Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей

Длинная лента дороги с ползущими автомобилями уходила на восток, где из-за крыш старых низких домишек массивно выступали серые высотки комсомольского микрорайона. Построены они были еще в 80-ых и выглядели гордо лишь потому что примыкающая Пашковка закладывалась в еще более ранние годы. До цели оставалось минут десять легкого бега.

До того, как пришлось продать свою старенькую Тойоту Витс, Марина часто бывала в этом соседним районе, потому помнила, что эта первая улица с которой начинался Комсомольский называлась Симферопольская, а нужная ей Тюляева будет следующей. Наконец слева и справа улицу обступили высотки. Глядя на вереницу машин, водители которых стали, по ее мнению, заложниками своей глупости, девушка хвалила себя. Менее чем за час она преодолела расстояние, которое эти бедолаги таким темпом проделают едва ли за день, если и вовсе не будут вынуждены бросить тут свои железяки до лучших времен.

На въезде в один из дворов разгружалась двадцати тонная фура. Машина стояла задом к широкой арке двора и перегораживала тротуар по которому спешила Марина. Полтора десятка мужиков торопливо разгружали с паллет мешки с чем-то тяжелым. Марине стало интересно чем это в такую странную пору заняты эти люди. При ближайшем рассмотрении мешки оказались с цементом и послушав разговоры судачащих неподалеку вездесущих старушек она узнала, что жители нескольких дворов объединились и пытаются создать на въездах подобия блок постов, на которых мужики будут нести дежурство. До этого к ним уже приходила фура со строительным блоком и КАМАЗ с песком. Теперь все строительные ингредиенты были собраны и наступала очередь созидательного труда.

«Есть же вот мужики нормальные, предприимчивые, — думала Марина, — не торчат, как дураки в пробках с двумя мешками картохи, а давно все организовали, пока проехать можно было.»

Правда, как теперь эта фура отсюда выбираться будет было непонятно. Эта мысль тоже посетила голову, но додумать ее Марина не успела потому что уже вышла к дому на углу с Тюляева.

— Так, подъезд 4-й, этаж восьмой. Погнали, сказала она себе, заскакивая в свободно раскрытую дверь подъезда.

Лифт не работал и восемь этажей пришлось подняться пешком, но Марина с удовольствием обнаружила, что сделала это без невероятных усилий и серьёзной одышки. Лестничная площадка разделялась на два тамбура по три квартиры в каждом. Звонок нужной квартиры тоже не отозвался на нажатие, и Марина постучала в дверь длинной дробью ударов.

Открывать никто не вышел, зато из квартиры соседнего тамбура с шумом вывалилась компания из четырёх парней и не заметив сперва Марину, продолжили с гоготом обсуждать тему начатую внутри.

— Так этот лошара, — похохатывая тарахнел один из парней, — говорит: я ей письма пишу по ват сапу длинные, а она мне отвечает, тоже длинно… Я ему говорю: Жорик, поверь моему опыту, пока ты этой своей мартышке из своей армейки длинные письма строчишь, к ней уже пара мужиков свой длинный хер пристраивают! И возможно один из них это я! Парень заржал, и компания подхватила его икающий гогот.

— Никитос, так а че ты вообще этому имбицилу позвонил? Он же всегда был ебанутый, со школы! То с собаками этими бездомными носился, то с бабками волонтерил, то теперь добровольцем на «хохлому» подвязался!

— Да мне бабки понадобились на одно дело, а этот лунтик всегда давал, если просишь. А бабки то у него теперь водятся. Им же там за войнушку побольше двух сотен косарей платят.

— Ну и че дал?

— Даст. Через пару недель у них получка. Сейчас говорит нет на карте, он своей мамке пересылает сразу, как выдают, какие то там у нее траблы со здоровьем. Ну я ему тоже сказал, что мне подлечиться нужно.

— Да уж! Печеночку нам всем бы подлечить не мешало! Жаль у меня нет в кентах такого дебила! Я бы тоже поправился!

Парни заржали.

— Ага! Еще и безответный как святоша! Я ему говорю, в цвет: слышь ты, оловянный солдатик, ну и на хрена ты на эту СВО подвязался⁈ Ну вот же ты тупой!

— Да он не просто солдатик, он чурбан оловянный!

— Да, да! Говорю, ты ж там сдохнешь, неизвестно за что, а мог бы денег заработать, тачку взять! Дебил короче…

— Ага… Потеряли пацана…

— Да, Жорик удивил. Нормально же сидел тут. Писал программы, денежка шла.

— Может его всё таки менты прижали или ещё что то?

— Хер там! Я так же спросил! Он мне давай такую хрень нести, что у меня аж кровь из ушей. Что-то про Родину, память дедов, подвиги пацанов, долг какой-то…

— О! По ходу всё таки долг был! Вот он на СВО от кредиторов и сквозанул!

Троица снова заржала. Один из парней вдруг заметил Марину и радостно зацокав языком, потащил своих собеседников поближе, словно хотел показать им диковинное животное в зоопарке.

— Ля, пацаны, какая милфа зачетная тут затихарилась!

Остальные тоже с интересом принялись ощупывать Марину глазами.

— Мадам, вы чего здесь тихо так стоите? Пойдемте к нам на тусу! У нас можно громко полежать!

Замершая от страха перед молодчиками Марина не заметила, как за спиной бесшумно открылась дверь.

— А ну пошли в будку, псины, — негромко и недобро произнёс мужской голос над её головой, — а то ляжете тут у меня тихо.

Шпану моментально сдуло, а Марина обернувшись увидела двухметрового плечистого гиганта со светлым спутанными волосами и грустными, не трезвыми глазами.

— Спа-спасибо, вам, — улыбнулась она виновато,- вы же Николай?

Хозяин квартиры вздохнул с какой-то обреченностью:

— Да, я Николай.

— А я Марина! Мой муж — Андрей Зорин с вами работал долго! Он мне звонил недавно и советовал к вам зайти! Адрес дал. Сказал вы поможете, подскажете, как и что нужно делать сейчас, вот в этом всём безобразии, — Марина сделала жест рукой, показывая окружающее их безобразие и замолчала смущенно.

Николай снова вздохнул и опустил голову, зажмурившись, словно ее скороговорка вызвала в его мозгу приступ нестерпимой боли. Затем он снова поднял на девушку мутный взгляд и посмотрел долго и внимательно. Марина видела, что он пьян, но честно старается собраться с мыслями. После эпизода с компанией молодых шакалов, она снова испытала страх беззащитности. Кто вступился за неё здесь, в незнакомом доме, с обшарпанными стенами и выбитыми стёклами на площадках? Кто остановит осмелевшую шпану если сейчас вдруг этот мужик не захочет ей помогать?

— Да, помню. Андрюха говорил, что ты… что вы зайдëте… Да… Мы договаривались. Я помогу. Только… Только пришла ты, вы не очень… не очень… совсем не вовремя.

— Ой, извините! Вы заняты? Вам неудобно? Может тогда в другой раз? А когда? Может мне… — Марина лепетала, понимая, что сейчас расплачется от разочарования.

— Тихо. Тихо, — Николай поднял огромные руки, словно защищаясь от готовых хлынуть брызг женской истерики, какой там — другой раз…. тут всё так резко крутится… Сегодня надо… завтра я уже всё… Просто… просто друзья ко мне приехали по… по армейке… и не надо… лучше не надо бы им тебя видеть… тебя…как тебя?

— Марина, — всхлипнула с надеждой Зорина.

— Марина… смотри Марина… у меня уже всё готово… в гараже машина стоит, там всё, что нужно собрано… я тебя повезти не смогу… у меня уже и так… и так из своих очередь. Но вы… выделю тебе полезных вещей. Я завтра из города уеду. Тебе тоже советую — уезжай быстрее. Видишь же сама — тварей всяких всё больше… и больше.

— Да, да, да! Спасибо, спасибо, Николай! А мне? Что мне делать сейчас? Сейчас пойдем к вам в гараж?

Николай задумался. Покачав головой, он сильно растëр уши ладонями.

— Сейчас не получится. Сейчас давай так. Заведу тебя в комнату, будешь сидеть тихо-тихо. Я там, в другой комнате с кентами, с друзьями посижу… Момент выберу и, не знаю… Может уйдут они… может уснут… и потом что нибудь придумаем с тобой…

— Ну-у, — протянула Марина. Квартира полная пьяных мужиков представлялась плохим местом для ожидания. Однако ожидание на площадке тоже сулило мало приятного. Да и сможет ли она добиться чего-то от этого Николая через какой нибудь час? Ужрется в дрова и не видать ей никакой помощи, ни моральной, ни материальной. Уйти домой? Без всего? Маяться потом в толпе беженцев с голой задницей. Тут то вроде чего-то наклевывается… Было страшно. Все варианты были одинаково страшными.