Альфа-особь (СИ) - "Strelok"

Это были младенцы зараженных второй стадии - миниатюрные, но уже полностью сформированные. Серая кожа блестела под слизью, крошечные когти цепляли переплетения биомассы, четыре глаза мерцали, словно угольки.

-Мать моя… -только и смог выдавить Исаев, глядя, как один из детенышей пытается укусить свисавший жгут вирусной поросли, а та откликнулась судорогой и выдавила каплю мутной жидкости. -Они... они жизнеспособны. Это… новорожденные.

-Угу, -кивнул Вадим. -Я тебе не говорил заранее, чтобы сам убедился. Инфицированные плодятся. Причем быстрее, чем мы думали. Беременность у них идет в разы быстрее, чем у нас.

Исаев шагнул ближе, вглядываясь, словно в музейный экспонат. Его голос дрожал, но не от страха, а от восхищения и ужаса одновременно:

-Миниатюрные версии развитых… полноценный цикл размножения… Если это не прервать, у нас нет шансов. Даже если сожжем один улей, в другом уже подрастает следующее поколение.

-Вот именно, -кивнул Вадим.

Исаев молча сел на обломок трубы и долго смотрел на шевелящихся малышей и увлеченных матерей. Потом тяжело выдохнул:

-Но жизнь не останавливается, Вадим. Она найдет выход. Всегда. Если люди проиграют, Землю унаследует это новое поколение. Homo novus, суровые, приспособленные, жестокие. Но они будут жить.

Вадим мрачно усмехнулся:

-Ну что ж, док, может, ты и прав. Но пока я тут, я не собираюсь полностью сдавать планету этим уродцам. Постараемся ужиться вместе.

Они вышли из подземных катакомб, оставив за спиной гул и влажное дыхание улья. Небольшой отряд двинулся дальше, к острову, где серели корпуса Федерального научно-клинического центра инфекционных болезней.

Здание выглядело лучше, чем многие другие: окна не все выбиты, часть крыши еще держалась, фасад местами потемнел от копоти, но в целом устоял. Бомбежки не так сильно навредили.

По двору пробегали крысы, прорастающий борщевик и крапива лезли прямо через асфальт. Наглядный пример того, как природа начинает отвоевывать свое, стоит цивилизации дать слабину. И, похоже, нормальная флора и фауна не особо переживала из-за соседства с порожденными Хронофагом формами, постепенно устанавливался некий экологический баланс.

-Вот оно, -сказал Исаев, остановившись и прижимая руку к стеклу шлема. В голосе слышалась странная смесь радости и тоски. -Почти как тогда…

-Ты когда-нибудь работал здесь? -спросил Вадим, держа автомат наперевес.

-Нет, но бывал часто. Коллеги из ФМБА занимались здесь фундаментальными исследованиями. Мы сотрудничали, обменивались образцами, штаммами, результатами. Я помню… -он вдруг усмехнулся. -В конце двадцатых мы спорили, кто первый построит полноценную базу данных эпигенетических факторов для некоторых групп вирусов. Они всегда были впереди...

Настя тихо фыркнула.

Внутри царил хаос. Бумаги валялись на полу, на дверях висели таблички с надписями ''Сектор молекулярной диагностики'', ''Лаборатория высокоопасных инфекций'', кое-где даже целые сейфы были выдраны и распахнуты. В коридорах стоял стойкий запах этанола, смешанный с плесенью.

-Когда объявили экстренную эвакуацию, -продолжал Исаев, поднимая какой-то помятый лист. -Мне тогда сказали: "Через два часа вылетает последний борт на север". Я был в своем НИИ, застрял на совещании, руководству из Москвы требовалась наша консультации... и опоздал. Они улетели с военными на север. Те, кто успел.

-А ты остался здесь? -уточнил Вадим.

-Да. -Исаев пожал плечами. -Думал, что все равно, Питер никуда не денется. Первые недели мы еще пытались работать, но потом… Потом стало ясно, что вирус не просто очередная эпидемия.

Они углубились в здание. Пыльные коридоры вели к изолированным боксам, где до сих пор стояли ряды холодильников и лабораторных шкафов.

-Вот здесь, -наконец сказал Исаев, показывая рукой на массивные двери с биологическим знаком опасности. -Нам нужны реактивы: наборы для амплификации, ферменты, стандартные носители РНК, ДНК. Без этого мы не сможем даже начать картину строить.

Вадим оглядел ряды тяжелых боксов.

-За раз не утащим. Мда.

-По частям. -Исаев вздохнул. -Придется делать несколько ходок.

Вадим чертыхнулся сквозь зубы, но кивнул.

-Ничего, грузчики у нас есть. -Он кивнул на развитых, что молча шагали рядом, готовые подхватить хоть тонну металла. -Со сборкой лаборатории же справились, справимся и с этим.

Исаев еще раз посмотрел на пустой коридор и устало усмехнулся:

-Если повезет, у нас получится. Усилия окажутся не напрасны.

Вадим остановился в полутемном коридоре НИИ, прислонился к стене и внимательно посмотрел на Исаева.

-Артур, давай-ка еще раз. В Доме Советов много лишних ушей, здесь тихо, только мы. -Он ткнул пальцем в бетонную стену. -Объясни честно: затея с ''благословением'' для других вообще реальна? Или это все больше похоже на авантюру?

Иммунолог помедлил, поправил сползшую маску и наконец заговорил:

-Если коротко… шансы не то чтобы нулевые, но крайне малы.

-Погоди, -нахмурился Вадим. -Ты же сам предлагал, типа, исследуем штамм, посмотрим, может сможем повторить. Теперь вдруг малые шансы?

Исаев развел руками.

-Я предлагал, да. Потому что это единственный путь, где хотя бы в теории есть перспектива. Все остальное - тупики. Но… ты должен понимать, что Хронофаг - это не вирус в том виде, в каком мы привыкли. Это вообще нечто особое.

-Ну ты объясни, не делай вид, что я полный идиот, -буркнул Вадим. -Я не доктор, но кое-что читал из секретных документов, в школе учился, умны книжки читал.

-Хорошо. -Исаев вздохнул. -В классической биологии вирус - это крошечный паразит, кусок генетического кода, упакованный в белковую оболочку. Его задача проста: внедриться в клетку, заставить ее работать на себя, а потом размножиться и разнести копии дальше. Простая, примитивная схема.

Он сделал паузу и постучал пальцем по стене, будто набивая ритм.

-Но Хронофаг… он совершенно другой. Его геном огромен, во много раз больше, чем у любых известных вирусов и сама структура... в ней котором сочетаются фрагменты с одной и двумя нитями ДНК. Там есть последовательности, которые выглядят как программы - сложные, многослойные. Они могут активироваться или замолкать в зависимости от обстоятельств. Как будто кто-то заранее предусмотрел все возможные сценарии.

-Да всем понятно, Хронофаг - не просто очередная простуда.

-У него нет фиксированной формы. Он адаптивен на молекулярном уровне. Мы привыкли, что вирус подстраивается под иммунитет или лекарства поколениями, через мутации. А здесь адаптация идет мгновенно, с минимумом ошибок, будто он переписывает собственный код прямо в процессе. Ну тупо наугад, а словно ''понимает'' как нужно заранее.

Вадим присвистнул.

-Ну, это я и так чувствовал… он в башке сидит как будто живой.

-Верно. И это не метафора. -Исаев пристально посмотрел на него. -У Хронофага есть способность к так называемым неклассическим биохимическим реакциям. Мы не понимаем, как он это делает. Например, он может обходить термодинамические ограничения, заставляя молекулы собираться в устойчивые структуры там, где по всем законам химии они должны разваливаться.

-То есть… еще и нарушает физику? -Вадим усмехнулся.

-Не нарушает, -поправил Исаев. -Он обходит. Использует такие каналы и механизмы, которые нам пока просто неизвестны. Это как если ты увидел ключ, который открывает замок не через скважину, а через петли двери. И при этом работает надежнее, чем сам замок.

Вадим нахмурился.

-Ладно, допустим. А в чем проблема тогда? Взяли мой штамм, изучили, пересадили в других.

Исаев устало улыбнулся.

-Вот в этом и кроется главный обман. Ты - уникальный случай. Штамм в тебе стабилизировался, и твой организм не только выжил, но и сохранил высшие функции мозга. Но это произошло по миллиону факторов: твоя генетика, иммунитет, случайные мутации, возможно даже микробиом кишечника. Мы не знаем. И главное, мы не можем ''пересадить'' твой штамм другим людям, пока не понимаем, как он работает. Это не как переливание крови. Это больше похоже на попытку скопировать сложнейшую компьютерную программу, не зная языка, на котором она написана.