Перевозчик (СИ) - Денисов Константин Владимирович

— Слышу! — донёсся из тумана Машин голос, — уже иду!

— Петь, а ты найди Борю и смените Алису на посту.

— Принято! — козырнул Петя и исчез в тумане.

Чтобы дойти до нужной фуры, мы обошли стоянку по кругу. Через центр не пошли, потому что Шторм не хотел привлекать внимание своих ребят к тому, что мы собираемся делать.

Маша мгновенно разогнула задвижку и вопросительно посмотрела на нас:

— Я ещё нужна? — спросила она.

— Да, останься, если нетрудно! — сказал я, — вдруг понадобится грубая сила?

Шторм осуждающей на меня посмотрел, видимо, не сразу понял, что я шучу. Но Маша и в самом деле могла пригодиться, поэтому задержалась с нами.

Мы залезли в кузов и направились в его дальний конец, где стояли металлические ящики. Когда протискивались мимо саркофага, Маша вдруг сказала:

— А в него заглядывать не будем?

Мы со Штормом переглянулись.

— Вообще-то, можно, — сказал Шторм, — а крышку тебе не тяжело будет поднимать?

— Справлюсь! — отмахнулась Маша.

— Только давайте все из кузова вылезем, от греха подальше, а то мало ли! — сказал я.

Все согласились, и мы снова выбрались наружу. Там встали на некотором удалении, Маша вытянула руки вперёд, сделала лёгкий жест и крышка оторвалась от саркофага и медленно всплыла вверх, приблизительно на полметра. Потом она двинулась в нашу сторону, и когда саркофаг под ней кончился, Маша опустила её на пол кузова.

За всё это время ничего подозрительного не случилось. Ни звука, ни движения, ни даже постороннего запаха не появилось.

Мы подождали ещё немного, и Шторм, повернувшись к нам, не терпящим возражения тоном, сказал:

— Ждите здесь!

После чего полез в кузов. Он аккуратно подошёл к саркофагу и посмотрел внутрь. В кузове было сумрачно, в саркофаге, наверное, тем более, поэтому Шторм достал фонарик и посветил себе.

Шторм стоял и смотрел внутрь саркофага, мы стояли и смотрели на Шторма и ничего не происходило.

— Всё нормально? — наконец не выдержал и спросил я.

— А? — встрепенулся Шторм, — да, нормально всё. Точнее, конечно, совсем ненормально. Но вроде бы не опасно. Идите сюда!

Мы снова забрались в кузов и, миновав лежащую на полу каменную крышку, оказались с Машей возле саркофага.

Когда я заглянул внутрь, то сначала не понял, что именно я там вижу. Наверное, Шторм завис сначала по той же самой причине. Нужно было время, чтобы сначала разглядеть, потом понять и, в конце концов, попытаться осознать.

В общем, содержимое саркофага было довольно предсказуемым, но от этого не менее странным. Там лежала мумия. Она и сама была вся завёрнута в тряпки, видимо, ещё тогда, когда её хоронили, но и нового тряпья было добавлено тоже предостаточно. Оно было похоже на старое, возможно, его таким сделали специально, чтобы соблюсти антураж, и им были выложены все полости и пустоты вокруг мумии. Скорее всего, для того, чтобы уберечь её от повреждений, если возникнет тряска или ещё чего похуже. Эти же тряпки были наложены и сверху, но местами сбились, и разглядеть мумию было возможно, хотя и не сразу.

Оставалось понять, что она здесь делает и кому понадобилось везти тайно саркофаг с египетской мумией, спрятанным в гуманитарном конвое. И если здесь ещё какие-то версии, вроде контрабанды для коллекционера, можно было придумать, то вот осознать масштаб задействованных в этом деле людей и ресурсов было практически невозможно. Это как же нужно любить древности, чтобы организовать такое предприятие?

Вывод напрашивался только один… точнее, два: первый, это что дело совсем не в мумии, а в железных ящиках; и второе, что дело в мумии, но что именно за дело, понять мы не можем, потому что не владеем нужной информацией.

Мы все трое некоторое время рассматривали виднеющуюся среди тряпок замотанную в бинты голову, после чего Шторм резюмировал:

— Хрень какая-то!

После чего направился дальше, в сторону железных ящиков.

Все ящики были закрыты обычными навесными кодовыми замками. Понятно, что нас эти замки остановить не смогли бы. Да никого не смогли бы. Это скорее защита от дурака. От того, чтобы случайные люди, оказавшись возле ящиков, не смогли в них заглянуть. Например, те, кто их сюда грузил.

Мы не стали заниматься глупостями вроде подбора кода, ведь у нас была Маша. Она сделала буквально движение пальцами, и дужка одного из замков лопнула, а сам он с глухим стуком упал на пол.

— Готово! — сказала Маша.

— Может, я один открою? — на всякий случай сказал Шторм.

— Мне надоело прыгать туда-сюда, — сказал я, — не думаю, что там что-то опасное. Они не думали, что груз окажется в чужих руках. К тому же если груз там ценный, то устраивать ловушки себе дороже. Так можно случайно и содержимое уничтожить.

— Ну, как знаете! — сказал Шторм и, больше не оттягивая, резким, но аккуратным движением, открыл крышку.

Я много раз слышал, как люди матерятся, слышал даже удивительные многоэтажные построения, которые невозможно запомнить. Это было почти искусство. Но то, как матерился Шторм, было уникально. Причём он использовал не особо замысловатые выражения, но они носили такую яркую эмоциональную окраску, были произнесены с такой экспрессией, что повергали просто в трепет.

Этот поток слов был выражением невероятной силы эмоций, захлестнувших начальника конвоя.

Мы терпеливо ждали, пока поток иссякнет и он, наконец, сможет нам объяснить, что же это такое. Потому что мы с Машей видели, что лежит в открытом ящике, но таких эмоций это у нас не вызывало. Видимо, потому, что мы толком не понимали, что это такое и почему оно так ценно.

Ящик был под завязку полон бирюзовых кристаллов. Я зажёг светоч, потому что свой фонарь Шторм от возмущения увиденным просто выронил.

Кристаллы были почти одинаковые, хотя и неабсолютно. Продолговатой формы, с одной стороны потолще, с другой потоньше. В грубом приближении их форма была похожа на гранёную морковку. И в ящике их было очень много. Так, навскидку я даже затруднялся сказать сколько именно. Наверняка сотни… а если они лежат во всех ящиках, то счёт может идти и на тысячи.

Очень хотелось взять хоть один и рассмотреть поближе, но я решил дождаться, пока Шторм отойдёт от своего эмоционального шока и спросить у него, можно ли это сделать.

Наконец, Шторм выдохся, замолчал, потом посмотрел на нас и добавил ещё одну фразу:

— В общем, это полное дерьмо!

— А можно поподробнее, — сказала Маша, — только не теми словами, что были до этого.

— Поподробнее? — уставился на неё Шторм, — поподробнее мы в заднице и как из неё выбираться я не имею понятия. Нас подставили, причём так, что хорошего выхода из этой ситуации просто не существует.

— И всё же, хотелось бы конкретики! — сказал я.

— Конкретики? Рассказывать вам об этом я не имею права. Это совершенно секретно. Но, с другой стороны, учитывая всё случившееся и то, что ещё случиться…

Шторм вдруг замолчал, сел на соседний ящик и, опустив голову, задумался.

— Шторм? — осторожно сказала Маша.

— Дайте мне немного переварить случившееся! — не поднимая головы, сказал он, — я не готов сейчас разговаривать.

— Ладно! — сказал я, кивнул Маше, и мы с ней отошли за саркофаг и уселись на его крышку.

— На холодном вредно сидеть, — сказала вдруг Маша, слегка поёрзав на крышке.

— Судя по реакции Шторма на нашу находку, холодный камень под попой это меньшее о чём нам сейчас нужно волноваться, — вздохнул я, — что-то мне не по себе от всего этого. Если даже Шторма так прорвало, выходит, дело и в самом деле очень скверное.

Мы сидели в тишине минут пять, когда вдруг над нами неожиданно выросла фигура Шторма. Он подошёл так тихо, что мы даже вздрогнули с Машей.

— В общем так, — начал Шторм, — бежать вам нужно! Прямо сейчас!

Мы с Машей переглянулись.

— Мысль интересная, только вот как это сделать, если конвой сейчас находится в нашем кармане? — спросил я.

— Не знаю! — сказал Шторм, запустил пятерню себе в бороду и сжал кулак что есть сил, — это не ваша война, не ваша работа. Вы случайные люди в этой истории. Нас списали, видимо, судьба такая. А вы ещё можете успеть выскочить. Нам уже всё равно не спасись. Нас теперь либо свои убьют, либо эти «чёрные». Деваться некуда.