Альфа-особь (СИ) - "Strelok"

Дружок прилег на влажный пол. Он чувствовал, процесс начался.

И пока сердце его рвалось от тоски, внутри теплилось одно слово. Жать.

***

Сначала было только чувство тяжелой вязкости. Будто он лежал в смоле, а дыхание упиралось в пленку, не давая вырваться наружу. Потом резкий вдох, резкий толчок и тьма разорвалась.

Вадим подскочил, задыхаясь. Грудь будто сдавливала каменная глыба, сердце билось неровно. Но билось. Мир вокруг был странным, слишком ярким, слишком широким. Панорамное зрение, охватывающее все сразу, от пола до потолка. Он моргнул, но моргания не было.

Руки. Он поднял их перед собой и замер. Это были уже не руки в человеческом понимании. Вместо кожи серый панцирь, шероховатый, словно базальт. Пластины двигались с мышцами, гнулись и подстраивались, идеально подогнанные. На пальцах утолщенные суставы, похожие на костяные перчатки.

-Что за… -прохрипел Вадим, и сам же вздрогнул от звука. Голос изменился: глубже, гулкий, будто говорил не он один, а целый хор где-то в груди.

Он поднялся, движения были легкими, слишком легкими для его памяти. Но они были чужими. Каждое касание пола отдавало в спину вибрацией, каждое сгибание суставов напоминало о новом теле.

И тут он заметил зеркало, старое, мутное, оставшееся на куске стены, еще не поглощенной биомассой. Он подошел и посмотрел.

На него глядело существо в пепельно-сером, переходящим в черный, панцире, с асимметричным шлемом без глазниц, гладким, как морская раковина. Ни глаз, ни рта. Безликая маска, которая дышала вместе с ним. Какое-то гуманоидное насекомое с другой планеты.

-Нет! -Вадим рванулся, ударил ладонью по зеркалу.

И в тот же миг лицевые пластины зашевелились, разошлись, втянулись под череп. Он увидел собственное лицо, бледное, с темными кругами под глазами, но все же его.

-Ну… хотя бы морда лица сохранилась... -выдохнул он, с кривой усмешкой, разглядывая красные глаза и белую кожу без намека на щетину, брови и любые волоски.

Он провел рукой по груди, животу, ниже. Там, где раньше был половой агрегат - гладкий панцирь. Ничего. Ни привычных органов и отверстий, ни намека на прежнюю анатомию.

-Вот это... по-настоящему обидно, -сказал Вадим глухо и сел обратно на корточки. -О бабах можно забыть.

Позади раздался топот лап. Дружок ворвался в зал, его четыре глаза светились радостью. В мозг хлынул образ: Вадим, лежащий мертвым, весь в крови, и рядом он же, живой.

-Ты жив. Хорошо, -сказал Дружок, посылая радостную волну. -Я рад.

-Жив, -хмыкнул Вадим. -Смерть - это плохо, прочувствовал на собственной шкуре. А вот то, что я теперь...

Он кивнул на панцирь.

-Это тоже так себе.

Он встал и медленно осмотрел себя внимательнее. Теперь, когда первая паника ушла, он смог рассмотреть ''работу'' улья.

На плечах сидела прочная кираса, будто слепленная из камня. Но при движении она не скрипела и не мешала, наоборот, изгибалась под его телом, как будто была живой. На локтях и коленях - плотные утолщения, ''налокотники'' и ''наколенники'', встроенные в тело. Ребра были закрыты полосами хитина, ложащимися друг на друга, как чешуя рыбы.

Шлем... Соколовкий провел рукой по голове. Неровные пластины, асимметричные, будто природный минерал, отполированный временем. Гладкие и шероховатые одновременно. В обычном состоянии полностью скрывающий лицо, но стоило захотеть и пластины раздвигались, уходя под череп, оставляя человеческие черты открытыми.

Кожа за исключением овала лица исчезла полностью. Ее заменял панцирь - серый, с базальтовой текстурой, слегка переливающийся. Он не натирал, не стеснял движения. Даже пальцы двигались свободно, суставы подчинялись воле, хотя чувствительность стала хуже: поверхность ощущалась глухо, как через толстую перчатку.

-Чистая инженерия, -пробормотал Вадим, разглядывая себя. -Биоконструктор сделал меня ходячим тараканом. Но… подогнано идеально, даже мелкая моторика осталась.

Он снова коснулся живота. Ни органов выделения, ни гениталий, гладкая броня, замкнутая и цельная.

-Ну хоть трусов и прокладок не нужно... -сказал он вслух, с мрачной усмешкой. -Только вот… жить теперь придется совсем иначе. Для людей теперь выгляжу настоящим монстром.

Дружок неловко замялся, посылая образ, как он просил улей: ''сделай крепким, неуязвимым для пуль''.

-Ты сделал как считал нужным, -Вадим опустился и потрепал огромную голову товарища. -Ну что ж, дружище… спасибо. Ты вытащил меня с того света. А это важнее всего.

Дружок радостно ткнулся мордой в его грудь, Вадим смотрел в зеркало и понимал: отныне он не человек, но и не чудовище. Что-то новое.

-Без тебя нам грустно.

-Нам? Кому именно?

-Всем. Развитым. Зомби. Нет вожака. Не цели.

-Подожди… -проговорил он сам себе. -Ты хотел, чтобы я был неуязвим для пуль, просил у улья. И улей… сделал. В своем стиле, да. Но сделал!

-Да, -подтвердил Дружок не понимая удивления Соколовского.

У него перехватило дыхание. Вадим вспомнил все разговоры с Исаевым, обрывки военных отчетов, собственные наблюдения и комментарии Дружка.

''Сознательно направляемая эволюция… Черт возьми, это же не просто адаптация! Это значит, что улей может отвечать на запросы альф. Он слушает нас.''

Он поднял руку и вдруг заметил странный бугорок на запястье. Сжал мышцы и из предплечья вырвался тонкий костяной шип, блеснул и с глухим стуком отскочил от стены. Вадим замер. Попробовал снова и из другой руки выстрелил второй.

-Да ну на… -он поднял руку к глазам. На месте выхода шипа осталась аккуратная циста, похожая на встроенный орган. Несколько секунд и ткань зажила, готовая выпустить новый снаряд. -Метательные дротики. Вот так подарок. Настя своими кидается, а теперь и я могу. Черт, да это уже не человек. Это… оружие.

Он снова посмотрел в зеркало. Теперь страх почти ушел. Вместо него пришло осознание: все изменилось. Если улей способен по запросу перестраивать альфу, значит… возможно все.

-Если так, то... -Вадим говорил сам с собой, но слова звучали как клятва. -Мы можем стать кем угодно. Не просто людьми, homo novus, мать его.

Он замолчал, ощущая, как дыхание перехватывает от захватывающей перспективы. Да, он потерял часть себя. Но взамен получил силу, которую прежде даже не представлял.

Дружок радостно вертелся рядом, не понимая до конца переживаний друга, но ловя его эмоции. Для него все было просто: Вадим жив? значит, хорошо. Вадим сильнее, значит, еще лучше.

А сам Вадим смотрел на отражение и думал.

''Если я могу просить и меняют, что же я могу еще выпросить? Хвост, крылья, полуметровый болт? Тогда откатить изменения не проблема…''

Настроение сразу улучшилось от осознания, что, возможно, ему не придется до конца новой жизни изображать человека-черепаху.

''До лучших времен пока лучше иметь органическую броню. В следующий раз Дружка поблизости может не оказаться...''

Вадим выбрался из влажного нутра улья наружу. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая Питер багровым светом, и он вдруг понял, что видит все иначе. Мир будто наложился на два слоя: привычное зрение и новый, потусторонний спектр. Тепловые силуэты проступали на фоне зданий, каждая мелькающая крыса, каждая ворона на крыше - все горело мягким красноватым свечением. Он остановился, зажмурился, но зрение не отключалось.

-Ну и ну… -пробормотал Вадим. -Теперь еще и тепловизор встроенный. Спасибо, улей, чертов инженер.

Он прислушался. Таламо-кортикальный транцептор явно усилился. Хор зараженных стал громче, отчетливее, радиус приема возрос на порядки. Но это был не просто хаос. Он различал оттенки: страх, голод, азарт, покорность. Мысли были примитивные, но больше не похожие на кашу. Каждую особь он чувствовал, как часть роя.

+Видим тебя… Мы голодны… Поиск еды… Скоро темно... Охота.+

Он стал понимать инфицированных лучше, они не были тупыми в классическом понимании. Такие категории для неличностных созданий бессмысленны, синхронизированные особи мыслили в такт единым коллективом. Не словами, сознание Вадима лишь таким образом интерпретировало радиотелепатические сигналы, а намерениями, образами, инстинктивными устремлениями.