Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей

— Если что? — напрягся староста, — ты ж говорил, что неделю назад там не было никого. А теперь выходит, что мы там с кем-то за место сможем поспорить. Дед, ты так не шути! Я тут тебе доверяюсь, а у тебя, бля, оказывается всякие «если что» вылазят!

— Михалыч! А я от своих слов и не отказываюсь! — завелся в ответ деда Боря, — говорил то, что видел! И предложил я тебе этот вариант, мил человек, как самый что ни есть, надежный! Предложил, потому что сам в него верю и, заметь, иду с вами! А не: натрындел и в кусты! В Туапсе нам наобум нельзя, там столько народу разного, неизвестно как встретят! В другую сторону — Новомихайловка, тоже… хрен их там разберëшь. Может и примут, но табором идти туда тоже опасность первостатейная. Да что я тебе это всё повторяю! Ты и без меня это всё знаешь, Михалыч! Некуда нам деваться кроме Кадоша! Но время то идёт! Кто его знает, что там могло сделаться! Без разведки тоже ж нельзя! Разве нет⁉

— Да знаю я всё, не шуми! Просто убедится хочу, что ты в адеквате и не наплëл мне тут с три короба!

— Я!!!??? Наплëл!!⁇ — Дед Боря задохнулся от возмущения, — да я!!!

— Так, всё! Отставить мне тут шуметь! Услышал я тебя! Езжай давай с Максом! Его сейчас ко мне позови.

Староста, явно устав от не в меру активного старика, перевел взгляд на разведчика:

— Возьмёте с собой Серёгу Розина и Костика. Разгрузите багаж вместе. Их на охране оставите в точке выгрузки, машину во второй рейс отпускайте, а сами начинайте осмотр места. Дядя Боря говорит: от поворота до домиков там ещё три километра. Сколько тебе времени на это нужно?

— Если идти аккуратно и смотреть осторожно, то часа полтора туда и полчаса назад. Если без контактов, через два часа смогу вернутся к точке выгрузки и доложится по ситуации.

Макс отвечал автоматически, не погружаясь в задачу как обычно, да она и была довольно тривиальной, эта задача. Зайти и осмотреться. Мыслями он уже был по дороге в аэропорт Адлер. Город этот мог дать возможности добраться до Башкира. Должен был дать. Но территория не известная, маршрут через два больших населенника: Туапсе и Сочи. Какие сюрпризы приготовила для него дорога, оставалось догадываться и Спайди не имел ни малейшего представления, как её преодолеть быстро. А нужно было именно быстро, график душил.

— Вот и отлично, одобрил староста, — как раз машина вторым объёмом багажа загрузится и вернется, поможете разгрузить и вернем транспорт благодетелю. Как разгрузите, выдвигайтесь нам на встречу. Идти мы будем долго и осторожно, поэтому встретите нас примерно в середине пути и встанете в боевое охранение колонны. Понятно?

— Да, всё понятно. Можем выдвигаться?

……………………………………………………………………………………………………………………………

Водитель, по мнению Макса двигался слишком быстро. Хотя он и понимал, что без боевого охранения и разведки, любой скоростной режим не сделал бы путь безопасным. Из кабины рассмотреть вероятную засаду было совершено невозможно. Оставалось надеяться на удачу и на то, что на этом участке трассы пока никто просто не успел устроить западню для путешественников.

Дорога была свободной, за 15 минут пути навстречу прошли две машины — обе внедорожники. Максим успел разглядеть напряжённые лица мужчин, пристально наблюдающие за ним из кабин. Какие дела заставляют этих лихачей рисковать и лететь по небезопасной дороге? Да такие же как у него — неотложные. Видимо определённая категория людей приняла и риск и смерть, как данность нового времени и не рассматривала их как причину для отказа от своих планов. Впрочем, как и он.

Проехали дорожный указатель: Агой. Горный лес расступился, слева и справа потянулись утопающих в зелени крыши разномастных коттеджей. Дядя Боря толкнул Спайди в бок, указал на приближающийся съезд с трассы, уходящий в глубь посёлка.

— Запомни поворот, паря, — шепнул он на ухо разведчику, явно не желая, чтобы водитель услышал его через шум мотора, — позже расскажу тебе об этом месте кое-что интересное.

Ещё через десять минут, повинуясь указанию бодрого проводника водитель свернул в лес, колеса прошелестели десяток метров по щебенке и остановились.

— Без обид, мужики. Командир велел: до поворота.

— Ну, ëлы палы! Служивый! — запричитал дядя Боря, — ты чё, как не родной⁉ Тут три кэмэ делов! Ну подкинь уже до места! Командира тут твоего же нет!

— А если меня на этой тропинке сожгут с машиной? — спокойно спросил наёмник Бориса Григорьевича, — ты меня отмазывать будешь, отец?

Густая зелень плотно обступала дорогу с обеих сторон, перекрывая кронами деревьев солнечный свет, оставляя узкий сумрачный проезд. Даже две легковушки не разъехались бы на этой тропе без проблем.

— Лады, брат. И на том спасибо, — вздохнул Макс, — разгружаемся!

— Ээх, ты, — махнул рукой дядя Боря на бесчеловечного водителя и полез из кабины.

Вчетвером быстро разгрузили кузов и машина ушла за второй порцией груза. Оставив у горы багажа двух бойцов, приданных старостой, Спайди и старик поспешили вниз по устланной пыльным щебнем стëжке.

Макс оказался в привычной для себя обстановке и стало даже полегче, тяжкие раздумья на время отступили.

— Дядя Боря смотри, у нас два варианта. Первый: мы оба идем через лес, тихо и медленно. Ну и долго, разумеется. Второй: ты идёшь чуть впереди, до дорожке, кайфуешь. Я сзади, лесом, тебя прикрываю, как ты и хотел. Второй вариант для тебя легче, но и опаснее.

— Не, не, не, солдатик, — открестился старик, — не тот случай, чтобы мне, старому, по этому подлеску бока обдирать. Тут такая бузина густющая! Не, не… Я по дорожке. Кому я тут нужон, чтобы в меня стрелять?

Лес действительно оказался сложным, с очень густым подлеском, совсем не тот, что был на склоне у санатория Ямал. Пробираясь в плотной, агрессивной зелени, Макс едва поспевал за медленно бредущим Борисом Григорьевичем, чтобы не терять того из виду и успевать контролировать обстановку вокруг себя.

Беззвучно чертыхаясь, разведчик оценил предложение проводника перебраться в это место из санатория. Охранять и оборонять такой подход к базе значительно проще и эффективнее даже небольшими силами. Значит шансов выжить у этих людей будет гораздо больше. Да, у этих людей всё будет хорошо. А вот у него, у Макса, как всё будет? Непонятно. Впервые за несколько лет будущее стало для него туманным.

После того, как он оказался в команде Башкира жизнь стала простой и понятной. Линию его судьбы рисовал его командир, обозначал ключевые даты и сроки, темп и эмоциональный настрой. В работе сложно и интересно, в отпуске весело и беззаботно. Можно позволить романтический или героический порыв и укатить после в закат, оставив за спиной очарованную красотку или спасенного от местной босоты очкарика. Даже если на гражданке Макс оказывался в осложненной выбором ситуации, командир всегда был на связи и с помощью того или иного знакомого снимал с разведчика муку принятия решения.

А теперь — вот. Если аэропорт удерживается кем то, кто не дружит с Башкиром, никуда улететь отсюда ему не удастся. Конечно, он будет пробовать варианты, но много ли их? Ну тех, что реальны? Макс боевой разведчик, а не шпион. Истории с переодеваниями, перевоплощениями и прочими трюками, позволяющими обмануть контроль доступа, не его конëк. И что, если вот эта группа людей, с которыми он сам себя связал, его единственное реальное будущее. Что если этот его финт ушами с героизмом был его выбором? Да, не осознанным, но чертовски неотвратимым.

Что если круг общения его теперь навсегда не профи военного дела, а гражданские люди? Дети и женщины, старики и вчерашние сантехники, взявшие в руки оружие по необходимости? Что, наступил всё-таки тот период ответственности, о котором его не раз предупреждал Туман. Командир второго взвода, Олег Туманов, взрослый мужик, выше всего ценивший семью. И меньше всего знающий, что с нею делать.

Туман, отдавший жизнь профессии военного, признавал, что безвозвратно упустил своих близких. Дети выросли без него, хоть и на его деньги. Жена отделилась, хоть и грамотно устроила весьма комфортный быт благодаря его службе. Но к 50 годам Туман понял, что это не их вина. Он создал семью, но учится её холить и лелеять не стал или не захотел. Это была та самая ответственность, которая его тяготила. Хотелось надеяться, что всё срастëтся само, что он и издалека влияет, проявляет и объединяет. И только к исходу четвёртого десятка понял, что так это не работает. Всё срослось, да, но без него.