Клан Борзых 3: Комиссар (СИ) - Шаман Иван

— А почему мы шкуру с монстра не сняли? — спросила молодуха, чья очередь вновь оказалась по центру.

— После огня там никакой шкуры нет. А мясо твари слишком жёсткое, — коротко ответил я.

— Да ты знаток, — усмехнулся Сопля. — Не только нашего брата дружиной били?

— Людей бить много ума не надо. Звери иногда куда страшнее, — пожав плечами, ответил я, под моим взглядом Костян потупился и умолк.

— Смена! — рявкнул староста, и всё вернулось на круги своя. Разве что место Рябого заняло двое новых соседей по жерди. Караван похудел на ещё одни сани и продолжил свой путь по бесконечной белой тьме.

— Приближается буран! Всем приготовиться! Приближается буран! Сани в круг! — пронеслось по каравану через несколько бесконечно тянущихся дней. — Все в круг!

— Навались! Вперёд-Вперёд! нам ещё окапываться! — рычал я, подгоняя всех. Буран — это не шутка. Пережить буран можно только одним способом — составив городище и окопавшись. — Быстрее!

— Подождите, пожалуйста! Мы не успеваем! — запричитала баба с дитём, будто остальным было до этого дело.

— Бегите рядом. Навались! — приказал я, не сбавляя темпа. Вопли и крики сейчас меня интересовали меньше всего. Буран приближался, белая стена уже показалась на горизонте, а значит, у нас всего несколько минут. Догнать хотя бы ближайшую повозку. Не отстать от основного каравана. Только так. — Шевелитесь, троллевы дети!

Мы успели. В последнюю минуту. Окапывались уже во время бурана, возводя ледяные стены. Ветер хлопал коврами крыш, пытаясь их сорвать. И бегущие за нами поселенцы, не успевшие прикопать их, хватали руками края. Я лишь молча морщился, понимая, что для многих из них это конец. Отмороженные пальцы никто не вернёт, и спасённое таким образом тепло лишь отсрочит неизбежное. Караван лишится ещё одного звена.

— Нужно забрать их пожитки, — сказал староста, когда погода начала успокаиваться. — Не пропадать же добру.

— Мы столько не унесём, — покачал я головой. — Продуктов хватает, рабочих рук тоже. Не сто́ит утяжелять сани.

— Как скажешь, Лютый, тебе виднее, — нехотя согласился со мной Староста, а потом удивлённо показал на стоя́щего под навесом мальчика. — Смотри-ка, пацанёнок-то живой. Эй, а мамка твоя где?

— Отошла, — пролепетал он, оглядываясь по сторонам.

— Мы выходим через десять минут, — нахмурившись, проговорил я. — В какую сторону она пошла, видел?

— Туда вроде… — не слишком уверенно ответил тот.

— Ты что удумал, Лютый? — посмотрел на меня своими белёсыми мутными глазами староста. — Это их судьба.

— Они все — наши. Пока живы, — ответил я, отходя от саней. — Готовьтесь. Выступайте, даже если я не вернусь.

Мать нашлась в нескольких десятках метров. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она на пределе и уже много дней жертвовала собственным здоровьем, лишь бы подгонять сына.

— Ты пришёл? — прохрипела женщина, сжимаясь в комок. — Зачем? Позаботься о нём… он — самое важное…

— Никто, кроме тебя, о нём не позаботится. Правила едины для всех. Хочешь, чтобы он выжил? Шагай! — сказал я, поднимая её силой. — Сегодня будете идти у борта. Но только сегодня.

Пришлось несколько раз меняться и идти с краю. Благо моя шуба хоть немного спасала от холодов. Но левый глаз и щека замёрзли до такой степени, что вечером, позволив себе вернуться к жаровне, они чуть не растаяли вместе со льдом на шкурах. Дорога продолжалась, а караван не останавливался ни на минуту. Ведь каждая остановка уносила жизни людей.

— Кто из вас Лютый? — красный всадник поравнялся с нашими санями, цепким взглядом пройдя по мужчинам, и безошибочно определил мою шубу. — Ты, следуй за мной.

— Он вольный человек, по какому праву… — начал было староста, но, напоровшись на взгляд мага, стих.

— Пока вы в нашем караване, все под нашей защитой и нашей властью, — напомнил красный, привстав на стременах. — Не согласны — валите прочь.

— Прошу прощения, господин, мы согласны. Всё сделаем, — склонился староста и зыркнул в мою сторону. — Иди…

— То-то же, — удовлетворённо кивнул всадник. — Лютый, иди в голову. Я заберу ещё нескольких, потом проверю.

Спорить с магами, оберегающими караван, — последняя дурость. Только они могут справиться с монстрами вроде шестерога. Только они способны зажечь пламя, если буран задует жаровни. От них зависит жизнь каждого в караване, и все это прекрасно понимают.

— Долина, в которую мы все так стремились всего в сутках пути отсюда, — заявил красный, когда нас собралось около двух сотен. Судя по обмундированию все бывшие охотники или дружинники. Мы продолжали идти, а маг ехать чуть впереди. Перед нами шли только головные сани. Не обычные, вместе с людьми их тянул скот, который могли себе позволить лишь самые богатые из земледельцев.

— Разведка уже вернулась и подтвердила, что в долине намного теплее, чем в окрестностях. Она находится между скалами и не продувается ветрами. Там даже есть незамёрзшая река и много леса. Есть только одна проблема — в долине замечено целое стадо шерстерогов. Нам придётся потеснить их, чтобы выбить себе пространство для жизни. Вопросы?

Вопросов ни у кого не возникло. Стадо шерстерогов — это приговор. Даже если их всего десяток особей, единственное, что советуют выжившие — держаться от этих тварей как можно дальше. Один — уже тяжёлое испытание. С двумя, что атакуют попеременно, не справится ни один маг. Стадо? Тут не поможет даже княжеская дружина с десятком красных.

Но и возвращаться нам некуда. Продуктов хватит всего на неделю, а мы в пути больше трёх месяцев. За это время караван потерял половину саней и больше двух сотен человек. Если мы не отобьём долину, хотя бы небольшой кусочек для жизни, рядом с рекой, погибнут все. Лучшего шанса у нас не будет.

— Хорошо, выходим немедленно. Разбираться будем на месте, — решительно сказал красный, и по его сигналу протрубил рог. Мы уходили от своих людей, видя перед собой две спины в красных плащах, как единственный ориентир. Две алых точки посреди белой пустыни. Две капли крови на снегу.

Сражаться с шерстерогами на их территории было совершенно бесполезно, а потому мы пошли другим путём. Часть отряда отвлекала их на себя, пока другая валила деревья крест-накрест, устраивая засеку. Главное — не злить тварей, не ранить их, вызывая гнев, и в то же время создать укрепления, которые будут для них если не проблемой, то препятствием. Помехой, которую они не захотят преодолевать.

Ценой пятидесяти жизней и одного красного мы справились. Надо отдать должное, маг умер героем, хоть явно и не хотел этого. Стадо втоптало его в едва проглядывающую из-под талого снега травку, когда он швырял огненные шары, чтобы отвлечь тварей от своего потерявшего коня товарища.

— Возвращаться не будем, — решил красный, когда стадо ушло на другую сторону долины. — Нужно возвести укрепления, такие, чтобы твари не смогли их пройти наскоком. Продолжайте валить деревья.

— Разрешите встретить караван. Там не осталось проводников, — попросил я. — Если прошла метель, наши следы могло замести.

— Хорошо. Иди, — недолго думая, кивнул маг. — Они должны быть уже в половине дня. И пусть поторапливаются. Вы должны начать возводить мой город уже сегодня.

— Конечно, господин, — кивнул один из охотников, а остальные переглянулись, обменявшись понимающими взглядами. Ведь уходили мы не только от голода и холода. Но и от самодурства красных и князей, которых они ставили. Там у магов была полная власть, как и в караване. А полная власть ведёт к абсолютной вседозволенности.

Никого уже давно не удивляло право первой брачной ночи. Никто не роптал, когда лучшие куски со стола доставались магам. Но когда этих кусков становилось всё меньше, а их дома ломились от запасов… для того ли мы уходили в неизвестность, чтобы история повторилась в новом месте? А теперь мы должны возвести Его город?

И всё же, один маг лучше нескольких десятков. А он нам нужен. Пока нужен…

Ветер налетел неожиданно. Небо никогда не очищалось до конца, но привычные серо-жёлтые тучи всего за минуту стали чёрными от туч, а в следующую минуту ударил пронзительный ветер, промораживающий до костей. Идти в снежном буране, когда не различаешь не только сторон света, но и верх с низом, было совершенно невозможно. Пришлось наскоро рыть себе убежище и прятаться в сугробе, время от времени освобождая дыру для дыхания с помощью копья.