Перевозчик (СИ) - Денисов Константин Владимирович

— Ну ты погоди! — попытался успокоить я его, — выход всегда есть, только его найти нужно.

— Одному можно спастись. Небольшой группой можно. Но весь отряд не сможет. Говорю же, мы теперь между молотом и наковальней. Никто не поверит, что эти кристаллы оказались у нас без нашего ведома. Обязательно решат, что мы в деле, — сказал Шторм.

— Ну ты погоди за всех выводы делать, — попытался успокоить я его, — ты не знаешь, что будет. Никто не знает будущего. Главное, руки не опускать. Поборемся ещё.

— Алик, вот честно скажи, тебе-то зачем это надо? — спросил Шторм.

— Мне вообще не надо. Но мы уже влезли, и заднюю давать поздно. А без нас, насколько я понимаю, шансов у вас вообще нет. Только в кармане конвой имеет шанс как-то уцелеть, сберечь людей и попытаться восстановить справедливость. Я так понимаю, что эти кристаллы нужно вернуть, верно? — сказал я.

— Да, проблема в том, что мы не знаем кому. Если у нас на самом верху предатели, которые так глубоко во всём этом увязли… а судя по кристаллам очень глубоко. То вообще непонятно кому можно верить. Там нас могут обвинить в воровстве и объявить охоту, если ещё этого не сделали. А «чёрные» уже на нас охотятся.

— Слушай, ты можешь, в конце концов, объяснить, что это за кристаллы такие? Раз уж мы влипли с вами по самые уши, то имеем право знать, верно? — сказал я.

— Наверное! — вздохнул Шторм, — ну вот представь, если бы до магопокалипсиса некая вооружённая группа под видом гуманитарного конвоя вывезла с военной базы ядерную боеголовку. Представляешь, что бы тогда было? — сказал Шторм.

— Погоди, ваш груз по важности и опасности сопоставим с атомной бомбой? — медленно спросил я.

— Хуже! — вздохнул Шторм.

— Что может быть хуже? — удивилась Маша.

— Все ядерные боеголовки сразу! — развёл руками Шторм, — теперь вы понимаете масштаб?

20. Сложная ситуация

Сказанное Штормом не очень укладывалось в голове и казалось сильным преувеличением. Подумав немного, я решил ему об этом сообщить.

— Послушай, мне кажется, что насчёт ядерных боеголовок ты хватанул, — сказал я, — неужели эти кристаллы так опасны?

— Я не говорил, что это то же самое или что-то аналогичное, — сказал Шторм, — я сказал про масштаб проблемы в контексте современного расклада сил. Наши люди на эти кристаллы потратили кучу времени и ресурсов. По сути, это изобретение, которое может настолько усилить остатки государственных структур, что они получат возможность возвратить себе контроль над ситуацией и приступить к реставрации прежнего образа жизни.

— Ну, ты же понимаешь, что возвращение прежнего образа жизни невозможно, да? — сказал я, — к тому же большая сила, это большая ответственность. У кого именно в руках должны были оказаться эти разработки? Можно ли доверять этим людям? Что они будут делать, когда почувствуют, что у них больше нет достойных конкурентов?

— Планы были в интересах человечества, — хмуро сказал Шторм.

— И судя по тому, что случилось, не все в вашей конторе их разделяли, верно? — сказал я, — так что даже не знаю, стоил ли их им возвращать. Может быть, просто уничтожить? Если это, конечно, безопасно.

— Уничтожить легко, сделать тяжело, — вздохнул Шторм, — может быть, ты и прав. Но только это никак нам не помогает разрешить текущую ситуацию. Как бы я хотел принимать решения только за себя! Это настолько проще, чем думать о зависящих от тебя жизнях… и ладно бы было понятно, где враг, а тут он получается везде. Непонятно кому можно верить.

— Что-нибудь придумаем! — попытался обнадёжить его я.

— Всё вокруг, чем дальше, тем больше, погружается в хаос. Только мы могли взять на себя ответственность за разворот процесса в обратную сторону. У нас были люди, средства, силы… и план! Да, у нас был план, как всё это реализовать. Но, похоже, что теперь всё в прошлом. Ведь если похищение кристаллов стало возможным, значит, наша организация сгнила изнутри. Теперь нет надежды. Никто не сможет взять ситуацию под контроль. Постепенно местные амбициозные царьки будут захватывать власть и территории, подминая под себя всё оставшееся население. И не надо думать, что они будут проявлять гуманизм. Мир ждут тёмные времена. Не будет силы, которая сможет всё это остановить! — сказал Шторм.

— Думаю, ты ошибаешься! Чтобы справиться с хаосом, в который погрузился мир, нужны простые задачи и простые решения, — сказал я, — не нужно всё усложнять и ставить далекоидущие сложные цели. Всё просто. Существует только добро и зло, чёрное и белое, плохие люди и хорошие. Сложная рефлексия для более сытых времён. Когда человечество стоит на краю, нужно действовать более грубо и прямо. Ты либо помогаешь людям, либо убиваешь их. Выбирай сторону и не меняй её в зависимости от ситуации, вот рецепт жизни в постапокалиптическом мире.

— К чему ты клонишь? — озадачился Шторм.

— Сейчас объясню, — сказал я, — если большая часть выживших людей выберут сторону добра, то у человечества есть надежда, а если сторону зла, то мы, скорее всего, обречены. Мир скатится в ад и взаимное истребление. Пока что у нас есть шанс, но он очень хрупкий и может исчезнуть. Но то, что есть люди, стоящие на правильной стороне, внушает оптимизм. И такие люди есть везде, и появляются они вроде бы из ниоткуда. Просто, в определённый момент какой-нибудь обыватель делает определяющий для себя выбор и, наконец-то, перестаёт быть сторонним наблюдателем и выбирает сторону. И вот именно на них, на выбравших правильную сторону, вся наша надежда. Не на внешнюю большую силу, а на внутренний настрой выживших людей, на тот выбор, который они делают каждый день, живя свою жизнь. И если большая их часть будет выбирать «светлую» сторону, то у мира есть шанс.

— Сколько ни выбирай добро, всегда придёт кто-то с большой дубиной и подчинит тебя себе. Без армии, без вооружённого доминирования ничего не получится, — возразил Шторм.

— Вопрос в том, кто будет доминировать и можно ли им верить, да? Представляют ли они реально интересы людей, или являются самопровозглашёнными мессиями? — сказал я, — к тому же никакие царьки долго не смогут удерживать ситуацию под контролем. Управлять людьми грубой силой и страхом можно, но всегда только ограниченное время. Такая власть долго не держится. Либо, для применения этой силы нужны более тонкие механизмы, чтобы люди даже не понимали, что к ним применяют принуждение. Но мир упростился и не думаю, что сейчас есть группировки, способные на это. Как я и сказал: чёрное и белое; добро и зло. Всё просто! Нужно только выбрать сторону, а дальше все решения уже приходят сами собой.

— То есть, ты думаешь, что общество само всё отрегулирует со временем? — удивился Шторм.

— Нет, но оно должно поддержать тех, кто хочет его возглавить и контролировать. Должно доверять этим людям. Нужна идея, которая заставит следовать за лидерами. Идея может быть очень простой. Уникальность здесь не нужна. Люди должны хорошо понимать цель и верить в её достижимость. Но всё это должно происходить добровольно. Нельзя осчастливить насильно. А исходя из твоих слов, у меня сложилось именно такое ощущение. Вы не собирались спрашивать ничьего согласия. А гуманитарные конвои, это просто попытка купить себе дополнительные голоса «избирателей». Впрочем, ты же сам говорил нечто подобное, — сказал я.

— Да, было дело, — кивнул Шторм, — но всё это философия. Нужно понять, что делать дальше. Я бы хотел спрятать фуры так, чтобы их никто не смог найти и уже с развязанными руками попытаться разобраться в ситуации.

— А разве сейчас они не спрятаны? — удивилась его словам Маша.

— Сейчас они делают вас мишенью охоты. Вам это нужно? Эти кристаллы будут искать, не считаясь со средствами, пока не найдут. Слишком высокие ставки в этой игре. Слишком многое на это поставлено! — сказал Шторм.

— Ты так и не сказал, что это за штуки такие, — напомнил я.

— Да я вроде и не собирался пока, — взглянула на меня Шторм, но не очень уверенно, — информация секретная… хотя теперь уже это, наверное, не так важно. Да и вы имеете право знать.