное изменение внутри этого старого существа Незера.

— Было бы это действительно так чудовищно — не идти к какому-то произвольному самозавершению, Деганавида? — Кровь Рендидли пела от Незера и Эфира. Его (Судьбонос) пульсировал. Он чувствовал путь вперёд, освещённый проницательным инстинктом и оснащённый всеми мыслями и приготовлениями, которые Рендидли вложил в эту ночь за последнюю неделю.

Его мысли метались в быстрой перекалибровке. Проблема, с которой он столкнулся ранее, заключалась в идентификации той невозможности, против которой он боролся. Он думал, что это связано с созданием образа (Мёртворождённого Феникса) как полноценного существа, но, оглядываясь назад, это были его предвзятые представления, делавшие задачу невыполнимой. Если бы он раньше не прислушался к своим инстинктам, он мог бы даже встретиться с Деганавидой и подменить предвзятые представления этого существа о предопределении невозможностью, которую нужно уничтожить. Но теперь он знал, что весь смысл второй попытки заключался в достижении первоначальной цели (Верхней Соноры) — сделать воспоминание истинным альтернативным существованием, и Рендидли видел, что это будет лишь шагом в правильном направлении.

Ещё одна деталь встала на место. Ещё немного его пути осветилось, наполняя его грудь уверенностью. Он сокрушит ложную невозможность Деганавиды, которая преграждала ему путь, чтобы он мог сразиться с настоящими. Импульс, чтобы атаковать истинную пропасть.

Последняя деталь, которая мучила Рэндидли, заключалась в том, что он будет делать с неудавшимися остатками, предполагая, что он действительно столкнётся с другой невозможностью. Что, учитывая цель его трёх испытаний и трёх непредвиденных последствий, заставило бы Невею прийти в ярость.

Но я уверен, что разберусь, стоя на этом пороге.

Рендидли что-то напел себе под нос. Он кивнул, удовлетворённый.

— Мы несовместимы, — объявил Деганавида. Без лишних предупреждений он выбросил руку вперёд. За ним хлынул удушающий поток древней истории, чтобы погасить Рэндидли.

Глава 2293

Элхум дышал с трудом. Его глаза были налиты кровью, когда он рассматривал культю своей руки. Капли крови сочились и брызгали на землю. Напротив него Покровитель Заимствованных наклонился вперед и быстро заговорил успокаивающим тоном. Но почему-то короткое столкновение с Голодным Глазом усилило треск статики в его голове. Слова были совершенно неслышны.

Его образ разбился, но на его месте возникла звуковая пустота. И он чувствовал себя странно спокойно. Это, по крайней мере, утешало. Он знал, что нужно делать.

— Забери это у меня, — прорычал Элхум. Он повел плечом, выдавливая еще несколько капель крови сквозь запекшуюся плоть.

Слова Фиеро затихли. Он посмотрел на Элхума обеспокоенными глазами, его восемь хвостов метались из стороны в сторону позади него. — Ты Что?

— Забери рану. — У Элхума пересохло в горле. Ему нужна была вода. Статика звучала в его ушах, как океанские волны, разбивающиеся о скалы, вездесущие и безжалостные. Он желал, чтобы она исчезла. Он не знал, сможет ли вынести тишину, которую она оставит после себя. — Как ты делал это со столькими другими препятствиями забери это у меня.

— Разве мы не решили, что не должны идти дальше? После всего того душевного

— Забери это, — огрызнулся Элхум. Края статики были зазубренными; чем дольше он сидел здесь, тем больше она раздражала его, уничтожая последние крохи его терпения. Ему нужно было двигаться, действовать, решать проблему.

Спасти своего сына, чего бы это ни стоило.

Промедлив еще несколько секунд, Покровитель Заимствованных тихо вздохнул. Он протянул свои длинные пальцы и забрал у Элхума, оставляя ему больше пространства для распространения и доминирования пустой статики.

Буря Значимости пришла в ярость, разрушительное физическое присутствие нависло над Рендидли Призрачным Псом.

Первая волна Небытия ударила Рэндидли, но его образы выдержали достаточно хорошо. Его продолжало швырять, словно прихвостня на арене паттернов Небытия, но его образы также постоянно оттачивались в памяти до такой степени, что они могли вспыхивать против потока Небытия и держаться.